Я следила за тем, как его пальцы ловко выдергивают сорняки. Так, словно эти руки не только не чурались грязной работы, но и часто ее выполняли. Причем в отличие от меня, работал адепт без перчаток. Невольно отметила мозоли на ладонях. Такие не оставит карандаш или чернильная ручка. Скорее уже заточенные железяки, которые вертишь в руках по нескольку часов.
Я так пристально разглядывала руки адепта, что вздрогнула от его вопроса, который рассек тишину не хуже стального клинка:
— Нравлюсь?
Я подняла взгляд выше. Непроницаемое выражение лица — точно маска, забрало. И лишь лукавство в уголкахярко-синих глаз.
К слову, внешность одногруппника вполне позволяла такой вопрос задать. Тогда, на первой лекции, он показался мне мрачным нелюдимым типом. Сейчас же, в свете заходящего солнца, когда я увидела его за прополкой, он оказался вполне нормальным парнем. Даже милым. И красивым. Коротко стриженные темные волосы, черные брови вразлет, высокие скулы, атлетическое телосложение… Одним словом, на такого наверняка тоже найдется не одна гундосенькая ревнивица — некстати вдруг вспомнилась длинноногая девица, что сегодня подкараулила меня за углом общежития.
— По частям, — ответила абсолютно честно. — Вот твое выражение лица — нисколечко. Оно словно стакан уксуса. А то, как ты отлично полешь сорняки — очень даже. У тебя почти профессионально получается, — закинула я удочку.
— Мой отец — маг-механик, и я с ним провел все детство в гаражах, чиня двигатели, так что я не боюсь грязной работы, — спокойно, с достоинством отозвался парень.
— И как зовут сына механика? — я постаралась задать этот вопрос максимально мягко, чтобы ни в коем случае не обидеть, даже игривый тон чуть подпустила.
— Магнус Элрой, — отозвался одногруппник. — А тебя, дочка канцлера? — последнее он произнес сарказмом. — Николь Роук?
Да уж, за сегодня я удостоилась пристального внимания сразу и от некрохрыча, и от тренера, так что не мудрено, что мое имя этот Элрой знал.
— Да какая я дочка канцлера. Так, неудачно пошутила, — фыркнула я. — Очень уж хотелось уесть Пирата с Прынцеской.
— Кого-о-о? — удивленно протянул адепт и даже его руки в этот момент зависли над грядкой.
— Ну сидели недалеко от тебя на задней парте двое доставал. Один с серьгой в ухе, а второй — блондинчик. Миниг и Никос, кажется….
Элрой на секунду задумался, словно вспоминая, а потом… захохотал!
— Ты главное, Никосу не скажи, что он принцесска. Хотя сыну графа это прозвище очень идет.
— А ты откуда его знаешь? — тут же встала я в стойку, точно гончая учуявшая след.
— А не нужно было с тренировки так рано уходить, — коварно усмехнулся Элрой.
— ты же раньше меня полосу прошел? — припомнила я.
— Прошел, — согласился адепт. — Но не ушел. И узнал много интересного. Наставник, как оказалось, служил вместе с отцом Никоса. Ну Бруковр по-дружески и взялся за воспитание графенка, — в последнем слове почти неуловимо проскользнуло что-то личное, — чтоб по-настоящим стражем стал и имя отца не опозорил…
— Поэтому решил его попозорить как следует на тренировке? — невинно уточнила я.
— Точно, — усмехнулся Элрой и неожиданно произнес: — А ты не такая заноза, как показалось сначала.
— А ты не такой мрачный тип на поверку, — вернула я сомнительный комплимент.
За разговором время пролетело незаметно, и грядку я дополола засветло. Попрощавшись с одногруппником, вышла из оранжереи под увещевания Штопса, что он будет ждать меня завтра: ведь у меня от щедрот преподавателя по некромантии осталось еще четыре дня отработки.
Я шла к общежитию мимо учебных корпусов. Большинство из них были старыми, я бы даже сказала старинными: углы черепичных скатов крыш некоторых их них по моде прошедших столетий венчали каменные горгульи. А там, где каменных монстров не было, балюстрады и аттики украшали статуи элементалей.
Это и немудрено: столичная академия высшей магии имела богатую и древнюю, более чем тысячелетнюю историю. Если бы я не была так занята делами насущными — обязательно бы полюбовалась и лепниной, и каменными изваяниями. А может, даже помечтала бы, как текла в этих стенах жизнь много дет назад. Какие мантии носили тогдашние адепты, какие профессора им преподавали…
Но сейчас меня больше занимали размышление о разговоре в оранжерее. С одной стороны, этот Элрой выглядел весьма аристократически и вполне мог быть сыном канцлера: манера речи, то, как он назвал Никоса «графенком» — как будто был знаком с Принцессокй уже давно, и не заочно. С другой — явно рабочие мозоли на ладонях парня: его сноровистые руки были привычны к грязной тяжелой работе… В общем, после этого разговора, вопросов появилось гораздо больше. Хотя… одна деталь все же заставила меня, пусть и после некоторых раздумий, склониться к тому, что Элрой — не сын канцлера. Хотя не мешало бы уточнить у Дэна. Он ведь тоже аристократ и…
Стоило мне только подумать о блондине. Как он почти сразу же появился на горизонте. А как раз шла мимо одного из корпусов, когда увидела Стилла. А он — меня. И двинулся навстречу. Причем, судя по его виду, страж был настроен на разговор столь решительно, что даже умри я в эту секунду — не смогла бы уйти беседы.
Я замерла на месте, понимая, что бежать бесполезно, прятаться — поздно, сражаться — бессмысленно. Остается только принять саму неотвратимость по имени Дэниэл Стилл такой, какая она есть. И успокоительные.
Но когда между мной и Дэном осталось не больше двадцати футов, взгляд адепта на миг оторвался от меня, а затем страж вдруг резко сорвался с места и на бегу, вскинув руку, метнул прямо в меня заклинание.
— Что за… — только и успела выдохнуть я, как мое тело впечатало в стену.
Воздух выбило из легких. Я здорово приложилась макушкой — до звёздочек в глазах — ссадила руки, но… Окунуться с головой в собственные ощущения не удалось, потому как ровно на то место, где я только что стояла, рухнула статуя горгульи. Меня не убило лишь благодаря чуду. Ну и защитному куполу заклинания Дэна.
Я стояла и смотрела, на груду обломков. Между ними и носками моих кроссовок расстояние было всего ничего. Один камешек почти касался обуви. Не окажись я прижатой так плотно к стене, под небольшим навесом ската крыши, эта горка камней стала бы моим надгробием.
Гулко сглотнула и ошарашенно взглянула на стража, который спас мне жизнь. Вот только он смотрел сейчас не на меня, а гораздо выше — наверняка на край крыши. Пристально, неотрывно, словно гипнотизируя.
Я тоже непроизвольно задрала голову. Ничего, кроме края с обломанной черепицей, не увидела. А когда опустила взгляд на Дэна, то на том, месте, где он до этого стоял, адепта не обнаружилось. Он оказался гораздо ближе. Буквально в двух шагах от меня.
Дэн щелкнул пальцами, снимая защитные чары. А затем критически меня оглядел.
— Не сильно приложило? — поинтересовался он.
Я из чисто женской вредности и избытка чувств прошипела:
— Нет! На вскрытии узнаешь!
— Хм… Значит так Николь Роук произносит «спасибо»? Что ж, буду знать, — криво усмехнулся страж.
А мне стало стыдно. Волна адреналина начала спадать, уступая место смущению.
— Извини. Это нервы, — произнесла куда тише, чем первую фразу. — И… спасибо, что спас мне жизнь. Если бы не ты, то моя учеба в академии закончилась бы сегодня из-за несчастного случая…
А про себя подумала, что теперь буду гораздо чаще смотреть вверх и долго избегать прогулок рядом с краем крыш.
— Знаешь, я бы не был так уверен, что это случайность…
При этих словах Дэна мне стало зябко. Вот пока я стояла под заклинанием, глядя на камнепад, а потом и наваленную горку обломков стати, — был просто испуг. А сейчас я почувствовала, как внутри меня прорастал страх. Медленно, неотвратимо. Он вымораживал изнутри. И было настолько холодно, что казалось: вот сейчас слова застынут в горле вместе с дыханием. И их лед рассечет меня своими колкими гранями.
Оказалось, что до этого момента мой организм держался из последних сил, а я этого даже не замечала: сопротивлялся чужой магии, стрессам, бессоннице, нервному напряжению, которое выворачивало меня наизнанку, а вот это стало последней каплей и у меня сорвало кран. Напрочь.
