- Про это я в курсе… Ладно — на Доминис, так на Доминис. Очень уж обмен заманчивый. Тем более нам по пути.
- Согласен… И я что, собственно, заглянул-то? Мне очень понравилось, что ты сказал ему. Про наш дуэт.
- Брось! - фыркнул Капитан, - Этот Раш на идиота не похож. Если он наводил справки про нас, то знает что ты делаешь, что хочешь. Я уж даже мешать забил.
- Про торпеду мне тоже понравилось. Лестное сравнение...
- Ага… Наслаждайся. И дай мне переодеться! А сам, лучше иди в кают-кампанию. Там Доктор и ента его родственница выползли. Книги, которые им в наследство достались, разбирают. Попробуй у них какой нибудь художественной литературы выкружить в корабельную библиотеку. Док кое-что купил, но этого мало. Быстро до дыр зачитаем, а до Островов путь неблизкий.
Кивнув Старпом удалился, а Капитан принялся снимать парадную форму бормоча под нос: «Баба, какая ни есть, все равно баба… За красивую цацку, что хошь отдаст. Даже пушку...».
...
В кают-компании Доктор с племянницей разбирали библиотеку. Разделили её неправильно и теперь они сортировали книги, а заодно общались. Происходило общение на форбуржском, так что сидевшая тут же Барабашка ничего не понимала и только недоуменно крутила головой.
— «Лисса! Я слышал, что ты опять была в своем репертуаре? Зачем было хамить господину Капитану?»
— «О, дядя Ганс, вы же знаете, как общение с тетей Розой на меня влияет?»
— «Можно подумать, что без нее ты прямо-таки нежный эдельвейс… Я не собираюсь тебя упрекать, как остальные, за твой образ жизни, но здесь, сделай милость, сдерживай свой характер. Тебя взяли по моей просьбе, так что своим поведением ты ставишь меня в неловкое положение».
— «Я постараюсь, но ничего не могу гарантировать».
— «Постарайся… В противном случае я напишу тете Розе, что ты мечтаешь, чтобы они погостили у тебя».
— «Зачем так сразу? Для начала могли бы пригрозить просто убить меня...»
Доктор усмехнулся и отложил в её сторону томик стихов «Алхимия любви», которую на основании названия сунули в научную литературу.
— Они, по-моему, ссорятся… — шепнула Барабашка вошедшему Старпому.
— Нет. Это просто язык такой…
Старпом подошел к столу и приветственно кивнул.
— «Как продвигается разбор завалов?»
— «О! Я и не знал, что вы так прекрасно владеете языком!» — Доктор удивленно посмотрел на Старпома. — «У вас идеальное произношение!»
— «Я был слушателем Академии Судебной Медицины в Кенингшлоссе. Беззаботные студенческие годы...»
— «Серьезно? Я работал с одним профессором из этой академии».
— «Эрихом Болем. Я помню — вы рассказывали об этом при нашем знакомстве. Я ходил на его лекции».
— «Как тесен мир!»
— «Иногда даже слишком...» — как бы невзначай обронила Лисса. — «Вот поэтому мне так нравятся Острова...»
— «О, простите, фройляйн,» — извинился Старпом. — «Я помешал вашей беседе?»
— «Нет, что вы… Просто неприятные ассоциации. Вы сейчас были похожи на моих родственниц. У них тоже единственная тема разговора — обсуждать общих знакомых».
— «Не жалуете родню, насколько я понял?»
— «Вы неправильно поняли — я не люблю людей в целом, вне зависимости от семейных связей».
— «Мизантропия. В вашем возрасте? Можно поинтересоваться причиной?»
— «У меня их две — интеллект и образование».
— «Я так понимаю, вы не замужем?»
— «При чем тут это?»
— «Возможно, наличие в вашей жизни любимого человека могло бы немного примирить вас с остальным человечеством… Или чем-то занять ваш рот на несколько минут. Меня бы это тоже устроило.»
— «При чем тут… Ох!» — Лисса уважительно покосилась на Старпома. — «Тонко. Пошло и тонко. Даже сразу не уловила. Туше».
— «Про эту штуку я узнал, когда обучался в Гюйонском Королевском Колледже. В программу оно не входило, но ряд студенток вели факультативы».
— «Надеюсь, кроме этих факультативов у вас получалось выкроить время на посещение хоть каких-нибудь лекций?»
— «Не переживайте — я был одним из лучших. Хотя времени на сон почти не оставалось. Так что, если хотите побеседовать о литературе, то обращайтесь».
— «Жаль, что вы не использовали формулировку «к вашим услугам». У меня было в запасе несколько очень язвительных ответов».
— «Потому и не использовал. Кстати — если у вас будут ненужные книги художественного содержания, то ставьте их вон в тот шкаф. Я думаю, у вас высокие стандарты в литературе, так что кое-что вы неизбежно забракуете».
— «А у вас и ваших людей стандарты гораздо ниже, если я правильно поняла»?
— «Издержки профессии. Пару месяцев в море и планка падает настолько, что даже у вас появится шанс...»
Еще раз вежливо кивнув Старпом присел на диван рядом с Барабашкой. Лисса проводила его взглядом, потом посмотрела на дядю, на лице которого играла насмешливая полуулыбка.
— «Что?»
— «Похоже, ты нарвалась на такого же язвительного оппонента. Теперь понимаешь, как себя чувствуют окружающие?»
— «Я и не знала, что приношу в мир столько радости».
— «Тебе нравится подобное общение?»
— «А вы только сейчас это заметили? Лучше объясните мне, почему человек с таким образованием состоит в отношениях с кем-то вроде неё?»
— «О! Она — очень интересный случай. Орден Одаренных поработал над её сознанием...»
— «Не думаю, что до этого она блистала интеллектом».
— «Ах, ты об этом...»
Доктор, склонив голову, задумчиво посмотрел на племянницу.
— «Я могу ошибаться, но, по-моему, он выбрал её не за интеллект…»
— «Ну да… Пустая голова дает огромное преимущество при фелляции…»
Презрительно скривившись, она снова вернулась к книгам. Закончив разбирать, Лисса взяла стопку книг и поставила их в библиотечный шкаф. Доктор, подняв голову, мазнул глазами по корешкам и опустил было глаза обратно к своем чтению, но встрепенувшись, еще раз посмотрел внимательнее.
- «Лисса — что ты туда поставила!»
- «Всякие романы, дубликаты того, что у меня уже есть — в общем, все, что не нужно.»
- ««Правдивое и полное описание долгого и опасного путешествия по Залесью и окрестностям» маркиза де Куртуазье ты зачем туда поставила?»
- «А что с ним не так?»
Доктор встал, взяв книгу открыл наугад и зачитал отрывок:
- «Особое внимание в Залесье привлекает единодушное и молчаливое презрение ко всему выдающемуся, всему, что хоть немного возвышается над серым и грязным фоном залесского общества. Все одеты одинаково, дамы носят одинаковые платья и все господа облачены в одинаковые сюртуки или военную униформу. И только немногие достойные люди выделяются на этом фоне платьем, скроенным по лионисийскому фасону, и за это мужественно подвергаются шквалам грязных пересудов и разговоров и осуждения обществом. Очень редкий залесец готов принять на себя бремя свободы и независимого взгляда на залесскую жизнь, а в свободной печати таких и вовсе нет. Отдельного слова заслуживает черная залесская цензура, которая душит в зародыше любые проявления свободомыслия в печати и прессе, а временами цензурирует даже частную переписку! Вот, например, мой большой друг, офицер Н., чьё имя я естественно не буду оглашать, во избежание его увольнения, а может быть, даже и казни (sic!) отправил мне из расположения своей части невинное письмо с описанием местной природы и своего нехитрого военного быта. И представляете, конверт был вскрыт и все, практически все, слова были залиты чернилами! Разве можно такое представить в Гюйоне? Сотни моих дружеских писем дамам доходили в целости и сохранности, как и ответы на них!»
