— Да она, — бросает мужчина справа. В нем узнаю нашего инструктирующего. Дедуля жестом его затыкает.
Киваю. Я кричала и визжала, и ругалась. Что лгать?
— Имя владыки знаешь? — С нажимом спрашивает.
Киваю. Ощущаю мимолетный страх в глазах окружающих.
— Да ее на Поляне нашли, сбрендила девка, — встревает еще один мужчина. Это всадник, что рядом ехал. — Придумала она имя и крикнула.
— Там одни сумасшедшие живут, — встревают еще. — Болтают про миры какие — то, что пришлые, а то и прилетевшие.
— Ага, и про рабство, а некоторые мессий из себя строят.
— Тише! — рявкнул дедуля. Все сразу и умолкли. Грозный, на первый взгляд и не скажешь. — На Полянку-то не тянет, девочка?
Отрицательно мотаю головой. Они думают, там сумасшедшие живут?! А если я заявлю, что с планеты Земля? Такой же посчитают?
— Как ты оказалась у нас? — продолжает допрос.
Все затаились.
Вот уж дилемма. Что им сказать? Формирую ответ, как на семинаре в институте по теме, которую не знаю конкретно, но представляю абстрактно. Лень матушка порождает находчивость.
— Побежала на крики, — сиплю. — Выпутала из паутины дочь вашего начальника, э… лорда, меня вместо благодарности сюда упекли.
Удивленный вид делает. Сглатываю.
— Из деревни? — вдруг спрашивает.
Киваю.
— А отец кто?
Пожимаю плечами. Тут дедуля ко мне корпус подает, руками на коленки облокачивается. В такой позе, будто с претензией ко мне.
— Может, какой высокий лорд мимо вашей деревеньки проезжал? Аль на ночь оставался? Что мать говорила? Где отец твой?
— Пилей, да нет в ней кровей благородных… — встрял сидящий сбоку мужчина. Этот на дровосека или кузнеца похож. Широкие плечи, борода, как у султана.
— Да дикарка чистой воды…
— Тшш! — Шикнул дед резко.
— А, да, — начинаю молоть чушь под нужную версию. — Было, кто-то когда — то. Да… но мать она скрытная была…
— Была? — Удивляется дедуля. — Померла что — ли?
— Померла, бать, — говорю, изображая горечь. Сиплым голосом проще.
Кивает понимающе, наконец — таки, взгляд свой испытывающий в сторону уводит. Выдохнула с облегчением.
— И не дурна ж, — выдает кто-то за спиной. — Порода есть аристократская. Иль мать ее красивая была. Ты в мать внешностью? Матушка какая была?
— Первая женщина на селе, — выдаю.
— Ну тогда да, — соглашается дедуля, снова взглянув на меня. — Дочь, раз не с Поляны ты. То откуда? С наших земель, аль с чужих?
Пожимаю плечами.
— Вчера так ударило, что память пропала, отец, — хриплю. — Что-то помню, что-то нет.
Кивает понимающе. А я вздыхаю печально.
— Деточка, тебя Владыка услышал, — говорит с некой печалью. — Иначе реакции бы такой не было. Значит, кровь в тебе коренных аристократов. Если бастард ты, оно легче объяснить происшествие. Мы в любом случае держать тут не станем. Нам неприятности не нужны. И обижать боле, не будем.
Последнее сказано с направленной злостью. Дедуля и посмотрел на вчерашних пьяниц.
— А ущерб кто платить будет? — бурчит инструктор.
— А по совести, — усмехнулся дедуля. — Как с ней, так и она. А барон Шоберт, пусть на себя пеняет. Нечего было в плен брать деточку.
— С Поляны ж, — брякает охранник, который сопровождал до каторги.
— Да мало ли! — возмущается староста. — Деточка, чем помощь тебе можем?
Начинаю усиленно размышлять. Что б попросить?! Вот он мой шанс… Так, нет. Я сирота с деревни, внебрачная дочь коренного лорда. Сойдет такая версия. А что мне нужно при таком сценарии?!
— Отец, — отважилась. — А владыки только аристократов слышат?
— Королей только династических, — бросает дедуля. — И то, когда в пору за пыльцой прилетать.
По собравшимся прокатился смешок.
— Тогда мне нужно к королю, — говорю, выпятив грудь.
— О, как, — у старосты глаза округлились.
Все вокруг засмеялись и загалдели:
— Говорил же сбрендила.
— Не от мира сего.
— Давай ее барону отдадим, пусть кухарит или шьет в домовом хозяйстве.
— Да в любовницы ее.
— Ты чего! Жену его знаешь? Та еще бестия!
Га — га — га. Ха — ха — ха.
Смотрю на дедулю пристально. Только он не смеется. Задумался.
Пожалуйста, отправить меня к королю. Вызовем с ним Эрея Авеля. Поговорим в нормальной обстановке. Попрошу сестру мою вернуть, и сама туда же на Землю. А следующим летом приглашу моего хорошего в гости.
Его вспомнила, потеплело в душе. Ты мой хороший, живой.
— Дочка, — начал дедуля, все замолчали. — Из нас тут никто короля в жизни не видывал. Только на монетах. Дальше Семистрелья мир не знаем. Город славный наш помнишь хоть?
Отрицательно мотаю головой. Выдохнул тяжко.
— К земельным лордам тебя везти — там и погрязнешь. А вот в город если… Бургомистр ближе к родовитым. Шанс будет. Может, кто из проезжих узнает в тебе родовитую. Внешность примечательная.
— Город Семистрелья? — уточняю.
— Город, город, дочка. Забросим тебя с поставками, отправишься сегодня же.
Киваю. Чем не движение вперед? Город — это демократия и свобода слова. О короле поспрашиваю, вряд ли он такая уж важна особа. Не президент же.
Выпроводили. А сами дальше обсуждать, услышала выходя, как дедулю укорили за то, что на поводу у сумасшедшей пошел. Что дальше уже не слышала.
В общем, я запуталась. На Поляне миров одно говорят. Тут другое. Нет поголовного рабства и невольничьих рынков, как я понимаю. А то накрутила в своей голове античный мир.
Собрали телегу с тюками, забитыми пыльцой. Две лошадки худые и угрюмые смотрят на меня глазами недоверчивыми. Да, бедненькие, и меня потащите, держитесь мордахи грустные.
Позавтракала из общей пайки. Снарядили в путь дорогу. Бабуля местная узелок вручила с сухариками и картошкой вареной. Так и сказала, мол чем богаты, тем и рады, не серчайте, если вдруг королевой окажитесь. Слухи расходятся быстро. Эрей Авель услышал меня, а значит я — родственница королевской династии. Кровь у меня аристократки. Мало ли разгневаюсь, спалю тут все в чертовой бабушке. Но я же добрая и отзывчивая. Улыбнулась ей мило.
Пока на телегу примерялась, где бы присесть поудобнее, дедуля подскочил на коричневой лошади. У той ноги мощные, сама высокая, красивая. Клячи две с завистью смотрят и тоской. Спрыгнул староста бодро, будто передо мной решил выпендриться. В руках лук мой эльфийский с колчаном.
Усмехнулась, не сдержалась. Вот преследует меня теперь этот промысел. Нужен он мне?!
— Нам чужого не надо, дочка, — брякнул деловито, протягивая мое боевое. — Ты бери, бери.
— В город же еду, — возмущаюсь. — Или у вас безвластие и произвол?
