Я поняла, что мире существует уже две книги, которые я однажды сожгу!
— Хорошо, — заметила я, чувствуя себя самой молодой и резвой.
— Если вас не затруднит, юная мадемуазель, — послышалось вслед. Я остановилась возле двери.
— Погодите, а где столовая? — спросила я, вспоминая комнаты. — Это та, в которой живет огромный паук? Там был стол и много стульев!
— О, нет, это комната для игры в преферанс и плетения заговоров, — заметил дворецкий, что-то отмеряя в колбе.
— Тогда … комната с этим… как его! — пыталась подобрать подходящее описания монстру, бегающему по потолку и высовывающему длинный язык.
— Нет, с Какего — это комната для отдыха! — покачал головой дворецкий.
Память подбрасывала мне комнаты со столами и стульями.
— Поняла! Это комната с … кровью, капающей с потолка! — обрадовалась я своей догадливости.
— Ну что вы, юная мадемуазель, — с укором произнес Макс. — Стыдно не знать дом, в котором вы хозяйка! Столовая прямо по коридору. Неподалеку от комнаты Адама. На втором этаже.
Я направилась в столовую. Пока я поднималась по лестнице, меня обожгло воспоминание о страшной змее. Понимаю, что подслушивать нельзя, но мне тревожно! На цыпочках я подкралась к комнате Адама. И услышала голоса.
— Адам, я умоляю тебя! Сделай хоть что-нибудь! Он убьет меня! — слышался жалобный голос феи. — Как только проклятие будет снято, твой отец прикончит меня!
— Значит. Нужно сделать так, чтобы проклятие не снялось! — заметил Адам. Я затаила дыхание, боясь что меня заметят.
— Но мы не знаем, что снимает проклятие! — дрожащим голосом взмолилась фея. — Мы не знаем, как оно снимается! Как мы можем помешать? Но оно снимается! Я сама это чувствую! Раньше я не могла столько времени находиться в человеческом обличии. Да и ты не имел права выходить из зеркала. Разве что на час!
— Может, она в меня влюбилась? — спросил Адам. — И поэтому проклятие снимается?
Его голос звучал неуверенно.
— А может, ты в нее влюбился? — послышался ревнивый голос феи. — Просто большинство проклятий снимается взаимной любовью!
— Что? Я? Да никогда! — возмутился Адам.
— А почему ты проводишь с ней столько времени? — спросила фея все тем же ревнивым голосом. — Ты каждый день уделяешь ей минут десять! А еще бежал за ней! Я до сих пор тебя не простила!
Повисла пауза. Я на всякий случай осмотрелась по сторонам.
— Это раньше мы мечтали снять проклятие! А сейчас… — в голосе феи слышалось сожаление. — Мы столько лет мечтали о том, что кто-то снимет проклятие с нас и с дома! И что теперь! Теперь ты меня совсем разлюбил! И уделяешь время Маргарите! Фу! Ее даже зовут цветочным именем. Прямо как фею! Но до феи ей далеко!
— Здесь было столько девушек. Но ни одна не смогла! А эта почему-то умудрилась! Видимо, она знает что-то, чего не знаем мы! И я хочу выведать это! — гордо заметил Адам. — Поэтому я бегаю за ней! Но люблю только тебя!
Где-то я уже слышала это. Да! Точно! На балу! Точнее, после бала.
— Значит, нужно действовать самим! — решительно произнесла Роза. — Я подумаю, что можно сделать, пока старый змей не обрел полную силу! Ох, как же я испугалась!
— Подвиньтесь, пожалуйста! — послышался шепот за спиной. Я немного отодвинулась, полностью поглощенная разговором. Что-то мне казалось, что от этого зависит моя жизнь!
— Ой! — очнулась я, видя Макса, который слушал рядом со мной. — Потом расскажете, что там было вначале!
В руках он держал ложку с надписью: «Столовая».
Я покраснела до кончиков ушей. И бесшумно отползла. Мы спустились вниз, пока я смущалась тому, что меня снова поймали на горячем.
— Почти готово! — произнес Макс, насыпая что-то в котел «столовой» ложкой.
Я уселась за гирлянду, которая выглядела, словно огромная змея. Я украдкой закусила губу, вспоминая поцелуй и украдкой улыбаясь. А потом змею, от которой у меня до сих пор мурашки по коже. Ну не люблю я змей! Не просто не люблю! А боюсь до судорог!
— Готово! — голос Макса вывел меня из моих мыслей. Я почти закончила это убожество. Макс держал в руках красивый торт.
— Ничего себе, — удивилась я. — Так быстро?
— Фамильные рецепты семьи Орсвиль, — гордо произнес Макс, демонстрируя свой шедевр. — А теперь осталась сущая мелочь! Нужно украсить торт свечками! Вы поможете мне, пока я повешу гирлянду в столовой!
— О, я быстро! — обрадовалась я, отрываясь от монотонной тягомотины. Не без радости!
Я вскочила со стула, подходя к торту. Так, а где свечки? Украшать я люблю!
— Вот! — произнес Макс, доставая огромный мешок.
— Так, и сколько же лет имениннику? — спросила я, рассматривая торт, как с картинки.
— Шестьсот двадцать восемь! — произнес Макс. — С учетом проклятия!
— Что? — обалдела я, глядя на мешок, а потом на дворецкого.
— Я пока украшу зал! — заявил Макс, беря мою гирлянду и унося ее.
— Раз, два, — начала я, тыкая свечки в торт.
Прошло полчаса. Макс зашел на кухню, а я подняла на него мутный взгляд. Все руки были в креме.
— Двести шестьдесят, — страдальческим голосом сообщила я, пытаясь вбить свечку между двумя другими. Торт уже напоминал дикобраза.
— Отлично! Почти успеваем! — заметил дворецкий, когда две свечки отпало на стол, пачкая его кремом. — Я все украсил. Добавил паутины! Для декора!
Я усиленно вбивала свечки в торт, ведя подсчет и облизывая пальцы. От былой красоты остались только воспоминания.
— Поторопитесь, юная мадемуазель! Скоро полночь! — заметил Макс. — Вам еще нужно подготовить подарок юному лорду Адаму.
Я уже забивала свечи десятками. Они сыпались на стол, но я была отчаянной. В итоге по виду, сложно было сказать, что это за штука. Свечи громоздились друг на друге. И выглядело это чудовищно!
— Давайте сюда, юная мадемуазель! Вы оказали старику невероятную услугу! — похвалил Макс, неся поднос с чудовищем в столовую.
Я мыла руки в умывальнике. Так, что подарить этому чудовищу! Я вспомнила, что в аристократических семьях, чтобы научить детей ответственности, им дарили яйцо. И если яйцо через неделю было целым, то им покупали собаку или кошку. А почему бы и нет?
Схватив из ларя яйцо, я завернула его в бумагу, делая бантик. А что? Подарок с намеком! Думаю, что его оценят! Как хорошо, что я в туалете читала умные статьи. Пригодилось. Например, я узнала, что нильский крокодил может задерживать дыхание под водой до двух часов в ожидании добычи. Это очень важная информация. Которая, мне, надеюсь, никогда не пригодится!
— Переоденьтесь, юная мадемуазель, — послышался голос Макса. Он принес красивое платье и туфли.
Пока я возилась с корсетом на застежках, яйцо чуть не упало со стола. Но я вовремя его подхватила. Так, я готова.
Поднявшись в столовую, я увидела свою гирлянду в самом центре и торт на столе. Макс тоже приоделся. Синяя праздничная ливрея выглядела идеальной.
— Ждем юного господина, — заметил Макс, что-то пряча за спиной.
Неправильные часы пробили полночь. Дворецкий достал факел, зажег его от свечей на стене и провел им над тортом. Торт вспыхнул.
Мы стояли и ждали. Свечки горели, а мы ждали, поглядывая на двери.
— Потушите его, пожалуйста, юная леди! — заметил Макс. — А я пока узнаю, почему задержался юный лорд!
Я набрала воздуха в грудь и чуть не выдула легкие. У меня даже голова закружилась. Схватившись за стол, я покачнулась. Макс вернулся и сообщил, что лорд Адам просил еще пять минут. Через пять минут Макс снова зажег свечи.
Но никто так и не появился.
— Потушите, пожалуйста, а я пока узнаю, когда явится именинник, — послышался голос Макса, пока я чувствовала себя волком, сдувающем небоскреб трех поросят.
Дверь скрипнула. Макс чинно вошел в нее.
— Юный лорд просил передать, что еще немного задержится! — произнес Макс, поглядывая на часы. —
Просил подождать его еще десять минут.
И мы подождали.
— Может, не будем зажигать сразу, — спросила я, записываясь в пожарные. — А вдруг он опять не придет?
