Услышав крики боли из укрытия гоблинов, эльфы приободрились, на звук они стреляли едва ли не лучше, чем на движение. Впрочем, десять циклов с луком в лесу, кого угодно поставят на грань мастерства. После нескольких залпов, крики в убежище прекратились.
Верен не сомневался, что часть коротышек все равно выжила. И, при новом приступе он опять потеряет какое-то количество бойцов, а, учитывая, что после эльфов в лесу - лучшие бойцы именно коротышки, и саму позицию которую они выбрали, размен в лучшем случае будет один к одному.
- Кейно! В одном переходе от нас появились гоблины. Не менее десяти рук. И с ними, по крайней мере, два опытных шамана.
Верен думал недолго:
- Фаринил, сможешь передать сигнал шаману коротышек о прекращении боя? Нам нужно поговорить с их вождем. Передай, что я пойду один.
- Кейно, это опасно. Эта зеленая плесень не знает чести. Они просто животные.
- Не больше чем мы. - Долгая жизнь на фронтире научила Верена пренебрегать чувством гордости в пользу целесообразности.
- Дай ему знак, что мы готовы к переговорам. Сам будь готов защитить меня, если они решат воспользоваться моментом.
Фаринил на мгновенье закрыл глаза. - Все готово. Будьте настороже, защиту я не смогу держать долго.
- Хорошо. Надеюсь, коротышки не станут обсуждать со мной поэзию. - Маг обиженно насупился. Со стороны окружения послышались смешки. Тайная страсть Фаринила была в некотором роде отдушиной для мрачных будней отряда. В самом деле, что может быть смешнее обвешанного смертоносными артефактами мага, остервенело грызущего перо и задумчиво закатывающего глаза в моменты написания очередных виршей на привале.
Глава 12. Лес
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Хфуу. Ххааа. Тьфу ты, чертова паутина. Такое впечатление, что у местных пауков "прядильное бешенство", увешали тут своими поделками каждый свободный метр.
Уже пару недель Федор пробирался сквозь разросшиеся в диком буйстве деревья. Вверху над лесом куда не посмотри, постоянно стоит туман. Воздух влажный, теплый, трудно дышать, как в бане, в парном отделении. Температура не сказать, чтобы большая, но во влажном воздухе почти нет охлаждающего испарения, как и освежающего ветерка. И этот пакостный зной не спадает в течение всей ночи, не давая отдыха. Горячий туман окутывает, словно ватная стена, в него можно завернуться, но нельзя пробиться сквозь него. Под кронами деревьев не хватает кислорода, организм отчаянно паникует, постоянно ощущая удушье.
Переход через лес давался очень тяжело, даже, несмотря на приобретенные навыки. Ну, начать правда стоило с того, что это был не лес, а ЛЕС. Ни дорог, ни свободного пространства в нем попросту не было. Приходилось искать тропы животных и идти по ним пока вели в нужном ему направлении.
Это было опасно. На тропах попадались следы немаленьких зверюшек, встречи с которыми грозили радостью несовместимой с жизнью. Услышав загодя топот или пыхтение местной фауны, Мальцев предпочитал залезать на растущие по сторонам тропы деревья. Вид же спешащего навстречу или сзади животного он теперь мог определить безошибочно по памяти.
После одной из встреч на водопое, парень теперь предпочитал перестраховаться. Чудом удалось ускользнуть от рогов какого-то уродливого травоядного создания с налитыми кровью глазами, взобравшись на дерево.
Уже позже, отдышавшись, пространство в десять метров парень преодолел менее чем за секунду, он вспомнил название - Улун. Как будто это могло ему чем-то помочь. Сидя на дереве, он удивленно наблюдал, как улун гоняет по тропе тройку каких-то хищников, семейства кошачьих. Те урчали, шипели, но держались в отдалении от рогов взбесившегося мастодонта.
Окружающий лес рос в несколько ярусов, большие многолетние деревья высотой до шестидесяти метров, растущие вокруг них деревья помельче, несколько другого вида и подлесок. Высокая трава или кустарники по пояс и ростом с Мальцева.
Это были настоящие джунгли, хаотичное, пышное и сумасбродное нагромождение тесно и причудливо переплетенных стволов и ветвей, где в неожиданных изгибах, длинных провисах, бесчисленных губительных кольцах извивались лианы и другие растения-паразиты, порой опускавшиеся до земли сплошной непроходимой сетью. Не было ни одного ствола, который бы поднимался к лучам солнца свободным от их щупалец. И на всех этих деревьях и растениях, кишмя кишела жизнь, порой принимая уродливые и мерзские формы.
К счастью, одежда эльфов была из особого материала. Насекомые предпочитали полностью игнорировать её носителя, что не могло не радовать. Мальцев видел местных муравьев, некоторые были сантиметра три длиной. Такие, навалившись толпой, легко утащат в муравейник и имени не спросят.
Зверюга загнавшая Федора в город и сделавшая сама того не осознавая благое дело, с момент перехода через ворота не появлялась. Хотя поначалу, встретив ее за стеной, парень успел уже распрощаться с жизнью. Однако та, принюхавшись, что-то для себя выяснила и тихо исчезла в лесу. Мастер был прав, медальон эльфа сделал свое дело.
Спустившись с дерева и стряхнув с себя ворох мелких веточек и листиков, он направился в сторону журчания воды, замеченной им еще с вечера. Ночью жажду пришлось перетерпеть, с хищниками встречаться категорически не хотелось.
На водопое царила идиллия, в месте брода, сновали какие-то мелкие животные похожие на крыс. Они таскали ветки, ныряя на дно ручья. На противоположном берегу паслись несколько травоядных. Подавив проснувшийся кровожадный аппетит, парень, набрал воды в котелок и направился обратно.
В лесу он принял решение не охотиться. Не стоит привлекать внимание хищников запахом крови. Еды хватало и так.
Федор на ходу срывал плоды густо растущих деревьев и кустарников, благо освоенная память позволяла определять съедобные. Несмотря на это, он уже пару раз попадался на обманки, и только благодаря зелью, ускорявшему метаболизм, обошлось без печальных последствий.
Организм работал в бешеном режиме, заставляя Мальцева поглощать пищу в огромных количествах. Ел он теперь по шесть-семь раз на дню. И, несмотря на обильную еду, растительная пища не могла дать всех ингредиентов на рост и перестройку организма. Пища просто сгорала на лету в желудок. Единственное, что пришлось себе разрешить - яйца вездесущих птиц.
Раньше вкус сырых яиц вызывал у него мгновенный рвотный рефлекс, но пожив несколько дней на растительной пище, он научился ценить и этот незатейливый продукт.
В памяти мастера оказалось неисчислимое множество целебных мазей, напитков, притирок и способов их приема. Закинув в котелок часть травок из эльфийского запаса, он раздавил в воду несколько ягод растения с непроизносимым названием, по крайней мере, он пытался, но не смог его выговорить. Это зелье требовалось пить мелкими глотками, натощак. Настой улучшал энергетику организма и даже в малых дозах оказывал на него сильное анаболическое воздействие. Именно благодаря зелью, Мальцев до сих пор не свалился от недомоганий и перенапряжения.
