Найнив захотелось заткнуть ей рот; от выступивших на лице Могидин блестящих капелек пота Найнив затошнило, но если она станет прислушиваться к этому умоляющему голосу… Найнив начала направлять, не уверенная, хватит ли у нее сил удержать язык Могидин, потом улыбнулась. Она ведь связана с Могидин, и та у нее под контролем. Могидин выпучила глаза, когда сама же сплела потоки, заткнувшие ей рот, и сама затянула плетение. Найнив добавила ей еще и затычки в уши и повернулась к Бергитте:
— Что ты думаешь?
— У Илэйн сердце разобьется. Она любит мать.
— Я знаю! — Найнив глубоко вздохнула. — Я оплачу Моргейз вместе с ней, и каждая слезинка будет искренней, но сейчас меня тревожит Ранд. По-моему, она говорит правду. Я почти чувствую это. — Она подхватила серебряную привязь пониже браслета и потрясла ею. — Может, из-за этого, а может, просто воображение. Как ты считаешь?
— Это правда. Она никогда не проявляла особой храбрости, если только явно не брала верх или не думала, что побеждает. И ты вправду нагнала на нее страху перед Светом.
Найнив поморщилась. Каждое слово Бергитте порождало новый пузырь ярости в ее душе. Она никогда не была особенно храбра, если только не становилось очевидно, что она берет верх. Этими словами можно и ее саму описать. Она нагнала на Могидин страху перед Светом. Да, нагнала и, угрожая ей, тогда готова была на все. Надрать кому-нибудь уши при надобности — одно; угрожать же пыткой и мучить, даже Могидин, — разные вещи. И вот она пытается избежать того, что должна сделать. Никогда не выказывает особой храбрости, если только явно не берет верх. На сей раз пузырь гнева зародился по ее вине.
— Нам нужно отправиться в Кэймлин. По крайней мере, мне. С ней. Наверное, вряд ли Силой мне удастся хотя бы бумагу порвать, но с ай'дам я могу использовать ее силу.
— Из Тел'аран'риода ты ни на что в мире яви повлиять не сумеешь, — тихо промолвила Бергитте.
— Знаю! Знаю, но я должна что-то сделать!
Бергитте откинула голову назад и засмеялась.
— Ой, Найнив, я просто в замешательстве — связалась с такой отчаянной трусихой, как ты. — Вдруг глаза ее удивленно расширились. — Твоего снадобья осталось мало. По-моему, я просы… — И на полуслове лучница исчезла.
Глубоко вздохнув, Найнив распустила плетение вокруг Могидин. Или заставила это сделать ее; с ай'дам трудно было определить, что есть что.
Найнив хотелось, чтобы Бергитте по-прежнему оставалась рядом. Еще одна пара глаз. Кто-то осведомленный о Тел'аран'риоде куда лучше, чем Найнив. Кто-то смелый.
— Могидин, мы отправляемся в путешествие, и ты поможешь мне — изо всех сил. Если меня что-то застанет врасплох… Достаточно сказать, что все случившееся с носительницей браслета произойдет и с той, кто носит ошейник. Только ей аукнется десятикратно. — Судя по болезненной мине Могидин, было ясно, что она этому верит. И очень хорошо, поскольку это правда.
Еще один глубокий вдох, и Найнив начала формировать перед мысленным взором образ того места в Кэймлине, которое она сумела вспомнить более или менее хорошо. Королевский дворец, куда ее брала с собой Илэйн. Равин должен быть во дворце. Но — в мире яви, а не в Мире Снов. Тем не менее, она должна что-то предпринять. Тел'аран'риод вокруг Найнив изменился.
Ранд остановился. Длинная подпалина на стене коридора отмечала место, где висели превратившиеся в пепел полдюжины дорогих гобеленов. Еще одну шпалеру облизывали жадные язычки пламени, несколько инкрустированных сундуков и столов превратились в обугленные обломки. Не его рук дело. В тридцати шагах далее на белых изразцах пола лежали, сжимая в руках бесполезные мечи, скрюченные смертью мужчины в красных мундирах, в кирасах и шлемах с решетчатыми забралами. И это не его рук дело. Пытаясь добраться до Ранда, Равин проявлял расточительность. Отрекшийся был хитер в атаке, умел в отступлении, но с момента, как он бежал из тронного зала, он противостоял Ранду не больше чем на миг — чтобы ударить и бежать. Равин был силен, вероятно, так же силен, как и Ранд, и знал он куда больше, но в кармане у Ранда лежал ангриал, фигурка толстячка, а у Равина ничего подобного не было.
Коридор был вдвойне знаком — Ранд уже видел его раньше и видел когда-то нечто похожее.
Я шел этим путем с Илэйн и Гавином в тот день, когда встретил Моргейз. Мысль болезненно скатилась по границе Пустоты. Ранд был холоден в ее коконе, избавлен от всяких эмоций. Саидин бурлила и жгла, но он пребывал в ледяном спокойствии.
И другая мысль, будто удар ножом. Она лежала на полу вроде этого, золотые волосы рассыпались словно со сна. Илиена Солнечноволосая. Моя Илиена.
В тот день там была и Элайда. Она Предсказала боль, что я принесу. Она знала о тьме во мне. Немного. Достаточно.
Илиена, я не ведал, что творил. Я был безумен! И сейчас безумен. О-о, Илиена!
Элайда знала — кое-что, но даже той малости не сказала, лучше бы она сказала.
О-о, Свет, неужели нет прощения? То, что я наделал, совершено в безумии. Разве нет ни капли снисхождения?
Гарет Брин убил бы меня, если б знал. Моргейз приказала бы меня казнить. Моргейз была бы жива. Мэт. Морейн. Сколь многие были бы живы, если бы умер я?
Я заслужил свои муки. Я заслуживаю окончательной смерти. О-о, Илиена, я заслуживаю смерти.
Я заслуживаю смерти.
Шаги позади. Он повернулся.
Они вывернули из широкого перпендикулярного коридора не далее чем в двадцати шагах от Ранда. Две дюжины солдат в кирасах и шлемах, в красных мундирах с белым отложным воротом — форма гвардейцев королевы. Только теперь у Андора не было королевы, а когда она была жива, эти люди ей не служили. Вел солдат Мурддраал, бледное безглазое лицо напоминало слизняка, вывернутого из-под камня, а перекрывающиеся пластинки черных доспехов усугубляли сходство с движущейся змеей, но при всей стремительности походки черный плащ Получеловека висел не шелохнувшись. Взгляд Безглазого — страх, но в Пустоте страх был чем-то далеким. Увидев Ранда, гвардейцы замешкались, потом Мурддраал поднял свой меч с черным клинком. Солдаты, те, кто еще не обнажил оружие, положили руки на эфесы.
Ранд — кажется, так его зовут, — направил Силу способом, которым раньше не пользовался, которого не помнил.
Солдаты и Мурддраал застыли на месте. Иней нарастал на них все толще, иней, который дымился, как Мэтовы сапоги. С громким хрустом обломилась поднятая рука Мурддраала. Ударившись о плиты пола, и рука, и меч разлетелись вдребезги.
