— Не груби, — строго сказала она. — Тебя Первый Старый требует.
— Орвантер? — насторожился Гаор. — Зачем я ему? У него свой шофер.
— Дурак. У него Второй Старый сидит, — она усмехнулась. — Позабавиться им охота.
Позабавиться?! Ну… он даже задохнулся на мгновение, но решение пришло сразу.
— Я на посту, — спокойным, "объясняющим" тоном сказал Гаор. — Без приказа покидать пост не положено, так что не могу.
Она с интересом посмотрела на него и кивнула:
— А кто приказать должен?
— А кто ставил, — усмехнулся Гаор. — Так им и передай.
— Ошалел? Я ещё жить хочу!
— Я тоже, — кивнул Гаор.
Она подошла ближе.
— Ты что, Дамхарец, свихнулся? Тебя же за неповиновение запорют.
— А что так, что этак, — бесшабашным тоном ответил он.
К Орнату он не пойдёт, пусть хоть силой ведут, нет, хватит. Край, вот он, его край, думаете, дожали, так получите.
Но… обошлось. Послышались шаги Фрегора, и она, ойкнув, убежала. И вовремя. Фрегор был злобно пьян и если бы застал здесь, как сразу догадался Гаор, чужую прислугу, то всем бы досталось, никому бы мало не было. Сам Гаор успел вскочить на ноги и вытянуться в стойку. Застав его на посту и выслушав доклад, что посягательств не было, Фрегор, как это часто бывало, не то что успокоился, а переключился. Был он один, мгновенно появившиеся лакеи отвели его в душ, освежили, переодели, и он отправился обратно, приказав Гаору оставаться на посту, но милостиво разрешив:
— Оставайся здесь, а что тебе нужно, пусть сюда принесут, и вообще…
И, не договорив, убежал.
Гаор и лакеи, оба черноволосые, черноглазые, остроносые, в зелёных рубашках, несколько озадаченно посмотрели друг на друга.
— Сам в баре возьми, — наконец решил тот, что постарше.
А второй предложил:
— Может, тебе твою сюда прислать?
Твою? Это он о ком? Но тут же Гаор понял, что говорят о Снежке, и покачал головой.
— Чего так? — усмехнулся старший. — Если что, под диван запихнёшь.
— Обойдусь, — ответил Гаор, отходя к бару.
Он достал бутылку с минералкой и, подумав с мгновение, не больше, три стакана. Лакеи переглянулись и настороженно улыбнулись.
Разлив воду по стаканам и прихлёбывая, они повели осторожный, прощупывающий собеседника разговор. Но достаточно для "Орлиного Гнезда" дружелюбный. Оба, как оказалось, прислуживали Фрегору давно, чуть ли не с их общих детских игр, и знали его, как говорится, вдоль и поперёк.
— Так-то он не злой, — младший, которого звали почему-то Драбантом, прислушался и улыбнулся, — с заскоками, конечно, но своих защищает.
Гаор кивнул. Это он тоже давно заметил и понял, и ответил расхожей и всегда правильной в силу своей расхожести формулой:
— Бывает и хуже.
Лакеи кивнули.
— Ты, говорят, свободным долго был, — осторожно сказал старший, которого звали Третьяком.
Гаор кивнул и ответил:
— До двадцати шести лет.
Лакеи переглянулись.
— Ты ж рыжий, — искренне удивился Драбант, — а полукровок сразу клеймят.
— У меня мать была свободной.
— И от свободных да законных клеймят, — пренебрежительно отмахнулся от его слов Третьяк.
Гаор пожал плечами. Что и как тут объяснишь? Им это нормально, а ему… Они, видимо, почувствовали его нежелание говорить на эту тему и не стали продолжать расспросы. Постояли молча, прихлёбывая щиплющую язык и нёбо холодную воду. Но молчание не было враждебным. "Да и, — вдруг подумал Гаор, — делить-то нам нечего, под одной бедой живём, по одному краю ходим". И те… "подстилки", кого он вполне искренне и горячо презирал, тоже ведь не сами по себе такими стали. Чего с того же Щупика взять? Чем он хуже Тукмана? Ума-то столько же, приказали — и лёг. Это ему повезло, что Фрегор не любит с мальчиками баловаться, а то бы…
— Травля была сегодня? — рискнул он спросить.
— Жалеешь, что не попал? — язвительно усмехнулся Третьяк.
А Драбант пояснил:
— Ты по приказу отсыпался, а связываться с нашим никто не хочет.
— И побоялись, что ты опять всех собак покалечишь, — хохотнул Третьяк. — Одни убытки от тебя.
А ведь это он уже слышал — мельком подумал Гаор, улыбкой показывая, что понял и принял шутку.
Так, в разговорах за минералкой и какими-то солёными орешками и печеньем они и провели остаток ночи.
Фрегор явился под утро, и опять пьяный "в дребодан", но приказание было вполне разумным.
— Валяй, Рыжий, сегодня не нужен, а завтра поедем.
— Да, хозяин, — гаркнул Гаор и побежал вниз.
Валяй — хороший приказ, но и наглеть нечего. Никому из работавших ночью отоспаться не дадут. Всем работать придётся. Так что и ему невместно завалиться, не за рулём сидел, а минералку пил и трепался.
Внизу вовсю суетилась рабская обслуга, накрывая на завтрак. Гаор быстро переоделся в расхожее, скинул белую рубашку в ящик для грязного и побежал в столовую. Соседи за столом те же, значит, затравили не их. Ну, сволочи, любой праздник опоганят. И тут же заставил забыть себя об этом. Не видел, значит, и не твоё. А если попробовать сегодня по тому, тренировочному распорядку пожить? Конкретного же приказа не было. Ох, лишь бы шило в хозяйской заднице не проснулось. Завтра же опять выезд, опять всё это, так хоть сегодня бы пожить. Но… загад не бывает богат — осадил он сам себя, живи пока живёшь, а вперёд не заглядывай, время придёт, и всё увидишь, даже то, на что смотреть не хочется.
После завтрака он сбегал в спальню за комбинезоном и вместе с Летняком и Весенником пошёл в гараж. В общей толпе гаражных рабочих увидел Первака, ещё знакомые лица — спасибо Матерям-владычицам, все вроде целы — и поздоровался сдержанно улыбчивым кивком. Ну, обошлось и ладноть. Будем жить дальше.
* * *
Как причудливо разбегаются по воде круги от брошенного камня.
Стиг Файрон ожидал от статей Гаора многого, но что пойдут на пересмотр законы о бастардах, законы Крови… нет, этого он не предвидел, не мог предвидеть. Да, это не совсем то, чего они добивались, но и это, в конечном счете, может благоприятно сказаться на судьбе Гаора. По новому закону все признанные сыновья, законные и бастарды, уравниваются в правах. А значит, продажа бастарда в рабство теперь незаконна! И если добиться отмены этого положения, громкой отмены, то можно попытаться использовать это как повод для пересмотра дела Гаора. Здесь, правда, нерушимой стеной стоит принцип: закон обратной силы не имеет! Но… посмотрим.
Что нужно сделать, чтобы все говорили только об одном, больше ни на что не обращая внимания? Правильно: объявить это тайной, секретом и допустить небольшую утечку информации.
