— Подойди поближе, — сказал Манк, почесав свое объемистое брюшко. — Мне сказали, что ты из дальней деревни. Что там слышно о кочевниках?
— Я видел последний разъезд в дне пути отсюда, господин сотник, — ответил путник, мысленно переведя свой бег в скорость обычного пешехода. — А рядом с Камором их вообще очень много.
— Сколько же у них воинов? — спросил сотник.
Собеседник пожал плечами:
— Больше, чем здесь людей. Много больше. Тьма.
Манк поморщился. Он любой ценой хотел избежать военных действий. До сих пор ему несказанно везло, потому что кочевники еще ни разу не пытались штурмовать крепость Зарр.
— Зачем же ты пришел сюда?
— Иду к королю с челобитной, — ответил Михаил.
На лице сотника мелькнул интерес. Он протянул руку.
Молодой человек вытащил из-за пазухи свиток, загодя написанный Арралом. Прошение к королю было неплохим прикрытием его перемещений по стране.
Сотник принял челобитную и развернул ее.
Она состояла из трех разделов. Во-первых, следовало скрупулезное описание убытков, понесенных деревней, во-вторых, приводились скупые, но вполне достоверные сведения о численности кочевников, а в-третьих, сей документ завершался слезной и витиеватой просьбой избавить верных короне жителей Камора, далекого, но важного форпоста ранигской цивилизации от бедствия. Под всем этим стояла подпись «ишиб Аррал».
Прочитав, сотник вернул свиток. Что бы Манк ни думал о человеке, стоявшем перед ним, до прочтения документа, теперь его мнение изменилось. Сейчас он видел не просто мужика, а посланца населенного пункта, находящегося под вражеской оккупацией и взывающего к законным властям о помощи. С этой челобитной в глазах всех Михаил приобретал статус официального лица.
— К королю идешь, значит… Ну-ну. Попытай счастья. А чем ты занимаешься? Хлеб выращиваешь?
— Нет, я — охотник.
— Где же твой лук?
— Мне не нужен лук, охочусь с помощью ловушек.
Сотник хмыкнул:
— Ладно, ступай.
Михаил попрощался и вышел. Образ простого деревенского труженика ему явно удавался.
— Ну что, не прогневил нашего сотника, значит? — спросил у него солдат у входа. — Ты смотри, он мужик хороший, не придирчивый. Пьет, правда, много. Но зато как рвется в бой! Все время кочевниками интересуется. У всех о них спрашивает.
У путешественника создалось другое впечатление о причинах повышенного интереса сотника к степнякам. Но он предпочел об этом умолчать.
— Где тут можно пожрать?
— В трактир иди, там, за углом, — махнул рукой солдат.
Михаил вышел из помещения и повернул в указанном направлении. Хотя он и взял с собой припасы в дорогу, но считал себя обязанным познакомиться с местной жизнью во всех подробностях. А где же эта жизнь видна лучше, чем в трактирах?
Зал заведения оказался на удивление большим. Не все скамьи и столы были заняты но чувствовалось, что трактир явно процветал.
По понятным причинам он еще не был знаком с порядками в заведениях общепита этого мира, поэтому подошел к стойке и сообщил трактирщику, что хотел бы недорого пообедать. А потом, возможно, и остановиться на ночлег.
Трактирщик походил на жука. Его большие усы торчали в стороны, а глаза были слегка навыкате. Впрочем, жуком он был не только снаружи, но и внутри. Если так можно назвать человека, который последовательно выдавливал всех конкурентов из поселения-крепости, чтобы держать заоблачно высокие цены. У него были хорошие отношения с начальством, и плохие — с рядовыми посетителями, за чей счет он поддерживал хорошие отношения с начальством. Михаил на начальство похож не был.
— А много ли у тебя денег, мил человек? — спросил у него трактирщик.
Молодому человеку такое начало не понравилось. Но он подумал, что оно, возможно, является нормальным для этих мест. Поэтому показал одну серебряную монетку.
— Дай-ка, — сказал трактирщик, протягивая толстую ладонь. — Что-то она у тебя подозрительно блестит.
Будь на его месте обычный деревенский житель, он, возможно, отдал бы монетку, чтобы распрощаться с ней навсегда. Но молодой человек читал о жуликах, встречался с жуликами и мог их вовремя заметить и распознать. Он спрятал монетку:
— Как хочет, так и блестит. Это ее дело и мое. Вот когда дашь мне еду и ночлег по нормальным ценам, это дело станет твоим.
Трактирщик презрительно усмехнулся:
— Я сейчас крикну страже, что ты пытался всучить мне фальшивое серебро. И тебя бросят в яму.
Михаил уже сидел в ямах много раз. И когда прятался от кочевников, и когда работал над амулетами. Но в данный момент ему в яму не хотелось.
— Да ты шпион, — сказал он. — Шпион кочевников. Я узнал тебя.
— Чего? — опешил трактирщик.
— Я прибыл из Камора, деревни, захваченной кочевниками. Прибыл с просьбой о помощи. Уже поговорил с сотником. Он разрешил мне следовать к королю. Но сейчас понимаю, что кочевники вошли в страну из-за предательства. Только что я внезапно вспомнил, что видел тебя в их лагере. Они передавали тебе деньги.
Слова «сотник», «король», «кочевники», «деньги» и «предательство» оказали на трактирщика завораживающее влияние. Сначала он чуть не задохнулся от наглости и нелепости обвинений, но потом взял себя в руки. Он не был туп и знал местную жизнь. Поверят ли солдаты незнакомцу или нет — дело второстепенное. Важно лишь, что у трактирщика были деньги, и солдаты это знали. Если же заподозрят, что его состояние нажито путем сговора с врагом, то ему придется вскоре оказаться на виселице, потому что никто не станет выяснять, виновен он или нет. Ведь появится отличный предлог наложить руку на все его имущество. Конечно, можно было попробовать оправдаться, но одна монетка не стоила такого риска. Трактирщик был богат, а в текущий момент наличие денег не только не могло отвести подозрения, но резко усилило бы их. Сразу же нашлось бы много охотников наложить руку на его собственность.
— Ты получишь кров и обычную еду на один день за эту монету, — сказал трактирщик.
— Обычную хорошую еду, включая завтрак, — поправил его Михаил, одержавший моральную победу.
— Договорились, — скрипнул зубами трактирщик и опять протянул руку за монетой.
— Оплата состоится завтра после выполнения всех условий, — дипломатично высказался путешественник.
Трактирщик позеленел.
— Эй, кто-нибудь! Накормите этого … человека! — крикнул он.
Михаил уселся за свободный столик. Из двери, расположенной за стойкой, вышла немолодая женщина и направилась к нему. На ней был ошейник. Так он впервые за время пребывания в мире Горр столкнулся с рабством.
