Трис слушал, сцепив зубы. Потом…
Голос Лорианы на мгновение замолк, потом взвизгнул:
— Да я… Как ты… А-а-а-а-а!!! Всё дяде расскажу-у!!!
В соседней зале вели свою вечную дискуссию Иллион и Элессента. Услышав крики, оба подошли к открытым окнам. Их взгляду предстала картина: двор был полон челяди, кое-кто смотрел из окон и с многочисленных балкончиков, а в раме соседнего окна торчали два метательных ножа. Один из ножей держал вьющийся на ветру шмат дорогой прозрачной ткани, которая только что была вуалью на голове Лорианы. Стоя у окон, Владыка и его сестра еле удержались на ногах от порыва сильного сквозняка. Это распахнулись двери и в залу вбежала Лориана. Из её, обычно аккуратно уложенной, прически торчали пряди волос и болтались шпильки, которыми вуаль держалась на голове.
— Дядя! Он… он…
Владыка обнял племянницу. Та громко рыдала и причитала. Леди Элессента смотрела на бьющуюся в припадке девицу и крикнула в окно:
— Тригалас!
Он не замедлил появиться. Но вместо вечно покорного и раскаивающегося сына, Владыка словно увидел мраморное изваяние, олицетворяющее безразличие. «Изваяние» почтительно кивнуло отцу, леди Элессенте, затем вытянулось в струнку.
— Вы звали меня, отец?
Владыка осторожно усадил всхлипывающую Лориану в ближайшее кресло, затем строго спросил:
— Зачем ты так напугал несчастное дитя? Надо же было до такого додуматься! Швырять в неё ножи! Ты же мог её убить!
Сын смотрел в глаза отцу.
— Если бы мог, давно убил бы. Мало ли что, с лошади свалилась или в окно выпала… Она так любит в окна смотреть, а особенно кричать оттуда на весь двор, что никто не удивился бы…
Владыка побагровел, в то время, как лицо Триса продолжало хранить мраморную бледность. Только на тонких скулах нервно играли желваки.
— Как ты смеешь!!! Что ты себе позволяешь?! Вы… вы с детства росли вместе…
— …и с детства научились ненавидеть друг друга, начиная с того, что она отбирала мои лучшие игрушки, и заканчивая тем, что ябедничала на меня всем, кто готов был её слушать.
— Это неправда! — подала голос Лориана. — Я люблю тебя!
— Да ты даже не знаешь, что означают эти слова, — обернулся к ней Трис. — Ты не любишь никого, кроме себя! И я тебе нужен для того, чтобы обрести власть. Спишь и видишь себя в короне, а меня под твоим каблуком. Но не надейся! Я скорее женюсь на старой гоблинше с Гнилых Болот. Уж она меня точно любить будет!
Лориана взвизгнула и упала в обморок. К ней подошла леди Элессента и стала хлестать по щекам, причём, как заметил краем глаза Трис, гораздо сильнее, чем нужно. Затем леди Элессента порылась в своем мешочке на поясе и достала оттуда крохотный стеклянный пузырёк, открыла и поднесла к аристократическому носу Лорианы. Та открыла глаза и громко чихнула. Леди Элессента брезгливо протянула ей носовой платок и отошла к любимому окну, всем своим видом показывая, что она больше не вмешивается.
Владыка только сопел. Кажется, он начинал понимать, что свадьба под большим вопросом. Мозг Владыки лихорадочно искал выход из этой деликатной ситуации. Решив оставить эту головную боль на потом, он официально кивнул сыну:
— Ступайте, принц. Мы крайне вами недовольны.
Его Высочество кивнул, отвесил церемонный поклон леди Элессенте, проигнорировав Лориану и вышел из залы.
— Дядя… — робко позвала Лориана.
— Боюсь, милая, что дядя уже не поможет! — резюмировала леди Элессента.
Лориана капризно разревелась, Владыка топнул ногой и стремительно вышел из залы, чуть не сбив толпившихся там слуг и громко хлопнув дверьми. Леди Элессента продолжала «бить лежачего»:
— Если честно… Мне гораздо более по душе та «селянка», как ты её назвала. Она, во всяком случае, не стала падать в фальшивые обмороки, закатывать истерики и вешаться на шею человеку, который презирал бы её так, как принц презирает тебя. Она просто тихо исчезла. А жаль! Вот из кого бы получилась хорошая Владычица…
С этими словами леди Элессента вышла, оставив Лориану плакать в одиночестве.
— Что делать, сестра?! Что делать?! — Владыка ворошил пергаменты на своем столе, не видя перед собой ничего. Ему просто нужно было что-то делать, чем-то занять руки. Леди Элессента стояла у окна.
— Выслушай меня, брат.
Она прошла к столу, подождала, пока Иллион глянет ей в глаза. Под её взглядом Владыка стал успокаиваться. Подождав, пока он сможет выслушать её до конца, леди Элессента села напротив него.
— Твой сын никогда, слышишь, никогда не сможет её забыть. Кроме того, он не так хочет стать новым Владыкой, как хотел этого ты. Скажу даже больше: он вообще не хочет им быть. Нет, если он станет им, он будет хорошим Владыкой, подданные будут его любить и уважать… наверное. Я предлагаю тебе следующее: разреши ему женится на его возлюбленной.
Увидев, что Владыка вскинулся, подняла предостерегающе руку и тот снова осел в кресло. Когда он успокоился, продолжила:
— Людской век не долог. Они умирают раньше, чем наши дети научатся самостоятельно держать ложку в руках. Я уже промолчу о том, что любовь умирает ещё раньше: кому захочется любить старуху с седыми патлами и морщинами, как у сушеной груши?! На время их брака Тригалас может стать Владыкой. Теперь у тебя есть второй сын, который сможет продолжить род и стать Владыкой. У детей Тригаласа, если таковые будут, конечно, этих прав не будет. Но! — леди Элессента выдержала паузу, подняв вверх указательный палец, — сбрасывать их со счетов я бы, на твоём месте, не стала. Они будут рождены в законном браке, и, хоть они и полукровки, будут первым шагом к владениям Людей. Что значит «как»? Их потом можно будет сочетать браком с Людьми. Тоже высокородными, разумеется! Полукровок, по крайней мере, не так жалко отдавать этим варварам. Что же касается будущей жены Тригаласа… — леди Элессента холодно улыбнулась, — то я могу назвать тебе по меньшей мере троих из людских царьков, которые за деньги, земли или ещё какие выгоды удочерят не только девицу без роду-племени, но и… как он там сказал? Старую гоблиншу с Гнилых Болот…
— Так она же ушла. Где её сейчас искать?
— Не переживай, он её найдёт. Сердце приведёт его к ней, даже если она будет за самим Звёздным Кругом. Хотя, — улыбнулась эльфийка, — я не думаю, что она успела так далеко забраться. Разреши ему, Иллион.
Владыка обдумывал предложение сестры, обхватив голову руками. Элессента встала, погладила брата по руке и направилась к дверям. Иллион поднял на неё взгляд:
— Эли… — обратился он к ней, как в детстве, — скажи честно, почему ты так хочешь этой свадьбы? Какая тебе лично с этого выгода?
