Больше всего я боялся, что она отвернется от меня. Ужаснется, обвинит в том, что я поступил как мясник, но, по всей видимости, принцесса лучше других понимала мотивы моих поступков в ту ночь. Ведь она видела, насколько я дружен с Торисом, знала, что он мой единственный друг во всем этом огромном мире и что я просто не мог оставить то, что он и его брат едва не погибли из-за мелочной мести Умберта за причиненное унижение. Просто не мог.
Выдохнув, я еще раз поклонился, после чего император раздраженно махнул пальцами и Легер вывел меня прочь. Все стало налаживаться.
Уточнив, что на дежурство я заступаю только на следующей неделе — после смотра в гвардию — я отправился домой. Надо дать вестям время разойтись, и уже потом отправляться к Варналам. Пусть узнают, что я в очередной раз сумел выскользнуть из неприятностей.
Мое хорошее настроение сейчас, казалось, ничто омрачить не могло. Отавия просила за меня перед дедом! А значит, все прекрасно и будет по-старому! А с прочими трудностями, что ждали меня в Башне, я справиться смогу, несомненно! Вот только едва я подошел к дому, мой взгляд зацепился за знакомую невысокую фигуру.
Витати.
— Ты не пришел на ипподром и пропустил тренировку, — бросила келандка.
— Мне казалось, ты не желаешь со мной разговаривать, — в тон девушке, ответил я, пытаясь пройти мимо.
Дочь Степей же только жестко схватила меня за локоть, и я в очередной раз удивился, сколько силы в ее хвате. Как у огромного мужчины, она, если бы захотела, могла сломать кому-нибудь шею одной рукой.
— Ты зазнался, — бросила наставница. — Не этому я и Осиор тебя учили.
Я дернул локтем, сбрасывая руку келандки.
— Осиор меня уже давно ничему не учит, — зло ответил я. — А вот ты преподносила мне именно эту науку — как убивать. Быстро и без размышлений.
— Не мелких дворянчиков, что беззащитны перед тобой, словно куры! — не менее зло ответила Витати. — Я не знаю, что с тобой случилось за городом, но я это непочтение выбью из тебя!
По белесым глазам винефика я понял, что ее угроза вполне реальна. От Витати я получу знатно, тут сомнений не было.
— У меня хватает других дел, кроме как получать от тебя удары палкой, — фыркнул я, отворачиваясь от винефика.
Не успел я сделать и шага, как земля качнулась и понеслась мне навстречу — винефик ловко подсекла мне ноги, повалив на брусчатку. Прохожие, что наблюдали за этой сценой, только ускорили шаг, не желая вмешиваться в разборку молодого мага и восточной девицы с бешеным взглядом.
Я моментально вскочил на ноги, но едва повернулся — получил от Витати хлесткую пощечину. Скорее обидную, чем болезненную.
— Я повторюсь, — растягивая слова, сказала винефик, — я не знаю, что ты там о себе вообразил в герцогском поместье за городом, но я из тебя это выбью. Иди, переоденься. И догоняй, ты пропустил тренировку, жду на ипподроме.
Потирая щеку, я провожал фигуру винефика взглядом. Что она о себе возомнила?! Может, собрать вещи, взять деньги да съехать? Я — взрослый и самостоятельный жетонный маг, проживу и без чернокожей няньки, что оставил вместо себя учитель…
Сейчас я был зол на Осиора. Его фигура вечно маячила за моей спиной, даже спустя столько месяцев, для окружающих я чаще был учеником Трибунального Истигатора, нежели самостоятельным магом. А Витати? Почему она так себя ведет?
От перспективы остаться одному у меня похолодели руки. Щека все еще пылала, как и обида на всех и вся, что снова поднялась в груди — а главное, обида на учителя — но я смог побороть это чувство и только тяжело вздохнул. Может, мне и вправду стоит остановиться, получить десяток ударов палкой и только потом продолжить дела? Тем более в одном келандка была права — мне надо продолжать тренироваться, потому что недруги, как грибы после дождя, все множатся и множатся, и неизвестно, кто придет на место Дика Умберта. Вполне возможно, в будущем мне придется опять схлестнуться с Легером или магами, что служат Торлорну, а сейчас я не так силен, как до атаки на Отавию. Я это чувствовал — Эдриас не солгал. Мертвый колдун еле-еле вытащил меня с того света и теперь я ослаб. А значит, не время ссориться с единственным охотником на магов на побережье. Во всяком случае, после казни Виниаса, о других келандцах здесь, в Дагерии, я не слыхал.
Так что, проглотив обиду, я толкнул дверь дома и стал подниматься в наши с Витати комнаты. Надо переодеться и выйти с винефиком в круг. А все остальное — потом.
Глава 15. Две беседы
— Что скажешь, мой дорогой Легер? — спросил император у вернувшегося в кабинет мага.
— Ваша внучка вскружила парню голову, мой государь, — ответил колдун. — У мальца совершенно бешеный взгляд, будто бы он один против всего мира.
— Это я почувствовал даже отсюда, — ответил старик, разряжая в грудь очередной заряд целительного амулета. — Но к этому все и шло…
— Я боюсь, принцесса не сможет контролировать его, — покачал головой маг, — и я не согласен с вашим решением, мой государь…
Легер подошел к столу императора и, привычно взяв разряженный амулет, стал накачивать драгоценные камни целебной силой. Он это делал уже так часто, что перестал задумываться, насколько плох его государь.
— Дело в другом, мой милый Легер, дело в другом… — просипел император, отбрасывая назад голову. — Если Рей из Нипса без сомнений выпотрошил дворянина со свитой, что посмели атаковать его друзей-баронетов — а это была атака, несомненно — что же он сделает с обидчиками моей Отавии?
Легер только покачал головой, но все же сказал, что думал:
— Бешеные собаки кусают даже ту руку, что их кормит, мой государь. Этот молодой маг как раз из таких.
— Он скорее бездомный, чем бешеный пес. Осиор бросил парня в самый сложный период жизни любого мужчины, — ответил император. — Вспомни себя в его годы, Легер. Неужели ты забыл, как тебя обуревает пламя юности и как мир вокруг кажется одновременно и враждебным, и притягательными, а ты сам для себя выглядишь бессмертным?
— В его годы я корпел над книгами и свитками, — фыркнул маг, кладя на стол вновь заряженный амулет. — А не пил вино с дворянами и…
Маг осекся, глядя на своего господина. Император, да и весь двор вполне понимали, куда пропали принцесса и молодой маг почти на два часа в поместье Хаштов. Но без деталей, конечно. Слуги герцога были обучены не видеть и не слышать лишнего — этим приемы у министра финансов и славились — но всем все было понятно. Более демонстративно приблизить к себе мага с соблюдением хотя бы формальных приличий Отавия не могла.
— Это сила молодости, Легер, поверь почти мертвому старику. Я в последние годы частенько вспоминал те времена, когда я был юн и, по моему собственному разумению, бессмертен. Может, твоя кровь была не так горяча, как у прочих в том возрасте, но не отрицай очевидного: именно юноши склонны к подвигам и безумствам. Не требуй от мальчика рассудительности взрослого мужчины.
— Он уже не мальчик, мой господин. Он — жетонный маг и…
— Один из самых молодых жетонщиков Башни за последние годы. Редко кто получает знак отличия в его возрасте. Сколько ему? Восемнадцать?
Легер только пожал плечами.
— Он же бродяга и беспризорник. Думаю, он и сам не знает, сколько ему точно лет.
Император согласно кивнул головой, глядя куда-то перед собой. Будто бы вспоминая собственную молодость.
— Мы его припугнули, пока это возможно. Думаю, он будет осмотрительнее. А с Отавией я поговорю, чтобы держала его при себе, наблюдала и одергивала, когда надо. В отличие от юношей девушки не столь подвержены штормам взросления, точнее, они проходят их намного раньше. И по поводу Варналов. Когда там уже младший заступит на пост?
— Смотр в гвардию только на неделе, мой государь, — напомнил император Легер.
— Ускорь, — махнул рукой император, — я подпишу указ. Мне нужно, чтобы эти трое притирались на моих глазах. А зная крутой нрав Париса, барон уж точно вбил кой-какую науку в голову своего отпрыска. Он будет уравновешивать нашего бродягу.
