На болвана я решил не обижаться. Тем более что я впервые видел ангела, который ругается с такой непринужденностью. Склонив голову набок, я молча изучал девчонку.
— Тебя как звать, ангелочек, — миролюбиво поинтересовался я.
Девчонка поперхнулась гневной отповедью и уставилась на меня.
— Ангелочек?! — прошипела она.
— Да ладно тебе, — махнул я рукой. — Если уж нам суждено действовать вместе…
— А кто тебе сказал, что я соглашусь действовать вместе с тобой?! Чтобы ангел и черт действовали совместно…
— Необычно, правда? — усмехнулся я. — Разве это не повод, чтобы попробовать?
Девчонка оторопело уставилась на меня.
— Необычно, — вынуждена была согласиться она. — А ты любишь необычное?
— Скажем так, я не люблю устоявшиеся правила. Черт я или не черт?
— Я не черт. Но… мне тоже говорили, что я не люблю разные правила. — Она вдруг усмехнулась. — Ладно, попробуем. По рукам. Кстати, меня зовут Альена.
Я пожал протянутую руку.
— Эзергиль. И какие наши планы?
Альена огляделась. Мы находились напротив какого-то парка. Только дорогу перейти. Она махнула туда рукой.
— Раз уж так получилось, что придется действовать вместе, то стоит все обсудить и обменяться сведениями. Давай там все и обсудим. Найдем тихий уголок.
Почему бы и нет. Я никогда не был сторонником серьезных разговоров посреди улицы. А парк — место идеальное.
Да-с, возможно, парк — место и идеальное, но найти в нем летом свободную скамейку занятие то еще. Все их оккупировали бабульки со своими чадами либо компании каких-то подростков с бутылками пива в руках. Альене, видно, тоже надоело бродить по парку, и она молча указала на тенистый уголок под деревом. Я не видел причины не согласиться с ней и первым плюхнулся прямо на траву. Рядом пристроилась девчонка.
— Итак. Начинай.
— Почему я? — удивился я.
— А почему нет?
Я покосился на своего неожиданного соратника и промолчал. Папа всегда мне советовал никогда не спорить с женщинами. Дороже выйдет. Поэтому ограничился только согласным кивком.
Около получаса я излагал ей то, что мне удалось почерпнуть из всех архивов ада и рая. Альена хмурилась и кусала губы. Когда же я закончил, она удрученно кивнула.
— То же и у меня. Я надеялась, что ты раздобыл что-нибудь такое, чего не знаю я.
— Хм, на то же самое надеялся и я. Где я, по-твоему, успел бы раздобыть что-то новое, если только три часа как прибыл на Землю?
— Три часа? Я прибыла на час раньше. Правда и добиралась до нужного дома дольше. Ваши черти — дурацкие шутники! Высадили меня почти на окраине города!
— Серьезно, что ль? Так надо требовать было доставку на место. Дундук ты! Сама виновата. Нечего было позволять сесть себе на шею.
— Значит, я еще и виновата?!
— Тпру-у. Стоп. Сейчас поругаемся. Просто в следующий раз запомни: если тебе что-то положено от чертей, требуй это не стесняясь. Стеснительных у нас не понимают.
— Учту, — зловеще-спокойно отозвалась Альена. — Веселенькие у вас в аду порядочки.
— Да веселее, чем в раю. Куча правил… Э-э, извини.
— Извиняющийся черт! Да, теперь я, и правда, верю, что Монтирий — твой дядя. Кое-чему от него ты, безусловно, научился.
— Слушай, может, вернемся к нашей проблеме? У тебя идеи есть? С чего начинать нам?
— Как с чего? Ясно, надо помочь этому Алексею. И в первую очередь избавить его от дурной компании. Пожалуй, тут ты сможешь помочь.
— И не подумаю даже.
— Это почему?!
— Потому что я не нянька. И нянчиться с этим мальчишкой не собираюсь. Я, конечно, могу навтыкать всем по кумполу так, что они будут Алексея до конца жизни за километр обходить, но…
— Но?
— Но пойдет ли на пользу это Алексею?
— В каком смысле?
— В самом прямом. Если он совершает ошибки, то сам должен их и решать. Если начать делать это за него, то ничем хорошим, прежде всего для самого Алексея, это не кончится. Очень легко привыкнуть к тому, что за тебя кто-то делает всю работу.
Альена насупилась.
— Ты считаешь, он справится?
— Вот наша задача и помочь ему поверить в себя, чтобы он СМОГ справиться, а не справляться за него.
— Мы можем помочь ему справиться, а потом указать ему истинный путь.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался я этим утверждением. — Ангелы должны помогать людям верой в то, что им по силам сделать дело, или делать за них дело? Может, я чего-то не понимаю, но какое основное правило ангелов? Не решать за людей их проблемы, а помогать им поверить в себя, чтобы они сами справились с ними. Не так?
— И откуда ты про ангелов все знаешь, — буркнула Альена.
— Не забыла, кто мой дядя?
— Забыла. Только это все бесполезно. Я смотрела на Алексея. Он не верит никому и ни во что. И он не верит в добро. Мы можем заставить его поверить.
— «Заставить поверить в добро», — хмыкнул я. — Звучит отлично. А если не поверит, то по кумполу ему. Чтоб верил. Или на костер. Как там инквизиция заставляла верить в добро?
— И что предлагает такой гений, как ты?
— Не знаю… Стоп! — Я поднял руку и так замер, раскрыв рот. — Альена, гений — ты!!! Конечно, как же я не сообразил!
Альена подозрительно посмотрела на меня.
— Ты чего? — поинтересовалась она, глядя, как я отплясываю джангу.
— Я только что понял! Благодаря тебе. Я идиот! Я должен был сразу сообразить! Инь и Янь. Добро и зло. Белое и черное. Тьма и свет. Это же одно и то же! Две стороны одного и того же предмета! Разве вас не учили этому в школе?
Альена насупилась.
— Не знаю. Не помню.
— Странно. Мы еще в девятом классе это прошли. Это же в первое десятилетие учебы проходят. Добро переходит во зло, а зло обращается в свою противоположность. Если мы не можем заставить Алексея поверить в добро, то кто нам мешает заставить его поверить во зло?! Окунуть его в это, а там пусть плывет.
— Что? Ты? Задумал? — медленно и по слогами поинтересовалась Альена.
— Увидишь. И мы не будем заставлять его поверить в Добро. Он сам будет разыскивать его! Сам, идя через муки и испытания! Мы, конечно, можем ему сразу все дать на блюдечке, но оценит ли он это? Дядя как-то сказал, что люди ценят только то, чего добиваются тяжким трудом. И мы заставим его трудиться, чтобы заслужить свое счастье. И тогда он будет это ценить. А если ему это счастье преподнести на блюдечке, то он вскоре отвернется от него.
— По-моему, ты замыслил какую-то гадость. Я могу отучить его отца пить. Тот сможет заняться сыном. Я прослежу за этим…
— Я прошу прощения за грубость, но ты и задницу им тоже подтирать будешь?
