Павел Дробницкий - Пламя надежды

— Не нужно строить мне тут улыбочек, мистер Харрис, — ядовито прошипел он, — Вчера ко мне домой, вы представляете, домой, приходили люди из антимагического совета и при моей семье выставили меня таким дураком, которых еще свет не видывал. Но причиной всему вы и ваш, чтоб его, подопечный.

Рик вопросительно посмотрел на управляющего отчего тот еще больше разбушевался:

— Аллан Гром лично передал мне привет, со словами, что если я не найду доказательств того, что наш общий знакомый — маг, то я сам отправлюсь в карцер.

— Но, прошу прощения, при чем тут я? — удивившись спросил Рик, разведя руками.

— Да потому что это вы разворошили это осиное гнездо! — брызжа слюной и краснея начал выкрикивать управляющий, — Откуда вам стало известно об этом заключенном? Кто предоставил вам такую информацию?!

— Вы же понимаете, что я не выдам вам своих информаторов, тем более видя, что за решеткой действительно сидит невиновный, — Рик собрал документы, которые хотел предоставить и встал, — я так понимаю, что разговора у нас больше не получится и мне придется обратиться прямиком в антимагический совет для подачи апелляции, к тому же доказательства на моей стороне.

— Подавайте ваши апелляции сколько хотите, этот парень сгниет здесь, как и сотни других до него, а быть может с ним произойдет несчастный случай, или еще что-то. Это же тюрьма как-никак, — злобно улыбнувшись сказал управляющий Руквуд.

— Только посмейте, и вы ответите за это.

— Выметайтесь отсюда и не смейте больше появляться без официального разрешения антимагического совета, — зло ответил ему управляющий, — иначе займете соседнюю, пока еще пустующую камеру рядом с вашим подопечным недомерком.

Рик гневно хлопнул дверью и быстрым шагом направился прочь из логова этого слизня, мысленно обращаясь к Грею, желая, чтобы он услышал его:

«Держись, парень, я обязательно найду способ вытащить тебя оттуда, главное не делай глупостей и будь осторожен»

На обед вновь была та же плесневелая похлебка, черствый хлеб и бурда отдающая рыбьим жиром, но называющаяся здесь чаем.

Сегодня Грей сидел не один, а с Николаем и парнишкой, которого днем раньше спас от уголовников. Николай без перебоя рассказывал пареньку о том, какая раньше была прекрасная жизнь, как он жил в своей деревне, как преехал в город, каким он был давным давно. Он так увлекся своими историями, что даже забыл про свой поднос с едой, и абсолютно не замечал, что паренек его совсем не слушал и был чем-то крайне встревожен. Грей, погруженный большей частью в свои мысли и подустав от радужных сказок о прошлом исходящих от Николая, как-то невзначай поинтересовался у младшего соседа по столу о настоящем, о том, что происходит сейчас в Соммете и мире. Парнишка вздрогнул от неожиданного для него вопроса, но все же кое что рассказал.

За последние два года облавы на магов заметно участились, аресты следовали за арестами и практически никого не отпускали обратно. Даже если ты не являлся магом, тебя обвиняли в магоподражательстве или в помощи магам. Почти на каждом углу теперь располагаются громкоговорители, по которым транслируют последние сводки происшествий, в которых виновны маги. Повсюду расклеены листовки с изображением правителя Вортисмана старика с горящими зелеными глазами, призывающего вступить в инквизиционные ряды. А небо над Сомметом окончательно заволокло тучами и город уже полгода не видел прямого солнечного света, только сквозь темные тучи, навечно поселившиеся на небе.

— Ай-яй-яй, куда все катится? — причитал старичок, — все как в древнем предсказании: в дни, когда тьма выплеснется из сердец людей, и закроет им глаза от света, огонь выберет сжечь ли все до тла или осветить дорогу в будущее.

— Что же это за предсказание такое? Что за огонь, что за тьма? Бред какой-то, — откликнулся обычно молчаливый Грей, вызвав у парнишки легкий приступ паники, заставивший его посмотреть по сторонам.

— А это, мальчик — правда истинная! Грядет великий бунт тех, кого слишком долго притесняли. И среди них будет тот, от кого будет зависеть дальнейшая судьба всех нас.

— Маги сами виноваты в том, что их стали ненавидеть. Не начни они несколько сотен лет назад ту бессмысленную войну, сейчас бы все жили мирно.

— Быть может ты прав, Грей, а быть может и нет, — Николай снова закашлялся и лишь через минуту продолжил, — После той войны маги очень сильно ослабли, все их лидеры погибли, как и многие и многие простые маги. Все их рукописи и книги были сожжены людьми после великой битвы. Инквизиции всевозможных мастей, расплодившиеся на тот момент, сжигали на костре кого не попадя. И в итоге маги, утерявшие своих лидеров, свои знания, теснимые всем миром, вовсе сжались и все их способности стали пылью по сравнению с тем, что могли маги, взбунтовавшиеся еще в средневековье. Нынешние маги хотят лишь того, чтобы их перестали преследовать и уничтожать, они совсем сдались. Но когда приходит момент наивысшего отчаяния, всегда появляются те, кто способен разжечь в людях уже, казалось бы, потухшее пламя. Отчаявшиеся готовы сами стать этими тлеющими угольками, они готовы сгореть в последней надежде на то, что это что-то изменит. К этому все и идет, уж послушайте старого Николая.

— Что-то ты уж очень много знаешь для простого мастера швейного цеха, — прищурившись сказал Грей, — почему тебя упрятали сюда?

— Просто я, в отличии от некоторых, открывал учебник истории и размышлял по поводу прочтенного, — хмыкнув ответил старичок, — а попал я сюда пять лет назад после облавы на одно селение неподалеку отсюда. Я был в пути и слег с легочной болезнью, сильным жаром и полной немощью, меня тогда просто бросили на дороге, боясь заразиться, а все проходившие мимо едва бросали на меня взгляд и безучастно шли дальше. Но одна молодая пара все же не осталась безразличной. Они привели меня в свой дом, выходили, но не успели до конца долечить — в дом ворвались и всех нас отправили сюда. Женщина оказалась слабенькой, но ворожеей, и ее казнили, мужчину запытали до полусмерти, а затем отправили в карцер, больше я его не видел. Меня тоже допрашивали, пытали, но в конце концов просто отправили в швейный цех, предупредив о том, что они не хотят слышать никаких вопросов.

— И как много здесь тех, кому посоветовали не задавать вопросы? — помешивая ложкой остывшую плесневелую бурду, поинтересовался Грей.

— Намного больше, чем ты себе можешь представить, — грустно ответил Николай обведя взглядом столовую, — большинство тех, кого сюда привозят, проходят через пытки, карцер, унизительные антимагические тесты и спустя две недели переводятся на режим обычного заключенного. Никто из магов не выдерживает дольше этого срока. Они, к их сожалению, не способны держать свою сущность и в итоге она проявляется. Всегда.