— Да, со времен императрицы Синтии, дочери Форлорна Четвертого, — кивнула головой Виола.
— И согласно записям, начало ее правления было непростым, — заметил Саин. — Так что, касательно Круга, я просто ищу между мной и Башней… Спокойствия. Понимаете?
— Более чем, — кивнула Виола.
Спокойствия. Сейчас Торлорн между строк сообщал Виоле, что не потерпит вмешательства магов в дела империи, как бы они не повернулись. А о грядущем говорили много и активно. Элаиза не удержит власть — в это не верили даже шамоградские пьяницы. А Отавия была сейчас, что призовая лошадь. На юную принцессу облизывались и король Гоунса на юге, и князья Шинлукана на севере. Удивительно, но Форлорн Девятый, будто предвидев будущее, так и не позволил ни одному из соседних правителей претендовать на руку внучки. Хотя с Элаизой этот вопрос решили сильно до ее зрелости, что лишило кронпринцессу самостоятельности в будущем. На нее очень сильно повлиял ее супруг и факт женитьбы как таковой, еще более отдалив от империи и потребностей государства.
Далее беседа смысла не имела, просто пустое сотрясание воздуха. Торлорн однозначно дал понять, где видит место магов в грядущей дележке власти. Посыл герцога поняла и Виола, вот только обсудить это было не с кем. Имирий, верховный Трибун, в политические дела никогда особо не лез, сбрасывая эти вопросы на Неро. А красный Трибунальный Истигатор в башне не появлялся со дня, когда освободили Рея.
Уже когда Торлорн ушел, Виола поднялась в свой кабинет, сбросила сандалии и, забравшись в большое кресло с ногами, стала размышлять о происходящем. Что бы изменилось, если бы Осиор был в столице? Наверное, из этого сложного рисунка можно было бы вымарать фигуру его ученика, что будто бы искал неприятностей, но не более. Все шло своим чередом, а Виоле сейчас оставалось лишь наблюдать за развязкой. Влезать в дрязги знати, когда Трибунал потерял минимум троих братьев из восьми, было бы неразумно. Да и Круг лишился Аурантиса, а без старого архимага защиты шамоградская Башня практически осиротела, в ней на постоянной основе осталась только она, Виола. Но где же носит Неро?!
Глава 16. Маленькая птичка
Проснувшись, Красный Трибунальный Истигатор первым делом обратил внимание на купчую, что лежала на столике в изголовье кровати, спрятавшись между графином с водой и тонким серебряным стаканом. Прошло несколько минут до того момента, как Неро встал с кровати, в течение которых мужчина восстанавливал события минувшего дня, а так же перебирал в голове ранее принятые решения.
Нет, его решимость никуда не делась. Малтор ошибается, они не смогут контролировать герцога Торлорна, а значит, все их предприятие не имеет смысла. Вместо кабалы Устава маги обретут намного худшую кабалу другого рода — навязанную опытным вымогателем в лице Саина. Но если в первом случае они сами соблюдали ограничения Устава, сами преследуя преступников, сами вынося и приговоры, то теперь маги окажутся во власти будущего узурпатора.
Этого Неро допустить не мог. Но будущее магов — потом. Ближайшие дни маг хотел посвятить себе и только себе. Тем более, скоро прибудет его гостья.
Истигатор запретил себе думать о Кири, как о новом имуществе. Немного поразмышляв, Неро принял решение, что раз уж он борется за свободу магов, то ему стоит последовать примеру его заклятого друга, Осиора, который был всегда против рабства в любом его проявлении. Удивительно, как самый рьяный и кровавый страж Устава этого поколения не принимал самой концепции рабства, держа в кабале Закона Магов сотни и тысячи людей. Это искажение в мышлении Осиора всегда веселило Неро, но слепая вера старого друга в безусловное право каждого человека на свободу от физических оков была в чем-то заразительно привлекательна. И сейчас обращение к этой чужой вере пришлось Неро как нельзя кстати. Кири будет первой, кого Неро по-настоящему освободит. Сначала она, потом — все его братья-маги. Нельзя совершать великие дела, не найдя в своем сердце доблести для дела малого. А значит, Кири станет этим малым делом, которое окончательно убедит Неро в правильности выбранного пути, в праведности грядущей войны против рабской власти Устава.
Спустившись на первый этаж, внезапно для себя Неро увидел Кири у дверей. Девушка стояла в самом углу, сжимая в руках небольшую котомку — видимо, в нее уместились все пожитки работницы борделя, что она смогла позволить себе в заведении Иситы. Конечно, мамаша Исита забирала всю плату за труд рабынь себе, но были в ее заведении и поблажки. Часть подарков и платы за особое усердие, которую иногда оставляли гости борделя, Исита позволяла брать рабыням себе. Немного, но на безделушки, благовония и прочие милые сердцу любой девушки вещички хватало. Кто-то, по примеру Иситы, откладывал каждый медяк в надежде выкупиться, другие — бездумно спускали перепадающие им финансы на личные вещи. Судя по размерам котомки Кири, она относилась к третьему типажу — пыталась и откладывать, но время от времени и покупала для себя одежду и украшения.
— Гортис!!! — прогремел на весь дом Неро.
Голос истигатора сейчас был так страшен и зычен, что Кири едва не присела.
— Да господин! Да! — донеслось из коридора, ведущего на кухню. — Бегу, господин!
Через десяток секунд перед Неро предстал тот самый Гортис — его управляющий, дворецкий и главный слуга. Гортис был из вольных потомственных лакеев, как и Ирман у Осиора, но в отличие от говорливого и своевольного слуги Шестого, этот мужчина знал, когда стоит прикусить язык.
— Что это?! — указал рукой Неро на дрожащую у дверей Кири.
— Госпожа Исита на рассвете прислала эту рабыню, как и было с вами оговорено, господин! — ответил Гортис, кланяясь.
— На рассвете?!
— Все так, господин!
— Это было три часа назад!
— Именно, господин!
— И она все это время стоит у дверей?! — удивился Неро.
— Это же рабыня, господин, — не моргнув глазом, ответил Гортис. — Вы не оставили вчера никаких особых указаний, так что дальше порога я ее, само собой, не пустил…
Неро раздраженно закатил глаза и жестом отослал Гортиса, бросив слуге в спину:
— Распорядись накрыть на стол. На двоих. А потом — назад.
— Будет сделано, господин, — спокойно, с достоинством, ответил Гортис, коротко кивнув магу.
Вот за это Неро и ценил этого слугу. Ничто не могло смутить Гортиса, но при этом слуга не задавал лишних вопросов — идеальная выучка, превосходный самоконтроль. Он, Неро, ценил в людях здравую исполнительность, а Гортиса он мог приводить всем прочим подчиненным и слугам в пример. Конечно же, его личный слуга и домоправитель не пустил Кири дальше порога, но и не погнал девицу на улицу — дабы укрыть от любопытных глаз. Тревожить господина он тоже не стал, на это в доме был серьезный запрет, который он же, Неро, и наложил. Его сон — неприкосновенен! Но первое удивление не позволило магу самому мысленно пройти всем этим путем выводов и умозаключений, которые сделал Гортис на рассвете. Слуга поступил правильно.
— Поставь свои вещи, их никто не украдет, — сказал маг, делая шаг навстречу девушке. — Гортис заберет.
Взгляд мага скользнул по железному рабскому ошейнику с биркой на шее девушки — такие должны были носить все невольники Дагерии, если они выходили за пределы владений своих хозяев без сопровождения.
Подойдя к ошалевшей Кири, Неро мягко отодвинул ее волосы и просто щелкнул пальцами у одной из заклепок, мгновенно формируя и замыкая контуры маленькой печати Фео. Магическое лезвие по касательной срезало металл, не зацепив ни одного волоска. Неро повторил свой жест и с другой стороны шеи, после чего ловко поймал оба куска бесполезного железа. А в следующий миг за спиной появился его слуга.
— Проводи Кири в гостевую комнату, — дал указание Неро, глядя в большие, полные слез глаза невольницы. — Ей надо умыться. Потом — приведи ко мне.
— Понял, господин, — отчеканил слуга, аккуратно беря девушку под локоть. — Пойдем, милая, пойдем.
