Имперцы не выдержали – когда до них оставалось не больше фарлонга, пять, нет, семь всадников отделились от общей группы и понеслись навстречу Тролу. Он усмехнулся и вытащил мечи. Клунг запел в воздухе, набирая обороты, разогревая кисть, локоть, плечо, вливая в тело Трола часть своей силы. Синкопор был менее певучим, но его лезвие словно бы растворилось в воздухе, так быстро и уверенно он набрал силу и скорость невидимыми обычным глазом восьмерками.
Первый всадник опустил копье. Трол двинулся на него, а когда до противника осталось футов двадцать, направил движением ног коня в сторону, тот понял и уклонился. Имперский рыцарь, тяжелый, закованный в доспехи кинозит, попытался поддеть Трола в бок, но сместил острие слишком высоко. Клунг описал короткую, как вспышка мерцающего света, дугу, и копье кинозита ушло вверх, всадник оказался близко и почти открытым… Но недостаточно близко, чтобы достать его мечом. Трол чуть было не повернул коня, чтобы оказаться сзади этого дуралея, хотя и понимал, что ударить его он не успеет. И тотчас в тяжелый панцирь имперца ударило копье сбоку. Это был Роват. Он буквально поднял в воздух незадачливого копейщика, который, тяжело гремя доспехами, упал на песок – его кираса была расколота, словно панцирь краба, а копье Ровата почти на два фута своей длины было окрашено кровью. Такого удара, позволяющего сохранить оружие и покончить с противником, Трол не знал, но решил узнать непременно, если выживет…
Потом Трол убил двоих мечников, попытавшихся напасть на Крохана, и, развернувшись почти на месте, тут же атаковал главную группу кинозитов… В воздухе возникло что-то тяжелое, грозящее гибелью. Но разрядилось это ошеломляющей силы молнией в песок чуть не в полусотне ярдов сбоку. Трол оглянулся, Ибраил сделал жест – бояться магических ударов Ублы не стоило, тот, кого некогда звали Катампхали, умел их отводить в сторону, растрачивая куда меньше сил, чем Убла.
А Трол вдруг заметил небольшую, в два туаза, брешь между имперцами, бросился в нее… И вдруг осознал, что чувствует себя необычайно свободным – он рубил, убивал или ранил, и у него было даже время слегка притормозить, осмотреться, вернуть себе мечи после выпада и выбрать наилучшую позицию для атаки на очередного врага. Они валились по бокам от него, как колосья под серпом жнеца. Они плохо ориентировались, были слишком медлительны, и им очень мешал тот ряд, который они выстроили, якобы увеличивая свою силу… Теперь это обернулось против них – Трол бился, а они едва успевали осознать, что и как он делал.
Трое, пятеро… вот уже почти десяток раз Трол достал противников, а они только теперь догадались бросить копья и вытащить мечи. Где-то чуть сзади визжали раненые, кто-то громовым голосом пытался отдавать приказания, которые никто не слушал, где-то рядом хрипели люди, умирая на песке, захлебываясь кровью… И лишь тогда Трол осознал, что он не один, что рядом с ним почти так же безошибочно и с ужасающей эффективностью бьется кто-то еще. Он оглянулся – это был Роват. Теперь бывший имперский рыцарь бросил, видимо, сломанное копье и показывал, на что он способен с мечом, а оказалось, что на многое – вокруг него лежало лишь вполовину меньше тел, чем вокруг Трола. Он даже не маневрировал, просто крутился на коне на одном месте и, работая всем телом, как во время тренировки, наносил удары во все стороны, не столько отбиваясь, сколько пытаясь атаковать по нескольким направлениям сразу.
Имперцы, потеряв за считанные минуты почти треть своего отряда, вдруг расступились. Трол рванулся вперед, к шатру, установленному на повозке. Тут его встретили трое вооруженных ятаганами, хладнокровных, без малейшего напряжения в глазах и жестах, закованных с головы до ног в сталь воинов. Они закрывали кого-то, кто находился за их спинами, и ждали…
Повозка раза два дернулась, но возчики, управляющие шестеркой цугом, удержали лошадей, заставляя стоять. Убла теперь боялся даже уходить в пустыню, понимая, что по песку его повозка не сможет опередить легконогих боевых коней. А всадники, которых Трол и Роват заставили расступиться, все-таки были хоть уже слабеющей, но защитой.
Трол подлетел к повозке длиной почти в два раза больше лошадиного корпуса, и один из латников сделал незаметный выпад ятаганом. Трол принял его на Синкопор, но не очень удачно, пропустив скользящее движение вражеского клинка вперед, в обход его защиты. Он нырнул вниз, еще не сходя на бок седла, и тогда откуда-то сверху ударило что-то темное, сделавшее воздух вокруг густым и плотным, насыщенным магией и силой, от которой даже конь Трола захрапел. Но удар этот вдруг стал рассыпаться всего в нескольких дюймах от спины Трола, практически над самыми ушами его коня, удерживаемый противодействующей магией… Если бы Трол сидел выпрямившись, пожалуй, его голова была бы уже расколота, словно орех, а так, как получилось… было лучше всего.
Трол дернул коленями, его конь вынырнул из– под этого теперь уже зависшего в воздухе пресса, и они смогли выпрямиться. Один из панцирных вояк с ятаганами умел драться не только оружием, но и колдовскими приемами. Вероятно, Убла научил его этому, и сейчас это было действительно неожиданно.
Трол только головой покрутил: и как это Ибраил успел сориентироваться, как ему хватило реакции? Благодаря ему Трол не попался в эту ловушку… «Повезло, – решил он, – несомненно, повезло». Потому что умение его в этой схватке не имело никакого значения, он мог… нет, он должен был погибнуть. А вот все-таки выжил.
В панцирь одного из имперцев на повозке ударила стрела и, не оставив царапины на металле, ушла вбок. Охранник Ублы даже не качнулся. Кто-то из не совсем потерявших голову кинозитов попробовал атаковать Трола сбоку, но не дошел даже до расстояния удара – одним чудовищной силы ударом Крохан снес его с коня, почти разрубив пополам, от груди до бедер.
Трол оглянулся – охранников Ублы теперь можно было не опасаться. Они потеряли половину состава и боялись атаковать Трола, Ровата и Крохана, которые оказались перед повозкой. Но как пройти этих вот панцирных?..
И вдруг все решилось, и очень просто. Один из чернолатных имперцев вдруг спрыгнул с повозки, пробежал шага два и покатился по песку, бросив свой ятаган. Из панциря ударила волна дыма, а в воздухе появился запах горящей плоти. Второй сделал несколько неуверенных шагов назад, а потом… осел, потеряв сознание. И тотчас на повозку легко, словно на нем не было почти тридцати фунтов доспехов, прямо со своего коня спрыгнул Роват. Он схватился с последним, третьим из охранников, и вот уже по боку повозки карабкался Крохан.
Трол объехал повозку сзади, кто-то из кинозитов атаковал его, но он отбился, даже не заметив, что почти до кости разрубил колено нападавшего. С этой стороны в глубине повозки было видно кресло, в котором, бледный и потный, словно крыса в ловушке, сидел Убла. Он выбросил вперед руку, его губы шептали какое-то заклинание… Но огненный шар, который сорвался с его пальцев, был не очень быстрым, Трол пропустил его мимо, лишь на миг почувствовав на лице волну жара. Он вытащил ноги из стремян, встал, не распрямляясь, в седле, подогнал одним мысленным приказом коня к повозке и прыгнул вперед, даже не перекатываясь, а сразу оказавшись в боевой стойке.
