— Отец, ты не человек.
Теламонт со странным выражением — печальным и вызывающим — посмотрел на сына.
— Нет. Уже давно нет, Бреннус.
— И всё это ради империи, ваше всевышество?
Теламонт казался озадаченным.
— Ради чего же ещё?
4 найтала, год Грозовых Штормов
Кейл и Ривен разделили трапезу с Абеляром, Реггом и Эндреном, затем помогли беженцам с подготовкой. Тем временем солнце продолжало свой путь на запад по небу Фаэруна, и ближе к вечеру оно выглянуло из-за края Бури Теней, как будто только собралось всходить. Сквозь дождевые тучи пробился солнечный свет, озарив лагерь беженцев. Настроение заметно приподнялось, люди занялись работой. Кейл стоял в лучах солнца — рука исчезла, силы уменьшились — и пытался почувствовать себя человеком.
Латандериты ходили по лагерю, помогая и подбадривая беженцев. Абеляру, Эндрену и Элдену приготовили крытый фургон. Подошёл, хлюпая по лужам, Регг, роза на его нагруднике была заляпана грязью.
— Разведчики докладывают, что не нашли никаких следов армии Форрина, — сообщил он Абеляру. — Целое войско как будто просто растворилось в воздухе.
Глядя на разраставшуюся, пронизанную молниями черноту Бури, Кейлу несложно было догадаться, что с ними произошло.
— Тьма пожирает своих, — сказал Абеляр. — Бьюсь об заклад, до них добралась Буря.
— Согласен, — сказал Регг. — Жаль только, что мы сами не смогли отомстить за Саэрб.
— Да, — согласился Абеляр, загружая мешок в фургон. Элден вскарабкался на мешки и бочки, и радостно закричал, когда некоторые из них перевернулись и он съехал вниз.
— Не проказничай, Элден, — сказал ему Абеляр, но мальчик не обратил на отца никакого внимания.
— Лагерь готов, Абеляр, — сообщил Регг. — Я подготовлю тебе Раннюю Зорьку.
Абеляр заглянул в фургон, проверил Элдена, снова посмотрел на Регга.
— Я проедусь немного в фургоне, Регг.
Регг постарался не выдать своих чувств, хотя его тело немного напряглось.
— Ладно.
— Здесь наши пути расходятся, — сказал Кейл. Он обнял Абеляра и Эндрена, пожал Реггу руку. Так же поступил и Ривен.
— Увидимся в Дэрлуне, — сказал им Абеляр.
— В Дэрлуне, — согласился Кейл.
Ривен заглянул в фургон.
— Покажешь мне, как ты справляешься с этими шариками, когда мы снова встретимся, хорошо?
— Хорошо, — пискнул Элден.
Ривен снова подошёл к Кейлу. Кейл встал в тень Ривена, усилил её сумрак, посмотрел на далёкую Бурю Теней, потянувшись чувствами к находящимся там теням. Странно, но контакт от него ускользал. Как и в Элгрин Фау, мрак внутри бури отзывался с трудом.
Вместо этого Кейл попытался нащупать самый край шторма, точку, где заканчивалась его способность чувствовать связь. Когда тьма сомкнулась вокруг, он услышал пожелание Абеляра:
— Хорошей охоты.
— Спасибо, — отозвался Ривен.
Тени перенесли их через Сембию к границам Бури Теней.
Бреннус сидел за обеденным столом. С портрета на него смотрела мать, и взгляд её обвинял сына. Он достал из кармана ожерелье и положил на стол. С Бреннуса текли тени. Из него сочилась скорбь. Он потерял мать, а брат и отец предали его. Правду ему рассказал только архидьявол.
Гомункулы сидели на столе лицом к хозяину, скрестив ноги и подперев подбородки ладонями.
— Тебе грустно, хозяин? — спросил один.
Бреннус протянул руку и почесал существо по голове, вызвав у гомункула довольное урчание. Придвинулся, ревнуя, другой — требовал, чтобы его тоже почесали. Гомункулы заставили его улыбнуться, заставили подумать о матери.
— Как бы мне хотелось, чтобы она увидела вас двоих, — сказал Бреннус.
Его конструкты всегда радовали мать. Сейчас он мог легко создавать гомункулов, и они не были воплощением всей меры его Искусства, но их ужимки мать развеселили бы.
— Они чудесные, Бреннус, — сказала бы она своим чистым голосом, и в ответ Бреннус просиял бы.
Его воспоминания о матери были такими чёткими. Казалось, в последний раз они разговаривали ещё вчера, а не две тысячи лет назад. По какой-то причине, память о матери напоминала ему о солнечном свете. Он был рад, что матери не пришлось отправиться на план Тени вместе со всеми. Она была слишком яркой для этого.
Он не мог понять и не мог простить отца. Шар потребовала в жертву тело его матери. Теперь отец требовал, чтобы Бреннус принёс в жертву свою память о ней, отравил свои воспоминания бездействием.
Он не мог так поступить. И не станет так поступать.
Он призвал к себе тьму, нарисовал в сознании свои временные покои в Саккорсе, летящем сейчас над северной Сембией, и шагнул туда сквозь тени.
Кейл и Ривен возникли на границе бури. Из мрака над головой хлестал дождь, размягчая землю, пропитывая их одежду, пронзая холодом до самых костей. Зеленые молнии разрезали небо, озаряя воздух зеленовато-синими и чёрными пятнами. Ветер ревел и кружился вихрем. Простирающуюся перед ними почерневшую равнину покрывала мёртвая и умирающая растительность. Деревья качались на ветру, их изломанные фигуры были наглядным доказательством превращающей силы, которой обладала Буря Теней. Передний край шторма гротескно пульсировал и содрогался, накрывая землю.
Ментальная связь между Кейлом и Магадоном вдруг распахнулась, испугав его.
Он здесь, Кейл, сказал Магадон в его мозгу.
Кейл кивнул. Он снова попробовал нащупать связь между местом, где они находились сейчас, и тьмой в глубине Бури. Чувство было здесь, но далёкое, чуждое. Тьма Бури была ему чужой. Из-за своей неспособности слиться с ней Кейл чувствовал себя странно. С тех пор, как он не был един с темнотой, прошло уже очень много времени. И сейчас из-за этого он снова почувствовал себя собой.
— Готов? — спросил он Ривена.
Убийца коснулся телепортационного кольца у себя на пальце.
— Мы можем использовать кольцо, Кейл. Перенестись прямиком в Ордулин.
Кейл покачал головой.
— Мы не знаем, что нас там ждёт. Дела пойдут скверно, если мы возникнем рядом с дюжиной теневых великанов.
— Скверно для них, — усмехнулся Ривен.
— Двигаясь от тени к тени, мы покроем меньшее расстояние, но, по крайней мере, будем видеть, куда направляемся, прежде чем увязнуть в этом по уши.
Ривен наклонил голову.
— Смысл есть.
— Пойдём, — сказал Кейл.
— Нет нужды, — отозвался Ривен.
Передний край Бури рванулся вперёд, как хищник, окутав их мраком. Звуки помертвели. Цвета угасли. Это было похоже на накинутую на землю вуаль, на погружение в мутную воду.
