Пленник застыл без движения, словно превратившись в статую. Прислушавшись, король не услышал даже дыхания.
— Отвечай повелителю, — устало приказал суффет, и человек у стены выдохнул сквозь сжатые зубы:
— Некуда бежать…
— Некуда бежать, повелитель, — поправил суффет, но пленник, подобрав под себя ноги, не издал более ни звука.
— Хорошо, — ударил ладонью о стол Константин. — Хорошо. Давайте по порядку. Что известно об этом дезертире?
Суффет, переведя взгляд с короля на пленника, а потом себе под ноги, ответил, несколько отстранённо:
— Я проводил инспекцию в одной из крепостей на перевале, когда мне доложили, что Город пал.
— Кто? — спросил Магон. Суффет медленно, словно доставая прошлую ночь из памяти по кускам, продолжил:
— Прискакал разведчик, с той стороны перевала. Весь в крови, потому, наверно, и вырвался. С ним был этот дезертир, перекинутый через седло. Дезертир рассказал, что служил под началом Диедо. Сообщил, что ночью тот отдал приказ грузиться на галеры. Самому же дезертиру было приказано предупредить гарнизоны на перевале: ему хорошо известны эти скалы.
— Как благородно, — усмехнулся Магон. — И почему же гарнизоны погибли?
— Отвечай, солдат, — сказал Константин. — Ты хотел говорить с королём, и король тут. Другого не будет.
Дезертир, тяжело вздохнув, заговорил:
— На отвесную стену пришлось лезть… Хотел быстрее: по дороге крюк в три с лишним лиги… В темноте лез, сорвался, ногу подвернул. Как мальчишка сопливый. К утру только вышел на перевал. Поздно уже было…
Его тело, закутанное в остатки туники, обмотанной грязным, слипшимся мехом, дёрнулось. Голова упала ещё ниже, касаясь волосами пыльного пола.
— Как тебя зовут? — спросил король, но ответом ему было лишь сдавленное сопение. — Ладно… Что было дальше?
— Дальше? — переспросил задумавшийся о своём суффет. — Взял двух свежих коней, и рванул в Бирсу. Коменданту сказал: держитесь, орлы, подкрепление идёт. У того глаза стали такие интересные… Жеребца моего под уздцы держит, не отпускает. Пришлось его…
— Развяжи, — приказал Константин. — Какой же он дезертир? Он просто выполнял приказ дезертира.
Суффет выдернул из-за плеча кривой нож с узким лезвием.
— Руки, — сухо произнёс он, и пленник послушно вытянул вперёд грязные ладони. Нож с хрустом разрезал тугие ремни на запястьях, а потом и на лодыжках. Константин, поглаживая начавший покрываться щетиной подбородок, смотрел, как дезертир растирает затёкшие конечности.
— Понятно, — задумчиво произнёс Магон. — А как же ты его успел это… Сюда-то запрятать?
— Стража стояла ещё ночная, наёмники. Подъехал к воротам, спросил: где повелитель? Мне ответили, что на охоте. Я приказал открыть казематы. Капитан пытался за мной спуститься, да я его отговорил. Провёл пленника коридором, и через потайную дверь — сюда. В замке спали ещё, наверное.
Король придвинулся к пленнику вместе с табуретом.
— Как твоё имя? — повторил он, и дезертир, продолжая массировать запястья, еле слышно пробормотал:
— Пешелла…
— Пешелла, — медленно повторил король. — Звучит, как шелест волны, набегающей на берег.
— На моём языке это значит — камень.
— Значит, всё правильно. Слышал когда-нибудь, как волна разбивается о гальку? Это такие морские камешки. Когда вода тащит их за собой в море, они трутся друг о друга и выходит примерно такой же звук: пешелла, пешелла… Сейчас ты расскажешь мне всё, что знаешь. Если твои слова будут ценными, утром мы вместе отправимся к морю.
— Не выйдет, повелитель, — покачал головой пленник. — Не будет никакого моря. Поздно уже.
Константин придвинулся ещё ближе и, взяв дезертира за подбородок, поднял его голову вверх. Иссиня — чёрные блестящие глаза и острые скулы, о которых, казалось, можно обрезаться, выдавали в пленнике горца.
— Почему? — спросил он, глядя в черноту, на дне которой горел непонятный сумасшедший огонёк. — Прикажу — и будет.
— Потому, что я хочу умереть, — ответил горец, не делая попыток освободиться. Константин отпустил его и, вытерев пальцы о штаны, сказал:
— Это ещё надо заслужить. Что за дерьмо на тебе надето?
Горец резким движением закинул свисающие на лоб волосы назад. Его тонкие ноздри затрепетали от гнева.
— Это шкура волка. — Его слова прозвучали, словно негромкое предупреждающее рычание. — Я убил его, когда мне было двенадцать.
— Зачем же ты нацепил её?
— Потому, что иначе мне пришлось бы остаться голым. Нам не разрешали носить ничего другого.
— Он из Волчьей Сотни, повелитель. — Суффет, освободившись из-под гнёта воспоминаний, захотел стать полезным. — До пятнадцати лет они имеют право носить только одежду из шкур задушенных ими волков. Потом проходят испытание и получают боевые доспехи.
— Ах, да, — кивнул Константин, сделав вид, что припомнил. — Как же я забыл… А что бывает с теми, кто так и не смог убить волка до пятнадцати? Они бегают по горам голышом?
— Да… — Грязное лицо Пешеллы светилось от ненависти. — И мы охотимся на них, как на волков. Ловим, отрезаем всё, что выпирает, и вешаем себе на шею.
— Весело живёте, — похвалил горца Магон. — А про клятву верности, которую давали Мануилу, помните?
— Мы помним всё. — Дезертир расправил плечи и презрительно усмехнулся. — И про клятву. И про то, что Костяное ущелье всегда было нашим. И про то, что мы убили больше трёх тысяч ваших солдат в железных шкурах.
— А в это число входят женщины и дети перебитых вами переселенцев? — спокойно спросил Константин.
Пешелла оскалился в злобной ухмылке. Его губа поползла вверх, открывая клыки — прямо как у озлобленного волка.
— Мой отец погиб в том ущелье. И мой дед. А дядя дал клятву Диедо Распинателю. И я, когда вырос, давал такую клятву, ты прав. Клятву служить Диедо, губителю моего народа.
— О, Гаал, — прикрыв глаза, Магон обратился к кому-то на потолке пещеры. — Скорее уж — Диедо Пьянице, проспавшему всю битву! А что касается твоего народа, мальчик, то благодари своего волчьего бога, что Мануил не дал Гильдии продать вас всех в рабство! За те убытки, которые вы причинили!
— Ты хочешь сказать, что до сих пор верен клятве? — начал закипать суффет. — Ты, дезертир?
— Отец не верил в клятвы, — ответил за сопящего горца король. — Он верил в страх, потому создал армию из людей, ненавидящих его. А чтобы добиться подчинения, отдал горцев под руку человека, который сжёг их дома.
— Великий был человек, — кивнул Магон.
Пешелла отвернул голову к стене, закусив губу.
— Значит, Диедо, которому ты дал клятву служить и защищать, заставил тебя предупредить крепости на перевалах?
