думаю. Почему ты спрашиваешь?
— Некоторые мужчины могут счесть её красивой, и я её не смотрела.
Он последовал за взглядом Селин. Наблюдая за его лицом, провидица почти видела, как шевелятся извилины под его черепом.
— Я не думаю, что она следующая жертва. На самом деле, я даже подумал… — он замолчал.
— Интересно, что?
— Нет, ты права. Ты должна погадать ей. — Он, видимо, решился. — И скажи мне всё, что увидишь, даже если она вне опасности.
Селин понятия не имела, почему он так долго раздумывал, когда дело дошло до Инны.
— Я думаю, сначала надо подойти к Антону и попросить его. Иначе она не согласится.
Он взглянул на неё и кивнул. — Я быстро.
Селин была готова к отпору, но последовавшая неприятная сцена удивила её. Яромир пошёл прямо к Антону и заговорил ему на ухо. Брови Антона ненадолго поднялись, завязался короткий разговор. Наконец, Антон повернулся к Инне и заговорил с ней.
Её черты скривились. — Нет! — закричала она.
Почти все в зале повернулись в их сторону. Антон казался ошеломлённым и смущённым. Он наклонился ближе, говоря более решительно. Инна отрицательно качала головой, пока он не схватил её за руку и не потащил к очагу.
— Нет! — Снова закричала Инна. — Мой господин, отпусти меня.
Он даже не замедлился. Яромир следовал за ним, предпочитая не встревать.
Все смотрели на них, Селин была ошарашена. Неужели Антон не мог придумать, как провернуть это более пристойно? Инна выглядела, как разъярённый агнец, которого ведут на бойню. Это вряд ли добавит к Антону доверия людей, которые привели своих дочерей к провидице.
Вскоре Антон стоял прямо перед ней, всё ещё сжимая руку Инны.
— Садись, — приказал он.
— Мой господин, — прошептала Селин, — это вряд ли так необходимо.
Княжич проигнорировал её и пристально взглянул на Инну.
— Садись, — повторил он.
Тут Селин подумала, что при всей его доброте и заботе о своих людях он привык к тому, что ему повинуются. Когда ему отказали, он отреагировал как и любой другой военачальник.
Это была информация, которую нужно запомнить.
Лицо Инны было диким. Она разрывалась между страхом, гневом и болью отказа ему. Понимая, что он не смягчится, она изменила тактику и начала умолять:
— Пожалуйста, мой господин, не заставляй меня делать это. Я не могу терпеть такое унижение.
Он продолжал стоять там, как камень.
— Инна, — сказала Селин с искренней жалостью. — Всё в порядке. Я обещаю, это не займёт много времени.
Инна сверкнула взглядом, полным ненависти.
— Не разговаривай со мной.
— Садись, — приказал Антон, — и прекрати вести себя по-идиотски.
Он смотрел, как Инна опустилась на стул.
Селин вздохнула: —Инна, я должна коснуться твоей руки.
Она уже сожалела, что предложила это. В зале было тихо, и Антон обернулся.
— Музыканты, — сказал он, — сыграйте что-нибудь весёлое.
Этот жуткий приказ был последней вишенкой на торте её самообладания, и Селин пристально посмотрела на него.
— Это ты должен прекратить валять дурака! — с гневом прошептала она.
Возможно, он дёрнулся, но она не была уверена.
— Инна, — сказал он, — дай ей свою руку.
Враждебность на лице Инны была такой трогательной, что Селин замешкалась. Но она должна была это сделать. Протянув руку, она сжала пальцы левой руки Инны и закрыла глаза. Она отпустила свой разум, пытаясь забыть Антона и Яромира, стоящих рядом, словно часовые. Она сосредоточилась только на Инне… на том, что должно было произойти.
Тяжёлый толчок ударил её, затем другой. Большой зал исчез, она оказалась окутана белым туманом. Селин устремляясь вперёд, слепая и бестелесная, пока туман не исчез. Она очутилась в маленькой затемнённой спальне.
Почему всегда спальни?
Селин огляделась. Инна лежала под белым одеялом. Во сне она выглядела моложе, лицо было так спокойно. П охватила Селин… слишком знакомо.
— Инна, проснись! — позвала она, но Инна не могла её услышать. Селин там не было.
Стройные руки в чёрных перчатках появились в поле зрения, медленно двигаясь в сторону кровати. Селин задохнулась.
Чёрные перчатки продолжали двигаться. Одна из них остановилась на лице Инны, а другая на горле. Как и в прошлый раз руки не делали никаких движений, но плоть на щеке Инны начинала пульсировать… а потом сморщиваться.
Лицо постепенно вяло, проваливалось внутрь, пока не стало похоже на высушенную шелуху. Под конец чёрные перчатки сильнее прижались к коже, и тело Инны совсем сжалось под одеялом.
Селин плакала, рыдая в голос.
— Вернись! — приказал кто-то.
Полутёмная комната исчезла. Она оказалась в руках Антона, и первое, что увидели её глаза, был его бледный подбородок. Он держал ее за плечи. Хотя голос был суровым, было заметно его волнение. Он снова повторил:
— Селин, вернись.
Не думая ни о чём, она наклонилась, прижимая лицо к его плечу.
— Это Инна, — задыхалась она. — Инна следующая.
* * *
В течение часа Яромир подготовил небольшую комнату без окон. Прямо по коридору располагались его собственные покои. В этот раз всё должно пойти по-другому. Возле двери кроме него самого поставили Павла и двух гвардейцев, Рюрика и Уиншоу. Это были доверенные люди.
— Дверь не закрывать! — приказал он. — Мы будем дежурить по два человека в трёхчасовые смены, чтобы никто не устал. Просто встаньте в дверном проеме и не спускайте глаз с неё, пока она спит. Не отвлекайтесь ни на секунду, понятно?
— Да, сэр, — ответили его люди в унисон.
Здесь всё было под контролем.
А вот в комнате тем временем царил хаос. Инна была сильно обескуражена тем, что произошло. Она ходила по комнате взад-вперёд. Казалось, что она не поверила в то, что она следующая жертва. В это время она обычно следила за тем, как расстилали постельное белье в покоях княжича, расставляли закуски и бокалы с вином для вечернего перекуса. Сам Антон уже ушел отдыхать, оставив распоряжения Яромиру.
Молодая женщина была почти в истерике.
— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла Инна, — вы должны отпустить меня! Моему господину нужно, чтобы я присутствовал на его вечерних приготовлениях.
У Амели почти не осталось терпения. Она была близка к тому, чтобы хорошенько стукнуть молодую женщину до бесчувствия. И Яромир, кажется, не возражал.
Селин, обычно спокойная и рассудительная, после кошмарного видения вознамерилась спорить с его стратегией. Она пришла к нему
