— Мы через двор прошли.
Пауза. Фаля нахмурился из-под лезвия, как тролль из-под камня. Огненные блики дрожали на лысине и на топоре. Лысина казалась мокрой, кромка лезвия — окованной серебром. Дереки недоуменно запереглядывались, а дядя Фаля смотрел прямо на меня.
— Пойдемте в дом, — я шагнул вперед, мимо Фали.
Все остальные, бормоча и гремя железом, потянулись следом.
Я не собирался объясняться перед толпой. Перед дядей Фалей и перед Лютором — собирался. Хотя, если честно, не представлял, как.
Повезло, чертова тварь не убила девчонку. А могла запросто шею ей свернуть, или с собой уволочь. Надо было идти одному… Если бы я только знал, что упырь ищет меня! Знать бы, где упасть, соломки бы подстелил.
Я шел, и каждый шаг отдавался в голове — Энери, Энери.
Он жив, идолы меня заешь! Он у Раделя…
Радель может попытаться задержать его. Или не отдаст мальчишку. Высокий лорд Маренг, должно быть, уже спешит сюда.
Стена, калитка, двор.
Всей кучей мы ввалились в дом. Я сразу прошел в гостиную.
— А ты куда смотрел? — за моей спиной дядя Фаля распекал Вика, — Куда ты смотрел, бестолочь? Где Лютор?
— Спит. Наверху.
— Я капелек ему дал, — пошарив за пазухой, я показал пузырек, — Вот этих.
Народ, набившийся в комнату, сразу загомонил:
— Снотворное?
— Откуда у тебя…
— А я думаю, что это Люта не видно…
Влар подошел поближе, поглядел, поскреб разлохмаченную шевелюру:
— Эт` же Лушина склянка…
— Ну да. Луша мне ее нарочно дала, для Лютора.
Я отстранил Влара и поставил флакончик на стол. Дядя Фаля сгреб пузырек, пробормотал: "Мать, итить, заботливая…", и грузно, со скрипом, уселся на лавку.
— С "огнежоркой", ага? — Вик ткнул меня кулаком в плечо, — Ты чо, с умыслом его поил? Мы ж ее вместе пили, и ты пил, и я…
— Ну-ка примолкли все! — гаркнул дядя Фаля, — Вик, давай, рассказывай. Как Дийка сбегла, рассказывай.
— Так чего… малая по нужде попросилась, Дик ее и повел. Я за окном остался смотреть. А Лютор спал уже.
Все глаза оборотились ко мне.
— У нее одна нужда была, — сказал я, — до упыря добраться. Я подумал — Дия знает, где он засел. Я обещал, что не трону упыря, и она согласилась меня провести.
Фаля переложил топор с колен на стол, оперся обеими руками на костыль и тяжело подался вперед, заглядывая мне в глаза:
— Так ты сам… САМ повел Дию к упырю?
— Да.
Приглушенный ропот, оханье, присвист. Толпу словно волной раздвинуло — каждый отступил на шаг. Даже старый стражник отшатнулся и нахмурился, не веря.
— Дядя Фаля, я хочу с тобой поговорить. Викор, — я обернулся к бледному, кусающему губы парню, — и Варсел, — Варсел, покачивая на руках затихшую Дию, мрачно зыркнул из-под шапки дерековских кудрей, — отнесите девочку наверх и попробуйте растолкать Лютора. Ему я тоже должен пару слов сказать.
Оба парня вопросительно уставились на Фалю. Тот качнулся вперед, сцепив узловатые пальцы на рогуле костыля:
— Ты повел ее один? Ты хотел поймать упыря на нашу девочку, как на приманку?
— Что, поймал? — зло выкрикнул кто-то.
И опять волной — потрясенный ропот:
— Не может быть…
— Как же можно?
— А мы-то думали…
— Лютика напоил, а сам…
Я обвел глазами толпу. Нет, господа Дереки, перед толпой я оправдываться не буду. А тем более просить прощения. Кроме того, тут Рохар с бандюками. Хорошо, хоть они помалкивают.
— Дядя Фаля, отправь своих ребят по местам.
— Нет уж! — крикнул Вик, — Пусть он тут всем объясняет! Я тоже хочу знать, зачем он это сделал!
Фаля еще побуравил меня глазами, потом вздохнул:
— Идите по местам, ребята. Ночь еще не кончилась. Вик, Варсел, а вы наверх давайте. Растолкайте Лютика.
— Рохар, ты тоже отведи своих на места, — велел я, — И за бандюками своими присматривай, а то кое у кого руки слишком загребущие.
Посмотрел на Веселя, и тот сразу спрятал руки за спину.
— Раф, Барсук, идите с Рохаром. Влар, ты тоже с ними.
Юный Дерек удивленно глянул коровьими глазами — мне даже неловко стало. Парень почему-то думает, что он на особом положении. Хотел рявкнуть на него, но вместо этого спокойно повторил:
— Иди с Рохаром, Влар.
У дверей Лискиец задержался и сказал:
— Кстати, Дик пошел за упырем не один. Он приказал мне и моим людям двигаться следом.
Лютора так и не смогли разбудить. Вик и Варсел приволокли его вниз, натерли ему уши, брызнули водой, он разлепил глаза и промямлил только: "Дия хде?". Викор сказал, что в доме, и Лютор снова отключился. Дядя Фаля отправил всех троих наверх, я закрыл за ними дверь.
Сидеть я не мог, потому принялся накручивать круги по комнате.
— Дядя Фаля. Мне надо кое-что тебе рассказать.
Старик — а он и впрямь как-то постарел за эту ночь — молча ждал, сгорбив тяжелые плечи. Я слышал гул голосов за стенкой — дядя Фаля оставил половину ребят в доме.
— Анарен Лавенг жив, — продолжил я, — этот упырь, или кто он там, сказал, что служит ему. Анарен сейчас у Раделя. Демон обещал еще раз встретиться со мной. Он дал слово, что до того, как мы встретимся, он прекратит охоту на людей.
— И ты ему поверил?
Я ждал, что дядя Фаля удивится известию про Анарена, но его, похоже, это не тронуло.
— Не вижу демону причин лгать, — я снял с пальца колечко и показал Фале, — Он отдал мне вот это. Кольцо Анна.
Старик хмыкнул, обвисшие усы грустно шевельнулись.
— Упырь обманул тебя, Дик. Он убил Анна, и кольцо снял.
— Зачем ему врать?
— Он черт, — сказал дядя Фаля, — Упырь. Откуда мне знать, что у черта на уме?
Я подошел ближе, наклонился, уперев кулаки в бедра.
— Послушай. Если бы он убил Энери, он бы точно так же смог уйти от нас, как сейчас ушел. У него не было причины лгать. Он искал меня.
— Зачем?
Тут я прикусил язык — не сказать бы лишнего! Дядя Фаля смотрел с усталым недоумением: "я думал, ты умнее, Морено".
— Анарен просил передать кольцо.
Вывернулся я неловко, но дядю Фалю это не интересовало.
— А заодно перегрызть половину деревень? Так это твой Анн напустил на нас упыря?
Я помотал головой:
— Нет, не думаю… Нет. Эта тварь — как дикий зверь. Грызет не потому, что ему приказали, а потому что он упырь. Я поеду к Раделю и скажу Энери, чтобы он отозвал своего демона.
— Зачем тебе ехать? Пошли человека с письмом.
Разумно. Но что-то во мне сопротивлялось этой мысли. А вдруг Радель схватил Энери и держит под замком? Старый лорд мог закрывать глаза на многое, что творилось у него под боком, ничего не замечать и слабоумно улыбаться. Но если принц-изменник сам заявился к нему в дом…
