— Что это? — Лили с любопытством оглядела коробку.
Дрожащими руками Эни развязала бант и подняла крышку. Лили ахнула и прижала ладони к губам. Внутри коробки искрилось и переливалось платье нежно-голубого цвета. Эни осторожно взяла его, приложила к себе и закружилась на месте.
— Ну, что скажешь?
— Бесподобно — Лили с открытым ртом глядела на Эни. — Откуда ты взяла на него деньги?
— А, — Эни махнула рукой, не переставая кружится. — Это из сбережений.
— Эни, — сказала Лили строго. — Ты что, потратила все деньги, которые копила на летние каникулы? Ты же так мечтала попасть в дом отца. Профессор МакГоногалл обещала сопровождать…
Эни снова отмахнулась.
— Это — важнее.
— Платье важнее? — Лили отобрала у подруги платье и сложила его обратно в коробку. — Что ты задумала?
Эни схватила Лили за руку и стала пританцовывать вокруг неё. Она была на седьмом небе от счастья и вся светилась радостной улыбкой.
— Всё будет хорошо, Лили. Вот увидишь.
Вот и Святочный бал. Я даже на секунду отвернулся от картинки. Что за негодяем нужно быть, чтобы обойтись так с девочкой, которая просто пригласила тебя на танец.
Эни невероятно шло это платье, его цвет удачно контрастировал с её каштановыми волосами, рассыпавшимися тяжелыми локонами по оголённым плечам. Тонкая талия, перетянутая корсетом, казалась ещё тоньше. Платье будто сотканное из тысяч кристаллов искрилось при каждом движении. Её глаза тоже светились маленькими звёздочками из-под длинных густых ресниц. Сегодня из невзрачной девочки она превратилась в очаровательную девушку и словно бы сошла с одного из замковых витражей. Чуть вздрагивая от волнения, она сказала:
— Северус, могу я пригласить тебя на танец?
Мне даже перехотелось применять местоимение «я» к тому, что стояло перед ней. Этот мальчишка, раздражённо глянул на девочку и очень громко спросил,
— Что?
Все студенты, кто был не занят танцем, заинтересовались происходящим. Растерянная Эни пролепетала,
— Ну, сейчас такой танец, что я могу… — она запнулась.
Гадёныш одарил её таким уничтожающим взглядом, что бедная девочка вся сжалась.
— Блэкстоун, последнее время ты заполняешь собой всё пространство и этим сильно раздражаешь меня!
Он взял её за плечи, чуть приподнял и переставил на несколько шагов вправо. Естественно, ведь она закрывала его мазохистский обзор.
Я впился ногтями в ладони. В моей памяти это запечатлелось как нечто невинное и мало что означающее, я был даже несколько удивлён, когда узнал, как тяжело вспоминать об этом моей жене. Но теперь с высоты своего возраста и отношения к Эни, я вижу это совершенно в ином свете. Тут есть над чем задуматься.
Будто во сне Эни покинула зал и вышла на крыльцо замка. Пошёл снег. Это не такое уж частое явление для наших широт, но я видел его собственными глазами. Снег оседал на волосах и падал на обнажённые плечи девочки, но она даже не вздрагивала от его ледяных прикосновений, а просто стояла и смотрела перед собой.
Спустя пару минут ей на плечи набросили плащ и рядом возник Люпин. Судя по выражению его лица, он был вне себя от ярости. Тяжело дыша, он то сжимал, то разжимал кулаки.
— Эни, зайди в зал, ты простудишься, — сказал он с напором.
— Пожалуйста, оставь меня одну, — проговорила Эни бесцветным голосом.
И тут Люпин разразился гневным потоком, которого я никак не ожидал. Из всей компании Римус всегда был наиболее спокойным и бесконфликтным. Он предпочитал разговоры конкретным действиям, и именно он был чем-то вроде совести бесшабашной четвёрки.
— Что возомнил о себе этот урод? — кричал Люпин. — Я слышал, как он обращался с тобой. Но пусть не думает, что тебя некому защитить. Запомни, Эни, у тебя есть друзья, и наша месть будет страшной!
Но Эни его не слушала, она находилась где-то далеко, в своём собственном мире, по её щекам катились слёзы, а взгляд оставался стеклянным. Люпин прервал собственный поток, чуть приобнял её за плечи и погладил по волосам.
— Эни, может быть тебе стоит обратить внимание на тех, кому ты действительно дорога? — тихо спросил он.
Эни очнулась, вырвалась из его объятий, испепелила его взглядом и бросилась бежать. Добежав до спальни, она прямо на себе принялась рвать платье.
Я захлопнул дневник. Наблюдать за этим не было никаких сил. Я выдохнул и подумал о том, сколько же всяких гадостей получила от меня Эни за все эти годы, что мы знали друг друга. Кто-то другой на её месте давно бы возненавидел меня. Да я сам бы возненавидел. Но моя жена продолжала любить несмотря ни на что. Вдруг посреди этих мыслей возникла другая, заставившая меня подпрыгнуть на месте.
«А ведь они действительно отомстили!»
Я всю жизнь презирал их за то, что они сделали ради друга. Конечно, способ они выбрали, прямо сказать, изощрённый, но ведь и я не стеснялся никого, когда орал на Эни в зале. Теперь всё стало на свои места, и мучавший меня вопрос получил чёткий и понятный ответ. Что тут скажешь? Нужно уметь отвечать за свои поступки, какой бы жестокой не была расплата. Ни этому ли я всегда учил своих воспитанников?
Я снова раскрыл дневник, перевернул страницу и ужаснулся. С картинки прямо на меня смотрел Воландеморт.
Тёмный Лорд выглядел странно — никаких одиозных одеяний, никаких высокомерных ужимок. Если бы я не знал его, то подумал, что передо мной обычный, ничем особо не выдающийся маг, немного франтоватый, с еле заметной печатью надменности на лице.
Он стоял на пригорке перед Визжащей Хижиной и наблюдал за худенькой темноволосой девушкой, наносящей быстрыми движениями мазки на чистый холст. Девушка сидела на траве, поджав под себя ноги и оперев холст о землю, превращала его в отражение развернувшегося перед ней вида.
Воландеморт, стараясь не производить много шума, приблизился к ней и остановился, заложив руки за спину.
— Очень интересно, — сказал он, рассматривая превращающиеся в строение мазки.
На картине Хижина выглядела не совсем обычно. Она была сплошь увита гибкими стеблями какого-то растения, с огромными торчащими во все стороны шипами. В левой части изображения с шипов свисали обрывки лёгкой полупрозрачной материи красного цвета.
Эни вздрогнула и обернулась. Воландеморт улыбнулся ей, улыбка казалась неестественной и немного натянутой. Девушка вежливо улыбнулась в ответ и вернулась к работе, показывая тем самым, что не желает общаться, но не может запретить ему здесь находиться. Естественно Лорд понял это, но проигнорировал и продолжил,
