— Как мальчики?
Ей пришлось попятиться и встать на колени, чтобы поговорить с ним вежливо. Было интересно видеть, что она хотела говорить с ним вежливо:
— Они уложили вещи и сидят в телеге. Мы все готовы ехать.
Она зыркнула на меня поверх Луво:
— Про еду забудь.
У меня болела голова и дрожали руки. Упоминание о еде объяснило, почему меня шатало. Я перетрудилась, не смотря на то, что меня подкрепляла магия одобрения Луво. Мне нужна была пища. Я проедусь на попутной повозке обратно к постоялому двору, и достану там что-нибудь.
— Если вы готовы, то чего мы треплемся?
Я взяла Луво на руки.
— Мы зря тратим время.
В этом и была проблема с мясными людьми. Их приходилось на всё уговаривать. Я заставила себя забыть то время, которое я провела, уговаривая Факела и Сердолик что-то сделать. В общем, я думала о камнях, о спокойных и тихих камнях.
— Так я должна поверить, что ты нашла себе какое-то огромное магическое дело у нашего пруда.
Нори первой пошла обратно через дом.
— У настолько бесполезного пруда, что там нет даже приличных размеров рыб.
— Мы можем играть в воде, когда становится жарко.
Мэриэм решила подержать меня за руку. Я не знаю, почему, но ощущение было странным. И она всё время смотрела на меня снизу вверх. У меня что, была грязь на лице? На моей одежде-то её точно было полно.
— Да, Мэриэм, ты играешь в нём, когда тебе жарко.
Нори остановилась, чтобы взвалить на плечо рюкзак, и взять две оставленных в коридоре сумки.
— Потом ты возвращаешься сюда, и оставляешь грязные следы по дому. А ты покрыта илом из пруда, и мне приходится тебя купать.
Мэриэм осклабилась:
— Иногда Трик нас купает. И Лекса, и Джеси и Дэва. Не только ты одна. И они иногда моют полы. Не только ты.
— Иногда.
Нори проверила ремни рюкзака.
— А иногда они дурачатся, разливают по полу воду, и размазывают повсюду грязь.
Она распахнула парадную дверь.
— Тоже мне, помощь. Спаси меня Урда, дети, вы что, весь дом упаковали?
Как и Нори, я пялилась на телегу. Она была завалена ящиками и сумками. Я увидела клетку с курами, и ещё одну, из которой торчали щенячьи носы. Какая-то собака была привязана к телеге длинной верёвкой. Судя по её виду, она была матерью тех щенков. Одиннадцать человек, мальчики и девочки разных возрастов, стояли вокруг телеги, дожидаясь нас. Пара жалко выглядевших тяговых лошадей вяло стояли в дрогах. Судя по их виду, ничего хорошего от жизни они не ждали.
— Вы же не берёте всё это с собой? — потребовала Нори.
Она сказала мальчикам уложить лишь то, что уместится в маленькую сумку. Я даже видела эти маленькие сумки.
— Позволь нам беспокоиться о том, что мы берём, Нори. Вы с малышами можете ехать здесь.
Приказы отдавал Трик, тот мальчик с топорщившимися волосами. Сейчас он похлопал по месту на телеге, где могли сесть Нори и самые маленькие дети.
— Джеси поведёт.
— Спасибо, Трик.
На место возчика забралась жилистая блондинка с самыми толстыми очками, какие я когда-либо видела — Джеси. Нори посадила Мэриэм и одного из маленьких мальчиков, затем забралась вслед за ними. Ещё один мальчик протянул мне поводья лошади, которую я оставила утром с Триком. Лошадь была недавно расчёсанной и осёдланной. Мальчик протянул мне руку, раскрытой ладонью вверх.
Он хотел, чтобы я расплатилась? Я спросила:
— Что тебе нужно? Денег у меня нет.
— Поездка верхом до постоялого двора.
Он был весёлым малым, чёрным как тени, с выступавшими под кожей рёбрами. Я бы ни одного из детей не назвала упитанным.
— Так мне удастся избежать нескольких мозолей.
Я хлопнула по его раскрытой ладони в знак согласия со сделкой. Потом я села верхом, и подтянула его себе за спину. Усевшись, я перевесила Луво в его перевязи, и поехала впереди телеги.
Путешествуя верхом, я обычно забываю про ухабы на дороге. Я была на полпути к деревне, когда сзади донеслись неприятно прозвучавший грохот, и глухой удар. Я оглянулась. Переднее колесо телеги въехало в глубокую выбоину. Оно стукнулось ещё раз, когда выехало из неё, а затем послышался хруст ломающейся древесины. Малыши завизжали. Остальные дети закричали. Собака залаяла; щенки ей вторили. Куры верещали. Я развернула мою лошадь, чтобы мы с моим попутчиком могли посмотреть.
— Ох, лишаи, — прошептал мальчик.
Он спешился, чтобы помочь. Телега кренилась набок, заднее левое колесо было загнуто под корпус. Переднее левое колесо также согнулось. Ось была сломана. Эта телега уже никуда не поедет.
— Свиная рвота, собачий помёт и флотские сопли!
Трик прыгал вверх и вниз на дороге. Теперь он был похож на человека, который мог крушить мебель в приступе ярости.
— Лакик прокляни двенадцать раз того пьяного подонка, который последний раз чинил её!
— Это был Осуин.
Слёзы потели по лицу Мэриэм.
— Не смей кричать на Осуина, Трик! Я тебя зарежу!
Откуда-то она достала маленький кинжал. Она держала его так, будто знала, как с ним обращаться.
«Пиратские дети», — подумала я, и вздохнула.
Нори забрала у неё кортик с такой ловкостью, что было видно — делает она это уже не первый раз.
— Убьёшь Трика потом, Мэриэм. Спускайся осторожно.
Они с возчицей, Джеси, спустились на землю, и помогли слезть остальным детям.
Пока одни дети плакали, а другие спрашивали, что им теперь делать, я совершила ошибку. Я позволила моей усталости и нужде в пище завладеть моим языком:
— Я знала, что это — плохая идея! Тащить все эти вещи, зачем? Корабли будут набиты битком! Осуин же наверняка вам это говорил. Поэтому у вас и были приказы взять несколько вещей, а не всё это.
Я махнула руками на телегу.
— Когда вулкан взорвётся, вы всё ещё будете здесь, со всем этим мусором…
— Это не мусор!
Нори уставилась на меня. Её глаза были как сине-серый лёд под зимним солнцем.
— Что ты вообще знаешь? Готова поспорить, ты никогда в жизни не нуждалась! Готова поспорить, тебе никогда не приходилось откуда-нибудь бежать без ничего, кроме одежды! Каждый из нас не раз оставлял всю жизнь позади, так что не смей нас поучать! Мы должны спасти то, что можем!
Я заскрипела зубами:
— А если они не позволят пронести это на корабли?
А она нахальная, так со мной говорить. Она понятия не имела, что мне приходилось делать.
Мэриэм схватилась за побитый предмет, который, возможно, когда-то был куклой:
— Я не расстанусь с Долли. Долли — моя семья.
У меня ёкнуло сердце:
— Они позволят тебя взять одну куклу, Мэриэм. Не уверена я насчёт ящиков, сумок и сундуков с вещами.
Луво поднялся в своей перевязи, коснувшись меня.
— «Ты пересекла пять стран со своими кошками», — сказал он так, чтобы слышала только я. — «Ты никому не позволила бы разлучить вас».
— Если мы не сможем их взять, то разберёмся у причалов, но ни мигом раньше! Не можем же мы бросить не только дом, но и наши сокровища!
Нори заплакала.
— Трик, прекрати бегать кругами, иначе я тебе врежу, клянусь! Найти кузнеца. Не Мастера Кузнеца, он нам не по карману. Может, его подмастерье починит эту колымагу.
Не моё дело было ей говорить, что кузнец уехал ещё до рассвета. Я спешилась, и дала поводья моей лошади Трику, чтобы он мог поехать за помощью. Потом я поставила Луво у дороги. Я помогла детям сложить их вещи, включая клетки с животными, на траву, чтобы они не мешались. Мэриэм похоже считала, что она и её ужасная кукла должны были мне помогать. Куда бы я ни двигалась, я всё время о неё спотыкалась. Когда я остановилась, чтобы попить, Нори сунула нам по пирожку с яйцами.
— Булыжник говорит, что тебе будет плохо, если ты не поешь, Эвви. Я не просила твоей помощи, — сказала мне Нори.
Я слопала пирожок. Я никогда не отказываюсь от еды, даже если ту предлагают нехотя. Гордость по карману только богатым людям. Нори дала нам с Мэриэм ещё по одному пирожку с яйцами. Потом мы поделили на двоих ещё один, с начинкой из цыплёнка с кардамоном. Его я тоже слопала. Головная боль, сжимавшая мои виски, поослабла.
— Он — не булыжник. Его зовут Луво. Он — настолько близок статусу бога, насколько любой из нас вообще когда-либо сможет подобраться.
— Он говорит, что ты выиграла нам время, сыграв злую шутку с духами вулкана, — заметила Нори.
— Хэйбэй, возьми эту плохую примету, и закопай, — сказала я.
Нори стукнула меня по плечу:
— А это ещё что должно значить?
— Не бей Эвви.
Мэриэм облизывала пальцы.
— Ты же меня не бьёшь.
— Ты мне нравишься. Эвви — нет. Что такое «хэй-бай»?
Я вздохнула, и закатила глаза, за что получила бы щелчок по уху, будь Розторн поблизости.
