Венн с удовольствием следил за горячими спорами и обсуждениями проблемы бастардов. Самое главное: идея о преступном разбазаривании человеческих ресурсов не забывалась и не исчезала под грудой словесной шелухи. Бастардов, младших сыновей и их потомков намного больше, чем наследников, так что заинтересованных в этом законе тоже намного больше, чем противников. Как говаривала нянька: "Дитю ляльку, а детине цацку". В последний раз он это от неё услышал, купив себе мотоцикл. Смешно вспомнить, как он его чистил, разбирал, регулировал, холил и лелеял. Вот и подкинем обществу, тому же великовозрастному обалдую-детине, цацку — закон о бастардах. И многое, куда более важное пройдет незамеченным.
Ведь Рабское Ведомство зашевелилось! Начало "некоторые изменения в правилах и нормах содержания". Интересно, хоть кто-нибудь, кроме него и нескольких посвященных в некоторые детали и аспекты процесса, понимает, что происходит?
День за днём, день за днём, день за днём… Но дни стали разнообразнее. Седой вдруг с изумлением обнаружил, что оказанные его бригаде послабления потихоньку стали распространяться и на остальных. Тихо и поначалу малозаметно стал меняться паёк. Во всяком случае, порции стали больше, не только его, но и парней перестал мучить почти постоянный голод. И меню стало разнообразнее. Появились памятные по детству рисовая и овсяная каши, мяса стало больше. Но этому можно было ещё найти какое-то понятное объяснение. Скажем, начальник снабжения перестал воровать отпускаемые на питание рабов средства. Маловероятно, но почему бы и нет? Но сегодняшнее…
… Смена прошла обычно, без каких-либо экстремальных ситуаций. Поработали, позанимались, поработали, всё убрали, хотя вряд ли без них кто зайдёт, и спустились вниз. И едва после обыска вошли в коридор, как к нему кинулась Старшая по кухне.
— Ну, наконец-то! Мы уж заждались тебя!
Седой даже опешил от неожиданности.
— А чо?
— Чо случилось?! — сразу заволновались парни.
— Сломалось чо?
Старшая нетерпеливо отмахнулась от них и потянула Седого за рукав.
— Давай, Седой, ты у нас самый умственный.
И хотя звали его одного, но парни, разумеется, пошли за ним. В кухню их не пустили, и они остались стоять в дверях, а за ними быстро накапливалась толпа заинтересованных.
Проблема оказалась в большой коробке, полной небольших бумажных исписанных пакетиков, пахнущих… Он сначала даже не поверил себе и, прочитав надпись, удивлённо присвистнул.
— Это сушёные овощи, — объяснил он столпившимся вокруг него женщинам из кухонной бригады. — А это грибы. Тоже сушёные.
— Навроде этих… конценов?
Концены? А, понятно, концентраты.
— Да, — кивнул Седой и стал медленно и чётко читать инструкцию по приготовлению.
Горячая вода была, её тут же отлили в маленькую кастрюльку, вскипятили, всыпали в кипяток овощной и грибной пакетики, подержали пять долей под крышкой — в коробке нашлись песочные часы! — и сняли крышку, выпустив горячий пахучий пар.
— Мать! Жрать давай! — заорал бригадир литейщиков.
— Мать, хоть нюхнуть дай!
— Грибы, паря, однова сдохнуть, грибы!
На кухне началось нечто неописуемое: срочно кипятилась вода в большой кастрюле, Седой объяснял устройство и назначение песочных часов, Чалый рассчитывал, сколько пакетиков на какую кастрюлю сыпать, допущенные к коробке как самые грамотные Чеграш, Гиря, Зима и Лутошка сортировали пакетики, раскладывая их по другим коробкам, поменьше, тут же громко обсуждали, как бы эти коробки пометить, советовали сыпать всё подряд, рассказывали, каки грибы с маткой собирали, решали, варить ли их хлёбовом, али отварить да в кашу засыпать и перемешать для скусу… Ужин безнадёжно запаздывал, но это уже никого не волновало.
А потом сидели за столами и ели обычную, нет, сегодня с приварком, и ставшую необыкновенно вкусной кашу. Дак ведь не концены эти, где то порошок, то как… — а ну, подвяжи язык, за столом ведь — ну, словом, ни запаха, ни вкуса, только и слава, что горячее, а самые настоящие, ставшие сочными куски овощей и грибов. У многих на глазах блестели слёзы. То ли от горячего пахучего пара, то ли от воспоминаний. Ведь… ведь как дома!
После ужина Седой ещё раз вместе со Старшей по кухне просмотрел полученные пакетики и пакеты, мешки и коробки и убедился: да, паёк увеличен. И стал намного разнообразнее.
— И ещё, Седой, — Старшая озабоченно оглядывала свои владения. — Сказали ещё холодильники поставят. Это-то зачем?
Седой кивнул:
— Значит, свежие продукты будут. Их надо на холоде хранить.
— Это заместо ледника, что ли ча?
— Да.
— Поможешь наладить?
— Нет проблем, — улыбнулся Седой. — Но розетки нужны, они на токе работают.
— Сделаем, — сказал мгновенно оказавшийся рядом бригадир электриков. — Куды тянуть, Мать?
— А где их ставить? — вмешался Чеграш.
— Верно, — кивнул Седой. — И ещё. Если бытовые, то одна проводка, а если промышленные, то как в цехах.
— Посмотрим, что дадут, — кивнула Старшая. — А ты, Седой, в ларёк зайди, тоже надавали всякого нового, в сумлении бабы, что для чего, и по фишкам что почём не разберутся, без тебя и выкладывать не стали.
И, поглядев выданное для ларька, он понял: что-то там, в большом мире изменилось, и серьёзно. Ну, конфеты, орешки, печенье, сигареты, — всё это было и раньше, появились новые сорта, это ещё куда ни шло, но коробочки с соками, особые, с повышенным содержанием витаминов — это уже, как говорили когда-то, совсем из другой оперы. А яркие цветные ленты и косынки для женщин? Это как? Не было такого никогда в заводском ларьке. Никто и не слыхивал о таком. Но "добили" его две полученные сегодня коробки с наклейками Главного Аптекоуправления на боках. То-то их даже не рискнули открывать без него. А он, увидев содержимое, ахнул в голос.
— Чо, Седой?
— Чо это?!
— Мать-лекариху позовите, — наконец выдохнул он, разглядывая баночки поливитаминов и коробочки с травами.
Прибежала Мать-лекариха, лечившая всех рабов в меру своих сил, умений и лекарств. И Седой, окружённый взволнованно молчащими женщинами, объяснил ей, что такое витамины, зачем они нужны, и что продавать их нельзя, их надо понемногу, но каждый день есть, а то купит кто и по глупости сразу всю баночку заглотает, так это только хуже, не то что категорию, и жизнь потерять недолго.
— Ага, ага, — кивала Мать-лекариха. — Ты мне точно укажи, кому чего, никто и не отвертится, как миленькие свою норму глотать будут.
С травами оказалось гораздо проще: на коробочках были рисунки, и женщины сразу всё опознали и распознали. Мать-лекариха унесла обе коробки, взяв с него твёрдое слово завтра же — седни до отбоя никак не успеть — зайти к ней и растолковать насчёт этих… витаминов.
