Веселые аккорды старой, доброй шотландской джиги вернули его из забытья — к нынешней собеседнице, также достаточно очаровательной, чтобы не обделить ее учтивостью. Улыбаясь, он протянул Дженет руку.
— Я слышу, музыка становится веселее, — заметил он. — Самое время показать другим пример, а также дать знать оркестру, что его старание не остается незамеченным. Если, конечно, Мэттью не против, я почел бы за честь пригласить тебя на следующий танец.
— Пригласить? Дженет? Почему бы и нет? — отозвался сэр Мэттью, глядя на жену и друга с наигранно ревнивым видом. — Увы, надо же кому-то и делом заниматься. Ступайте, развлекайтесь. Я догоню вас, вот только договорюсь с викарием, когда вручать призы.
Большая часть собравшихся была в павильоне, где танцующие пары уже завершали “Сбор Лозы”. Музыка стихла, стали слышны лишь слегка задыхающийся смех и аплодисменты танцоров. Когда людей на площадке поубавилось, коренастый, в зеленом килте руководитель оркестра взял свой аккордеон на изготовку и придвинул к себе микрофон.
— Леди и джентльмены, благодарю вас. Следующим номером будет “Удалой белый сержант”.
Дженет потащила Адама к своему деверю и его жене; к ним быстро присоединилась сестра Дженет, леди Элоиза Маккендрик.
— Нам не хватает еще одного! — воскликнула Дженет. — Адам, куда делся твой славный мистер Ловэт?
Так вышло, что Адам был на дюйм или два выше большинства мужчин в помещении. Пользуясь этим, он оглядел павильон и засек худощавую фигуру в килте Хантинг-Фрейзеров, которая одиноко переминалась с ноги на ногу на границе танцевальной площадки.
— Перегрин! — окликнул он, махнув ему рукой. — Нам нужен еще один мужчина.
Смущенно улыбаясь, Перегрин подошел к ним. Дженет, хихикнув, схватила его за руку и поставила слева от себя.
— Боюсь, мы пока не можем оставить вас простым зрителем, — заявила Дженет, когда они выстроились в два ряда по трое, друг против друга.
Почти сразу оркестр грянул вступительные аккорды “Черного хоровода”, сопровождавшиеся поклонами и реверансами танцоров. Перегрин вообще был неплохим танцором, поэтому ему было нетрудно следить за Адамом и Дженет и не сбиваться с ритма, кружа сначала против часовой стрелки, потом обратно, прежде чем шестерки танцоров разбились на тройки. Дженет сделала несколько оборотов с Адамом, потом с Перегрином, потом повела их замысловатой восьмеркой. Они снова взялись за руки, встретились с противоположной тройкой и, смеясь, нырнули под их поднятыми руками навстречу следующей тройке.
Хороводы возникали и распадались, тройки танцоров двигались по кругу навстречу друг другу. Одна мелодия сменяла другую в оживленном попурри. Перегрин начал получать от этого живейшее удовольствие. Он со смехом наклонил голову, чтобы нырнуть в очередную арку сцепленных рук, и, распрямившись, оказался лицом к лицу с Джулией Барретт.
От неожиданности он едва не застыл на месте. Это была вовсе не та полная скорби девушка, которую он видел на похоронах леди Лоры. Под чарующие звуки веселой мелодии скорбящая мадонна Боттичелли превратилась во Флору с картины “Весна”. Вместо горского наряда она была одета в прозрачное платье, покрытое узором из цветов и виноградных листьев, а ее рыжевато-золотистые волосы были распущены и перехвачены гирляндой зеленых шелковых лент, обрамлявших лицо. Он оступился; на мгновение их взгляды встретились, словно электрические импульсы.
Они выстроились в круг, и Перегрин взял ее за руку. Глаза ее были ослепительно синего цвета, что придавало девушке вид простодушного олененка. Он крепче сжал ее руку, пытаясь придумать, что бы такого сказать, но прежде чем нашел хоть слово, танец заставил его отпустить ее. Два ее партнера утащили ее дальше, и она мгновенно затерялась в толпе танцующих.
Они совершили еще четыре круга, прежде чем смена мелодии возвестила об окончании танца. Когда музыка стихла, Перегрин торопливо повернулся к Дженет.
— Ради Бога, извините меня, леди Фрейзер, — выпалил он. — Я только что встретил человека, с которым мне ужасно хочется поговорить.
Он устремился прочь прежде, чем она успела сказать ему хоть слово, и протискивался сквозь пары, пока не увидел стройную девичью фигуру с золотисто-рыжими волосами. Она стояла у входа, застегивая зеленую бархатную куртку, надетую поверх бального платья. Перегрин ускорил шаг, перехватив ее за мгновение до того, как она вышла в туман.
— Здравствуйте, — задыхаясь, выпалил он. — Надеюсь, вы еще не устали от танцев. Вечер только-только начинается.
Она легко улыбнулась и обратила на него взгляд своих синих глаз.
— О, я знаю. Просто до моего выступления осталось всего четверть часа, а в такую сырую погоду моя арфа наверняка нуждается в настройке.
— Ваша арфа! — восхитился Перегрин. — Неужели вы профессиональный музыкант?
Она рассмеялась:
— Вряд ли. В лучшем случае любитель-энтузиаст. Обыкновенно я не выступаю перед публикой, — добавила она, — но я прихожанка церкви Святой Маргариты, что через дорогу, и когда викарий попросил меня принять участие в благотворительном концерте, я не могла отказаться.
— Подозреваю, что вы скромничаете, — искренне заявил Перегрин. — Если вы играете хотя бы вполовину так, как поете, это будет кульминацией вечера.
Она не без любопытства взглянула на него:
— Мы ведь с вами незнакомы. Я не ошибаюсь?
— Да, незнакомы, — виновато тряхнул головой Перегрин. — Простите. Мне с самого начала надо было представиться. Меня зовут Перегрин Ловэт.
— А меня — Джулия Барретт, — ответила она. — Если мы с вами незнакомы, где вы слышали, как я пою?
— Я… в церкви, — неловко пробормотал Перегрин, испугавшись вдруг, что его вмешательство пришлось некстати. — Я… я был вчера на похоронах леди Лоры Кинтул.
Он боялся, что лицо ее снова опечалится, но, к его облегчению, она только задумчиво кивнула:
— О, это все объясняет. — Она с легкой улыбкой протянула ему тонкую руку. — Я рада познакомиться с еще одним ее другом. Она была особенным человеком.
— Да, особенным, — промямлил Перегрин. Ее пальцы были теплыми, полными жизни. Мгновение оба молчали. Потом Перегрин решился.
— Может, вас ждет сегодня кто-то еще?
Тон, каким он задал вопрос, зажег в глазах Джулии озорные искорки.
— Ну, не сомневаюсь, моему дядюшке хотелось бы считать, что он самый любимый из всех родственников, — с улыбкой ответила она. — Пойдемте, я познакомлю вас, пока у меня есть время до выступления.
Их уход не остался незамеченным.
— Право же, Адам, — с мягкой укоризной заметила Дженет, — ты мог бы и предупредить меня, что твой застенчивый спутник, оказывается, уже положил глаз на племянницу Альберта Барретта.
