Мутными взорами они посмотрели на меня, на корону (по крайней мере, по ощущениям то было именно она), и только тогда преклонили колени. Не перед друг другом, но передо мной.
Ух, как это всё волнительно! Просто невероятно! Ай да Размар, ай да интриган! Вопрос с Виви оставил в подвешенном состоянии, на меня внимание переключил, а ведь коронация должна была состояться только завтра.
— Наивысшее благословение, — проговорил Крайл. — Такого не было со времён нашей прабабки.
— Точно, — протянул Зигвальд. — Она была настолько хороша и велика, что Размар не стал ждать коронации и одарил короной так же на Турнире. Чем же ты его зацепила?
Он задумчиво смотрел на меня, явно удивляясь ситуации. В его взгляде так и читалось: «Надо же, тощая чужестранка умудрилась завоевать не только моего братца, но и Бога. Интересно, чем?»
Возможно, я бы ответила на его невысказанный вопрос, если бы сама знала…
Самое радостное для меня было то, что братья таки не подрались. После столь эффектной коронации это выглядело бы глупо и неуместно. Поэтому горе-вояк проводили, причём Урлух пытался доказать, что вступил в поединок с Кларком вовсе не потому, что претендует на Виветту, нет, просто хотел осадить мальца, поучить жизни. Но его никто не слушал, кроме меня и Виви.
— Знаете, даже и не знаю, радоваться итогу Турнира или огорчаться, — проговорила она после того, как восхитилась короной, которую, к сожалению, я сама не могла увидеть, ибо прилюдно снимать её нельзя.
— Отнесись к этому философски, — посоветовала я. — Ты ведь сама хотела проучить Кларка? У тебя будет для этого уйма времени.
— Самое смешное, что пока длился поединок я передумала столько мыслей, словно жизнь заново прожила, — она рвано выдохнула.
— И? — я с любопытством наклонила голову, в нетерпении ожидая продолжения.
— И поняла, что он запал мне в душу, — выпалила и тут же обхватила себя руками, явно чувствуя себя неуютно.
— Кто именно? — деловито уточнил Крайл, за что я его чуть не стукнула.
— Конечно же, Кларк, — раздражённо ответила я.
— Урлух, — неожиданно выдала Виви.
— Кто? — я совсем не по-королевски выпучила глаза, хотя по идее должна привыкать вести себя подобающе.
Но где там, когда столько неожиданных новостей!
— Кларк-то понятно, что хорош собой, — признала эта кокетка, — но Урлух он такой…
— Какой? — нет, я понимала, чем он мог её привлечь — в первую очередь душевностью, но мало ли, вдруг я и тут ошибаюсь.
— Таинственный, — Виви закатила глаза к навесу.
— Вот вам и очередное доказательство, что женщины — довольно неразумные существа, — ехидно выдал Зигвальд. — К тебе это почти не относится, — тут же оговорился он в мою сторону.
— В смысле почти? — возмутилась я формулировке.
— Всё, мне надо говорить финальную речь, — отмахнулся от меня старший король, воздел руки и обратился к народу: — армарийцы! Сегодня воистину чудесный день! Я поздравляю вас с окончанием Турнира, с новой королевой и скорой войной!
— Ура! — раздался дружный вопль. — Да здравствует новая королева! Да здравствует скорая битва!
Ох уж эти армарийцы, им лишь бы кулаки потешить!
Глава 13. Возвращение в Коринию
Через неделю после турнира мы уже отчаливали от суровых берегов Армарии. Вот что значит готовность к бою в любой момент! В Коринии простая морская прогулка королевской семьи за месяц готовится, а тут…
Накануне отплытия Жрец пригласил нас с Крайлом и Зигвальдом на приватную беседу. Он стоял около пустого бассейна в ожидании нас, храня абсолютную невозмутимость на лице. Наши шаги гулко разносились по храму, луна таинственно светила в окна, сегодня у неё был особенно необычный цвет — морской лазури. Видимо, сказывался туман, окутавший армарийскую землю.
— Доброго вечера, правители Армарии, — начал Жрец несколько высокопарно.
— И тебе здравствовать, великий Жрец, — склонил голову Зигвальд.
Мы с Крайлом молча повторили его жест, ибо слов одного было вполне достаточно.
— Я позвал вас, чтобы благословить в дальний путь, а ещё предупредить, — Жрец поднял указательный палец вверх, обозначая важность следующих слов. — Берегите Беренгарию. Она — самая большая ценность для Крайла.
— Может, не брать её с собой? — предложил Зигвальд.
И пусть была в его словах изрядная доля разума, но всё моё нутро запротестовало.
— Нет! — выпалила я, хватаясь за руку Крайла.
— Без неё вам не обойтись, — туманно ответствовал Жрец. — Иначе я бы сразу предложил этот вариант. Поэтому и говорю: берегите девчонку!
— Обязательно! — клятвенно пообещал Крайлах.
— Ты-то понятно, — отмахнулся Жрец, — я больше Зигвальду говорю.
— Да понял я, понял, — пробурчал первый король, словно был нашкодившим подростком. — Но это не значит, что всё будет решаться по её желанию, — тут же вернулся грозный лик.
— Разумеется, нет, — похлопал его по плечу Жрец. — Как говорится в старой пословице: спроси женщину, как лучше поступить, и сделай наоборот.
Меня чуть не перекосило от такой «истины». Хотя, стоит признать, что нечто подобное бытует и среди коринских мужчин. В общем, кругом одни шовинисты!
Выдав королям какие-то особые зелья и вновь повторив, чтобы берегли меня, Жрец нас отпустил. Очень странно. И предупреждение и зелья, а ещё столь быстро изменившаяся погода. Туман развеялся, луна утратила тот невероятный оттенок и стала просто бледно-голубой.
Выйдя из храма, я вдохнула свежий вечерний воздух. В нём уже не было томности, хотя мы шли по дорожке, по бокам которой цвели местные цветы с приятным ароматом. Нет, пахло морозцем, видимо, грядёт похолодание.
Так и вышло. Утром, когда мы двинулись в сторону берега, под копытами зместов захрустел лёд. Я взглянула на землю — все лужи замёрзли.
— Как-то холодно прощается Армария со своими воинами, — я повернулась к Крайлу, облачко пара вырвалось изо рта.
— Это разве холод? — подмигнул мне супруг. — Так, лёгкое похолодание, к обеду всё растает, да и дело к осени движется. У нас другие приметы: если в день отплытия идёт дождь, то, значит, много сил уйдёт впустую, а если кто-то утонул невзначай, ну мало ли, при погрузке оступился, то жертва морю.
— Я уже поняла, что смерть для вас — не повод лить слёзы, — не могла не съехидничать в ответ.
— Неправда, мы скорбим об ушедших, особенно если это женщина или ребёнок, — неожиданно серьёзно возразил он. — Любимая женщина и любимый ребёнок
В его взгляде было столько теплоты, столько чувства, что меня пробрали мурашки.
— Но любой воин — это чей-то ребёнок, — возразила я, вспоминая ту женщину на Турнире, которая начала плакать.
Да, её тогда успокоили, насколько я понимаю — сам Размар, но тем не менее.
— Любого может настичь смерть в самый неожиданный момент, например, около собственного дома. Мало ли, запнулся, упал, случайно ударился виском о камень. Всякое бывает. Поэтому приходится с этим мириться и достойно принимать свою смертную участь.
Умом я понимала, что он прав, но вот сердцем. Нет, я не могу так спокойно размышлять об этом, особенно если дело коснётся Крайла или Виви, не говоря уже об Анелии! О ней помню всегда, пусть события последних месяцев сместили акцент переживаний.
И я очень рада, что именно она вышла замуж за Нарисса, ведь иначе мы бы не смогли быть с Крайлом вместе. Правда, он говорил, что их брак точно бы не благословил Размар, а я питаю надежду, что и Фрейлия бы его не одобрила, но вопрос: смог бы тот же Крайл понять, кто его Предназначенная? Вряд ли бы мы обменялись хотя бы парой слов, вряд ли бы он увидел меня без традиционного девичьего макияжа, вряд ли бы кто-либо догадался, что Дар Судьбы — это я. Скорее всего, разразился бы скандал, неизвестно чем бы кончившийся, а я бы жила в слепом неведении относительно истинного лица короля Харника и, конечно же, своего происхождения.
Правда, я и сейчас не знаю, кто я на самом деле, но есть хотя бы пара версий. И я даже не знаю, какая из них лучше, точнее хуже. Ведь если я — настоящая принцесса, которую королева подменила сразу после рождения на дочь служанки, но при этом не оставила без своей любви, то Анелия — никто. И её счастье в браке с принцем Судры под большой угрозой.
