— Нет, этого нам не надо.
— Не волнуйтесь, Властелин, герою осталось пройти всего два препятствия — однако они будут самыми сложными.
— Какие-нибудь головоломки?
— Э-э-э… нет. Не тот типаж, Властелин. Если бы у нас тут был какой-нибудь пройдоха-трикстер, знаменитый пролаза и хитрец, — безусловно, мы завалили бы его испытаниями на интеллект. Но этот рыцарь с подобным справится едва ли…
— Да, пожалуй, ты прав. Тогда что же вы ему приготовили?
— А что можно приготовить благородному рыцарю? — вздохнул управляющий, — Хитрец получает головоломки, ловкач — ловушки, а силач — сражения. Обычно с чудовищами. — Дай-ка я сам догадаюсь. Дракон?
— Близко. Огнедышащий медведь.
Оный медведь тем временем был преисполнен нешуточной злобы. Ему не нравились эти затхлые подземелья, населенные только ходячими статуями и лишенными мяса скелетами. Еда попадалась редко, и пахло от нее как-то странно. Огнедышащие медведи терпеть не могут сырого мяса, всегда поджаривая его перед употреблением, но тут плохо помогала даже самая сильная прожарка.
Надо ли говорить, как обрадовался медведь, увидев живого человека, пусть и завернутого в блестящую твердую шкуру?
— Агрррррррррррр!!! — взревел зверь, вставая на Дыбы — пусть человечек увидит, какой он большой и страшный.
— Я принимаю ваш вызов, сэр! — вскричал рыцарь, бросаясь на медведя.
Пламя полыхнуло с неистовой силой. Огнедышащий медведь уже много часов копил в брюхе горючие газы — и теперь он раскрыл пасть.
— У него доспехи огнеупорные? — с любопытством спросил Бельзедор.
Судя по тому, как поспешно рыцарь метнулся в сторону, огнеупорными они не были.
Следующие полминуты человек и медведь увлеченно пытались превратить друг друга в фарш. Потом рыцарь увернулся от удара громадной лапы и всем телом навалился на меч, засаживая его прямо в сердце зверя. Тот обиженно заурчал и завалился набок.
Бельзедор почувствовал, что ему жалко медведя.
Обойдя мохнатую тушу, рыцарь протиснулся в узкий проход и поднялся по длинной лестнице из голубого мрамора. Там, на самой верхней ступени его уже ожидал… некто. Или нечто. Больше всего эта штука походила на расплывающуюся черную кляксу — она медленно поплыла к рыцарю, словно собираясь задушить в объятиях…
— Кто это? — осведомился Бельзедор.
— Кошмар, Властелин, — ответил управляющий.
— Кошмар?
— А вы о них не слышали? Эти ужасные духи населяют Смаренг. Они летают по всему миру, насылая людям кошмарные сны или просто пугая. Кошмар легко может довести человека до сумасшествия или даже смерти от страха, но физического вреда причинить не может — они бесплотны. Смотрите, что будет, когда Кошмар охватит героя…
Рыцарь тем временем обнажил меч и что есть духу ринулся на Кошмара. Фигура в доспехах со всего размаха врезалась в черную кляксуи… помчалась дальше. Рыцарь лишь озадаченно мотал головой, словно вытряхивая из ушей песок.
— Что, и это все? — приподнял бровь Бельзедор.
— Похоже, что все, — виновато улыбнулся управляющий, — Боюсь, мы недооценили храбрость этого человека…
— Храбрость?…
— Да, Властелин. Сила Кошмара — в страхе его жертвы. Он мало что может сделать, если человек равнодушен к опасности. Также силу Кошмара можно преодолеть приливом храбрости, вызванным положительным чувством — верой, патриотизмом, воодушевлением, благородным гневом, желанием кого-то спасти или защитить… А здесь мы видим объединение этих двух вещей, ибо данный герой не только бесстрашен от рождения, но и движим положительными чувствами — желанием спасти своих товарищей и… покарать вас.
Коридоры, ведущие к темницам, стремительно пустели. Переговорные амулеты, размещенные на перекрестках, меланхолично извещали:
— Внимание. Внимание. Просьба освободить восьмой, девятый и десятый коридоры. Сейчас туда будут выпущены гули. Повторяем. Сейчас будут выпущены гули.
Бельзедор задумчиво наблюдал, как прихвостни испаряются из этой части цитадели. Когда исчез последний, начали подниматься секретные панели — опуда уже слышались вой и рычание.
— Гули — это ведь живые мертвецы? — уточнил Бельзедор.
— Совершенно верно, Властелин, — кивнул управляющий, — Живые и очень голодные. ^ — А откуда у нас так много живых мертвецов?
— О, мы производим их из ваших же прихвостней, Властелин. После смерти.
— А они не возражают?
— Трудно сказать определенно. Нам не приходило в голову их об этом спрашивать.
Гулей в запасниках цитадели оказалось немало. Похоже, держали их в большой тесноте — они на ходу разминали плечи и хрустели шеями. Многие поводили носами, ища еду… и вскоре они ее нашли.
Спеша освободить товарищей, рыцарь врубился в эту толпу, как волк в отару. Волшебный меч со свистом заходил из стороны в сторону, снося гнилые бошки и разрубая тела. Гули падали соломенными снопами, отлетали к стенам и бессильно корчились.
— А почему они такие слабые? — спросил Бельзедор.
— А как же иначе, Властелин? — удивился управляющий, — Если мы выпустим тех, что посильнее, герой завязнет надолго. Или даже погибнет, чего доброго.
— Тогда зачем мы их вообще выпускаем? Давай освободим коридоры — пусть идет спокойно. Зачем зря мертвецов переводить?
— И что же это будет за подвиг такой? Прогуляться по пустому коридору? Это не очень-то героически, Властелин.
Первым рыцарь освободил волшебника. Короний, мешавший тому колдовать, не устоял перед ударами волшебного меча — и через несколько секунд дверь распахнулась.
— Развяжи мне руки! — потребовал волшебник, — У меня еще тридцать семь татуировок!
Пользуясь паузой, гули тут же ринулись к сладкому мясу — но вместо еды получили жаркую вспышку. На запястье волшебника с шипением исчезала татуировка-огонек, а он уже тер вторую, превращая в пепел следующую партию гулей.
Третья вспышка окончательно расчистила коридор. Волшебник шлепнул по вытатуированному на бицепсе ключу, хлопнул по тяжелому замку — и тот с щелчком раскрылся, а татуировка исчезла в никуда.
— …Или даже пять тысяч четыреста шесть бочек!.. — донеслось из камеры.
— Вы свободны, святой отец! — возвестил рыцарь, разбивая кандалы.
— Да благословит тебя Воитель, сын мой! — осклабился жрец. — А теперь дай мне оружие — и пусть хлынет кровь во славу Энзириса!
За неимением лучшего энзирид вооружился железным прутом, вырванным из стены, примотав к нему собственные кандалы. Получилось грубое подобие моргенштерна — и как уж оно пошло гулять по головам воющих гулей!
