- Пошли в шатёр, перетолкуем, - сказал воевода.
Хрустя снегом, бояре и купцы проследовали за воеводой в шатёр. Скинув шапки и шубы, расселись вокруг пылающего очага. Ядрей отцепил пояс с ножнами, стянул с себя наручи и наплечи, снял шлем с бармицей[56]. Покрасневшее от мороза лицо его при свете костра приобрело кровавый отлив. Он почесал непослушные, давно немытые волосы, осклабился.
- Завтра обещались открыть ворота. Просили только войско в город не вводить. Говорят, пропустят человек пятьдесят, чтоб дань приняли.
- А сами они к нам рухлядь вывезти не могут? - сварливо полюбопытствовал Сбыслав. - Вот нам ещё заботы - по югорским сусекам скрести!
- Могут, - ответил Ядрей, отчего-то сразу ожесточившись. - Да только кто поручится, что не обманут? Скажут, мол, ничего больше нет, а на деле у них кладовые от добра ломятся. Потому и настоял я, чтоб наши люди самолично дань по дворам собирали.
Сбыслав скуксился, поняв, что невольно задел Ядрея.
- Ратников всё ж таки не помешает возле города поставить, - подал мысль Яков Прокшинич. - Мало ли что.
- Как в прошлый раз, - усмехнулся Савелий.
- Поставим, - согласился Ядрей. - Я уж и место заприметил. В рощице с восточной стороны заплота.
- А кто знак подаст, ежели югорцы коварство замыслили? - осведомился Сбыслав. - Я слышал, зырянин-то сбёг от Буслая. А без него как управимся?
- Управимся, невелика потеря, - проворчал Яков Прокшинич.
- Да как сказать, - уклончиво возразил Сбыслав.
- Ты что же, думаешь, вся рать новгородская не стоит одного пермяка?
- Да пожалуй, что и не стоит. Без него мы бы ещё в первом городке головы сложили.
- Пермяк этот - нехристь и баламут. Без него даже воздух чище.
- Возможно, - согласился Сбыслав. - Но он доставил нам победу.
- Победу доставил нам Господь Бог и мечи булатные.
- Что ж, тогда и зырянина нам Бог послал.
Яков Прокшинич поджал губы, чтобы с языка не сорвалось ругательство, яростно посмотрел на купца и промолчал.
- Я б на его месте тоже сбежал, - буркнул Савелий. - С Буслаем разве уживёшься?
С того дня, как отец Иванко изгонял бесов из Моислава, купец натерпелся немало страху и теперь пытался вернуть себе уважение знати. Но усилия его шли прахом. Вятшие взирали на него с презрением, ушкуйники и вовсе потешались. Думал подлизаться к Якову Прокшиничу, да только хуже себе сделал. Боярин почитал его отныне за пустое место. Один Сбыслав оставался к нему добр, но разве могло это утешить Савку? Он мечтал о подвигах и славе, а что получил? Унижения и насмешки. Душа его корчилась от боли, а разум неустанно искал способы мести. На совете Савелий теперь больше помалкивал, а если и вставлял словцо, никто не обращал на него внимания, будто дитё малое лепечет. Вот как сейчас - вроде все услышали сказанное, а виду не подали. Улетели его слова прочь, и нету их.
- Надо решить, кто пойдёт в город, - сказал Ядрей.
- Кто бы ни пошёл, попа пусть возьмёт, - посоветовал Яков Прокшинич.
- Это ещё зачем? - удивился воевода.
- Затем, что кудесники югорские могут прельщение навести. С попом оно как-то надёжнее.
- Как в прошлый раз, - вновь усмехнулся Савелий.
- Думаешь, поп наш прельщение распознает? - ухмыльнулся Сбыслав.
- Через попа с нами Господь пребудет, - объяснил Яков.
- Лучше уж зырянин. Тот хотя б знал, чего от кудесников ждать.
- Хватит уже о зырянине, - повысил голос Яков. - Нет его и не будет больше. Сгинул он.
- Так-то оно так. А только неплохо бы узнать, отчего он сгинул. Катался здесь как сыр в масле, и вот на тебе!
- Не для того мы здесь собрались, чтоб пермяка обсуждать, - отрезал Яков.
Он и сам чувствовал, что с бегством пермяка что-то не так. Но думать об этом, отвлекаясь от главного дела, не хотел - напрасная трата времени.
- Зырянин нам более без надобности, - поддержал Якова воевода. - Жив ли, мёртв ли - нам что за дело? Давайте лучше решим, кто в город пойдёт.
- Ты и пойдёшь, - буркнул Яков Прокшинич. - Ты да поп с ратниками. Буслая ещё с собой возьмите, чтоб ушкуйнички не тревожились. А то волнуются они, боятся, что обманем.
- А ты что же, не пойдёшь с нами? - прищурился Ядрей.
- Негоже всех в одно корыто совать. Ежели расплещется, кто войско обратно поведёт?
- А Завид чем плох?
- Завид чудинов не знает. А я знаю. Сумею через край Заволоцкий ратников провесть.
- Хитрый ты, Яков Прокшинич, - пожурил боярина воевода.
- Не хитрый, а рассудительный.
Тут опять встрял Савелий:
- Буслая я бы тоже не отправлял. Неча пускать козла в огород.
- Тебя что ль послать? - с неприязнью откликнулся Ядрей.
Купец растерялся, не ожидал такого, а Яков ухватился за эту мысль:
- А и впрямь, чего бы нам Савку не послать? Пускай там разведает всё, поглядит, а потом нам расскажет.
- Да вы что? - забормотал купец. - К югорцам я не сунусь. Ты, Яков, раз такой умный, сам и иди к ним. Мне и здесь хорошо.
- Савку, Савку к ним надо отправить, - согласился Завид Негочевич, впервые с начала совета подавший голос.
- В самом деле, Савелий, с чего бы тебе к югорцам не пойти? - добавил Сбыслав Волосовиц.
Купец затравленно поглядел на всех, открывая и закрывая рот.
- Ты ж мечтал о славе, - продолжал Сбыслав. - Вот она, слава-то, сама тебе в руки просится.
Савка отшатнулся от него как от огня, побледнел.
- Какая ж это слава, - пролепетал он, смущённый, что кто-то выдал его тайну.
- Самая настоящая. Первым в покорённый город войдёшь. Чем не слава?
- Ну вас к дьяволу. - Он рванулся было к выходу, но Яков схватил его за руку.
- Погодь. Мы ещё не закончили. - Дёрнув купца за запястье, он усадил его обратно. - Негоже с совета сбегать. Всё ж таки дело всех касается.
- Выю мою под секиру подставить хотите? - злобно произнёс Савелий.
- Отчего ж под секиру? Югорцы тебя и пальцем не тронут. Чего ты испужался?
- Ага, не тронут, как же!
- Дам тебе Буслая и десять ратников, - сказал Ядрей. - Поедете прямиком в княжий терем. Обговорите там всё с князьком, и сразу назад. Дань считать уже мы будем. А ты оглядись внимательно, проверь, не готовят ли засады. Усёк?
- А чего сам-то не пойдёшь да не проверишь?
- Мне тут ратников расставить надо. Ежели югорцы недоброе замыслили, мы к вам на выручку придём.
- Да ведь Яков Прокшинич говорил прежде, что тебе идти надобно. А теперь что же?
Воевода обменялся взглядами с боярином, хмыкнул.
- Пошутил он.
- Да неужто?
- Истинный крест. Верно, Прокшинич?
- Это уж тебе судить, - сухо ответил боярин.
Савелий скрипнул зубами, выдохнул:
- Сговорились против меня да?
Все промолчали. Ядрей, засопев, подвёл итог:
- Тогда решено: в город идут Буслай с попом и Савелий, я ставлю засаду в подлеске на случай чего, а вы следите из стана. - Он вопросительно посмотрел на остальных.
- Всё ж таки тебе тоже идти следует. Заместо Буслая, - промолвил Яков.
- Это с чего вдруг?
- Буслай ещё со своих таёжных дел дух не перевёл. Неча ему из огня да в полымя.
- А кто за ратниками смотреть будет?
- А мы на что? Думаешь, не справимся? Буслая с сотней ушкуйников поставим в засаду, а сами из стана присмотрим. Чуть что - знак подадим.
- Тут единая голова нужна. Нельзя, чтоб один в драку полез, а другой в сторонке остался.
- Не боись, не останутся. Я с Буслаем особо переговорю, чтоб по первому зову на приступ пошёл.
- Чего ж он сам-то на совет не явился? - мрачно спросил Ядрей.
- Устал, говорит.
- Ну-ну, устал... Мы тут важные дела мусолим, а он устал...
- Ну что, решил? Идёшь в город?
- Поразмыслить бы надо, - уклончиво ответил воевода.
- Что тут мыслить? И так всё ясно. Буслая в город пускать нельзя. Горячий он слишком. Чуть что - за меч хватается. Я ещё издали по лицу его заметил - словно в душу ему сатана заскочил. За ним теперь глаз да глаз нужен. Да и раненый он. А с раненого какой спрос?
- Ну ладно, - пробормотал воевода, сдаваясь. - Чёрт с ним. Раненый - пускай сидит в шатре.
- А мне тогда что там делать, коли воевода идёт? - снова сказал Савелий.
- Побудешь для весу, - ответил Яков. - Ежели никого из вятших не будет, югорцы насторожатся.
- Больно они отличают вятших от прочих!
