Маркаров не успел толком осмотреться, как замок щелкнул и в номер въехало инвалидное кресло. В нем сидел очень бледный старый верог, глаза его были прикрыты. Отец Рафаэля прекрасно мог передвигаться, не нуждаясь в инвалидной коляске. Просто большую часть времени он спал. Кресло везла молодая девушка-компаньонка, ухаживающая за инвалидом. Хотя какой уход требовался совершенно здоровому отцу, Рафаэлю оставалось только догадываться.
Но старый верог так захотел.
– Здравствуй, отец, – негромко сказал Рафаэль.
Старик открыл глаза.
– Привет, сынок. Чего тебе понадобилось?
– Я вас оставлю, – улыбнулась девушка, закатив кресло в комнату, и удалилась, напомнив про кнопку срочного вызова на стене.
– Отец, я пришел посоветоваться, – произнес Маркаров-младший, как только дверь за компаньонкой закрылась.
Старший вампир недоверчиво крякнул:
– Да? Интересно. Прежде тебе не требовались мои советы.
– Времена изменились, отец, – Рафаэль уселся на застеленную кровать. – В городе чрезвычайное происшествие. Внезапно погасли источники.
Старый вампир поднял брови:
– Все двенадцать?
– Одиннадцать. Один из трех источников сатра пока действует, но надолго ли?
– И что ты хочешь спросить у меня? – лениво поинтересовался старик.
– Что делать, отец?
– Я бы поискал места получше, – буркнул старый вампир.
– Но у меня здесь бизнес. Связи.
– Заведешь в другом месте, жизнь – длинная штука.
Казалось, что верог-отец действительно не видит в происшествии ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться.
– Я подумаю, – сказал Рафаэль после паузы. – Но отчего это могло случиться?
– Ищи, кому выгодно, – безразлично ответил старый верог.
– Из местных точно никому. Ведь все остались без энергии. Сатра грешат на маах`керу, но я не верю, что оборотням такое под силу.
– А сами «зеленые»? Ты сказал, у них остался источник.
– Сатра как раз не очень выгодно оставаться без союзников, – с сомнением пробормотал верог. – Кроме того, они в такой ярости… Сомневаюсь, что это сделали маги Теодоракеса.
– Ищи врагов, найдешь причину, – буркнул старик. – Все, мне спать пора. Пока, сынок!
С этими словами старик закрыл глаза и моментально уснул.
Рафаэль поднялся с кровати, чуть наклонил голову и вышел за дверь.
Поднимаясь по лестнице к своей квартире, Карим замедлил шаг.
Сейчас он войдет – и придется объясняться с матерью, признаваться в том, что его изгнали из города. Перед дверью Сатин остановился, уперся лбом в прохладный дерматин. Вдруг навалилась усталость, с ней пришло ощущение того, что он совершил непоправимую ошибку.
Такое Кариму уже пришлось однажды испытать, когда у него на столе умер пациент. Это случилось на второй день его самостоятельной, без куратора, работы. Пожилой мужчина попал в аварию и получил несовместимые с жизнью травмы. И хотя все отделение хором убеждало молодого доктора, что его вины в случившемся нет никакой, ощущение безнадежной ошибки осталось.
Стараясь сбросить непрошеное наваждение, Карим встряхнулся, достал ключ и отпер дверь.
В прихожей было темно, но где-то в глубине квартиры горел тусклый светильник. Отец уже лег спать, мать, волнуясь, ждала сына с разогретым ужином.
Карим молча снял и повесил куртку, разулся, прошел в ванную мыть руки: начинать разговор ему не хотелось, отвечать на вопросы – тем более.
Он нарочно долго возился в ванной, чтоб оттянуть неприятный момент. Тщательно намыливал ладони, долго держал их под струей. Потом полез в шкафчик над раковиной, достал стерильные салфетки, пластырь и занялся, наконец, ожогами. Только после этого он выбрался из ванной.
Когда Карим вошел на кухню, мать звенела посудой. Он, все так же молча, сел за стол, и женщина-дейвона поставила перед ним полную тарелку. Что именно он ест, Карим даже не заметил, у него из головы не выходило суровое морщинистое лицо матери клана.
Его собственная мать тоже хранила молчание.
Когда он опустошил тарелку, она убрала ее, поставив перед сыном большую чашку чая. Запах бергамота привел Карима в чувство.
– Мам, – сказал он, подняв на нее глаза. – Меня выгнали из Зеленограда.
Женщина, тихо охнув, опустилась на стул и уронила на колени руки. С минуту они просидели, не двигаясь и не произнося ни слова: Карим перед чашкой горячего чая, его мать – напротив, с состраданием глядя на сына.
– Мать клана сказала: этого требуют сатра.
Лицо женщины-дейвона прояснилось:
– Мать клана просто не хочет идти на конфликт. Что еще она сказала?
– Она хочет, чтоб я выяснил, из-за чего погасли источники, – вздохнул Карим, подперев ладонью голову.
Женщина задумалась.
– Кто же может знать это? – пробормотала она.
Карим машинально стал прихлебывать чай.
– Разве что, – произнесла мать, поднимаясь, – тебе попытаться поговорить с братом твоего деда…
Она поспешно вышла из кухни.
– Ух ты! У деда есть брат? – крикнул вслед ей Карим.
Женщина вернулась, держа в руках потрепанную записную книжку.
– Конечно, сын. В их семье пять сестер и двое братьев.
– Про сестер я знаю, – кивнул Карим. – А вот про брата не слышал ни разу.
Мать перелистывала страницы записной книжки, вглядываясь в неразборчивые строчки.
– Он поссорился с семьей и ушел из дома. Очень горячий был в молодости, – сказала она. – Мой отец – твой дед – почти не поддерживал с ним отношений. Но адрес мне на всякий случай оставил.
Карим удивленно хмыкнул.
Мать вырвала листок из записной книжки и подала сыну.
– Он живет в Москве, метро «Петровско-Разумовская».
– Не так уж и далеко… – машинально отметил Карим, сложил листок пополам и сунул в карман брюк. – А почему ты думаешь, что он может что-то знать?
Мать взяла со стола пустую чашку, отнесла к раковине, открыла воду и, не торопясь, вымыла. Только поставив чашку в сушилку, она обернулась, чтобы ответить:
– Отец говорил: дядя всегда был умным. Слишком умным. Он понимал то, о чем другие не догадывались. Это всех пугало.
– Он – провидец?! – воскликнул Карим.
Мать на секунду задумалась.
– Судя по рассказам твоего деда, – медленно произнесла она, – пожалуй, нет. Он всего лишь очень проницательный дейвона. И очень образованный. А больше я ничего не знаю. Возможно, он подскажет тебе, что делать.
Она замолчала, потирая подбородок. Вернулась к столу и села, поставив локти на клеенку.
– А вот провидцы, сынок… – Женщина перевела невидящий взгляд на стену. – Провидцы, они… странные. Есть в нашем городе одна провидица, но…
– Так скажи мне скорее, где она живет! – воскликнул Карим.
Мать с сомнением посмотрела на сына:
