— Луво говорит, что ты поймала этих потенциальных вулкановых существ в пласте кварца.
Её бледная кожа была измазана, как и её одеяние. Судя её виду, она усердно работала. Она со вздохом скользнула на скамейку.
Я взяла Мэриэм, и толкнула её к двери.
— Кыш, — сказала я ей.
Когда она покинула постоялый двор, я посмотрела на Розторн:
— Да. Я уговорила их разбиться на множество маленьких частичек, малюсеньких, и поместить каждую в кристалл кварца. Их там целая жила под каньоном с мёртвыми деревьями. И Луво превратил всю жилу в какой-то странный круг. Сердолик и Факел будут думать, что движутся по прямой, становясь сильнее, в то время как они просто двигаются по кругу.
— Но это лишь временное решение?
Розторн всегда чувствовала слабые места в моих планах. Кухонная служанка поставила перед ней тарелку с едой.
— Спасибо. Да благословит Мила и Зелёный Человек тебя и твой род.
Служанка сделала реверанс, и поспешила прочь.
Я вздохнула:
— Да. Рано или поздно они выберутся, и вернутся к созданию вулкана.
Я остановилась. Розторн была слишком вежливой, чтобы говорить с набитым ртом. Вместо этого она подняла брови, ожидая, когда я продолжу. Я наклонилась ближе, чтобы слышала меня только она:
— Отражаясь в кварце… Если они смогут собрать себя обратно, то будут гораздо сильнее. Мне следовало об этом догадаться, но Розторн, я думала, что они вот-вот выпрыгнут из пруда прямо у дома Осуина. Луво сделал так, что выбраться из кварца им будет сложнее, но это — всё, что он мог. Мы лишь выиграли немного времени. Мёрртайду следует сказать кораблям и магам увозить людей и с соседних островов тоже. Сейчас же.
Розторн проглотила пищу:
— Вы с Луво сделали всё только хуже.
Она это произнесла очень тихо.
Я покрылась потом.
— Возможно. Пусть Канзан Милосердная мне улыбнётся, я надеюсь, что это не так.
— Не трать сейчас зря мольбы своей Канзан, — сказала Розторн. — Она может тебе потребоваться позже, когда они будут вздёргивать нас на виселице. Что ты собираешься делать?
— Я соберу всю силу, какую только смогу удержать, — пообещала я. — Луво может отправить некоторых людей снаружи в путь к кораблям. Мальчики Осуина от него правда вдохновились.
У Розторн задрожали губы. Она уже видела, как Луво вдохновлял людей.
— Тогда иди, собирай силу, — сказала она мне. — Я тоже буду вдохновлять копуш. Я хочу быть на дороге отсюда к завтрашнему рассвету.
Я услышала глухой стук ног Луво по деревянному полу. Я обернулась взглянуть на него, и сказала:
— Я пойду искать одну из больших жил силы земли, которые обозначены на карте — ту, которая идёт под рекой. Хочешь со мной?
Его магия мельком коснулась меня. Он знал, что я была снова почти пустая.
— Я не желаю исследовать великую силу земного огня, Эвумэймэй, разве что при особой нужде. Это утро, когда я работал над Сердолик и Факелом, стало испытанием для моей смелости.
Я об этом не подумала. Он совсем не казался обеспокоенным. Я сказала ему, что они расщепились на безвредные частички. Он действовал так, будто поверил мне. У меня встал комок в горле. Он доверился мне в том, что я убедилась, что ему не опасно приближаться к двум духам вулкана.
— И я желаю провести немного времени в одиночестве, если мы не собираемся отправляться в путь сейчас же.
— Не собираемся.
Розторн вздохнула:
— Осталось ещё слишком многое организовать. Ты разве не помнишь, как это было в Гьонг-ши? Людей гораздо труднее сдвинуть с места, чем мы ожидаем.
— Тогда я уединюсь. Эвумэймэй может найти меня на берегу реки, если я нужен.
Луво развернулся, и пошёл прочь.
— Ты в порядке? — крикнула я вслед.
Он оглянулся на меня:
— Да. Я также покрыт грязью и пролитым мёдом. Нори говорит мне, что это — нормальное следствие нахождения поблизости от молодых людей. Мне это не по душе, и я желаю быть чистым — и тишины.
Розторн уронила голову в свои ладони:
— Мы обе понимаем, и слишком хорошо. Иди, я буду молиться, чтобы никто тебя не увидел.
Прежде чем уйти, я сходила наверх, чтобы забрать мой каменный алфавит. Если я была права, то я смогу доверху набить силой в нём каждый камень. Такую возможность я упустить не могла. По дороге с постоялого двора, я остановилась у конюшен, чтобы взять еды и угощений для Искры. Следующие несколько дней ей придётся много работать. Я могла по меньшей мере её отблагодарить.
Нагруженная как мул, я покинула двор. То, что я не одна, я осознала лишь услышав крик Нори: «Мэриэм! Где Мэриэм!»
Я огляделась. Она рысила рядом со мной, прижимая к себе Ужасную Куклу.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу пойти с тобой и увидеть магию, — сказала она мне.
— Ты не увидишь магию, — сказала я. — Я буду ездить верхом и сидеть на земле.
— А когда же ты творишь магию? — спросила Мэриэм.
— Потом.
— Я могу посмотреть?
— Ты ничего не увидишь. Та магия, которую я творю, не видна никому.
— Тогда как ты знаешь, что это — магия? — поинтересовалась Мэриэм.
— А как ты знаешь, что съела ужин?
— Живот мне говорит.
— Моя магия мне говорит, что я её использую, — сказала я.
— Но я хочу её увидеть.
— Единственная моя магия, которую видят люди — это камни.
Я подняла тряпичный свёрток с моим алфавитом.
— И такую магию ты видишь каждый день.
Я нагнулась — чуть не выронив мешок с овсом — и подняла лежавший на дороге камень.
— Она и здесь есть. Моя магия — в каждом камне.
Вообще-то это был кусок полевого шпата. Я потратила несколько мгновений, чтобы его изучить, и нашла частицу силы внутри себя. Я вытянула её через полевой шпат. Сила зацепилась внутри кристалла, заставив его сверкать и светиться.
Мэриэм ахнула.
Я передала ей светящийся камень:
— А теперь возвращайся к Нори.
Я подняла ногу, и толкнула Мэриэм сзади. К ней с хмурым выражением лица шёл Трик.
— Скорее, пока Трик тебя не поймал.
Мэриэм подняла взгляд, и увидела его. Она пискнула, и побежала к постоялому двору, прижимая к себе полученный от меня полевой шпат.
Искра ждала там же, где я её и оставила. Я задала ей торбу овса, пока снова седлала её. Закончив с этим, я посмотрела на свои руки. Они дрожали. Я боялась. Рассказал Розторн о том, что я сделала с Факелом и Сердолик, я увидела, насколько хуже может обернуться ситуация. Каждая частица и силы вырастет, отражаясь от граней кристаллов. Но какой ещё у меня был выбор? Они были под прудом. Вырвались ли бы они через него наружу? Этого мне было никак не узнать. Зато я знала, что в доме поблизости были все те дети, а также Нори и Луво. Луво даже не мог вместе со мной подобраться к полости под Горой Грэйс. Сила духов вулкана — это именно так сила, которая дала ему жизнь; она могла его и уничтожить. Он смог приблизиться к ней только после того, как Факел и Сердолик разбили себя на сотни частичек.
Я не могла рисковать. Я не могла позволить им выбраться из того пруда, и убить Луво и остальных.
Но мы с Луво выиграли для Мохэррина и других деревень вокруг Горы Грэйс лишь считанные дни. Если кварц выдержит. Если Сердолик и Факел не усилятся в нём настолько, что расплавят каждый кристалл, если они не вырвутся на свободу, если духи вулкана не найдут новых лидеров, которые бы вывели их наружу…
«От еслей только башка болит, Эвви», — часто говорил мне Браяр. «Да зубы твои они, вероятно, тоже портят. Сосредоточься на «сделаю», в смысле «я сделаю то», или «я сделаю сё». Поверь моему совету, это избавит тебя от головной и зубной боли».
Жаль, что Браяра здесь не было. Он заставлял пробирающий до холодного пота страх казаться мелкой проблемой, которой я могу дать пинка под зад. И я всегда смеялась, когда он это делал.
ОсуинЯ оседлала Искру, и вывела её на дорогу, проехав рысью через Мохэррин. Я махала людям, которые меня окликали, но не останавливалась. Не все ждали, прежде чем убраться оттуда. Мы с Искрой миновали поток лошадей, ослов и телег, уже направлявшихся в Сустри. Некоторые люди даже шли пешком.
Мы всех их оставили позади. Свернув с главной дороги, мы поехали по тропе к тому месту, где река вытекала из Озера Хобин. Там, наверху, где река вытекала из озера, были пороги. Выбравшись на скалистый берег, я нашла место, где мы с Искрой могли встать. Я напоила её, и дала ей морковок, а потом привязала.
Наконец, я уселась сама. Река сдвинулась. Мне было видно её прошлое русло. Оно было отмечено высохшим илом и мёртвыми существами, которые не смогли последовать за водой. Камни вдоль изначальных берегов скатились со своих мест. Старые камни сердились. Они привыкли, что по ним скользит вода. Им была не по душе эта новая жизнь под солнцем.
— Всё течёт, всё меняется, парни, — сказала я им. — Сегодня ты под водой, завтра — нет.
