Ее ресницы многообещающе задрожали. Ужасно смутившись, Хеннинг с бьющимся сердцем направился в двери.
— Ты можешь поздороваться с конем, — натянуто произнес он, будучи не в силах побороть широкую улыбку счастья.
Белинда пригласила ее на ужин, что привело Хеннинга в замешательство. Никакой речи не могло быть о том, чтобы общаться с ней за столом, ведь их слышали все! Разумеется, там был и Ульвар, и он не поскупился на нескромные и неприличные комментарии. Никому не удалось заставить его замолчать или выпроводить из-за стола. Ульвар был глух к такого рода увещеваниям. И даже когда Вильяр взял его за воротник и вывел из комнаты, тот не уступал.
Он сказал, как говорил до этого уже много раз:
— Ты поднимаешь руку на своего приемного ребенка? Хочешь, чтобы я сообщил об этом в полицию?
Все знали, что он способен нажаловаться кому угодно, как плохо к нему относятся дома, к бедному сиротке. И им пришлось попросить Аннели не обращать внимания на его грубости и вздорные придирки.
На этом и закончился маленький роман Хеннинга. Сенокос прошел, что еще оставалось делать? Он тосковал о ней день и ночь, то и дело подходил к окну и смотрел в ту сторону, где она жила, пока Ульвар не спросил у него, не собирается ли он мычать: как лось в период гона. Хеннинг покраснел, глаза его наполнились слезами, и он ушел в свою комнату.
Аннели же по вечерам ходила на маленькую площадь, где болтала с другими парнями, то и дело посматривая в сторону Липовой аллеи. Но Хеннинг не приходил, он понятия не имел, что она там. Он не знал, как проводят время другие молодые люди.
В конце концов туда отправился Ульвар.
Когда он вечером явился на площадь, глаза его недобро сверкали. Остальные парни следили за ним беспокойными взглядами. Слишком многие из них сохранили неприятные воспоминания детства, когда Ульвар с присущим ему коварством причинял им вред. Несмотря на то, что теперь их собралось много, они ни за что не решились бы напасть на него. В этом случае он стал бы в тысячу раз опаснее.
Он с равнодушным видом прошел мимо Аннели.
— Хеннинг будет ждать тебя на сеновале на Липовой аллее сегодня вечером, — небрежно процедил он сквозь зубы. — В восемь часов.
Аннели с отвращением взглянула на уродливое создание. Но слова его ей понравились.
— Это если я захочу, — дерзко ответила она.
«Ты захочешь», — подумал Ульвар, метнув на нее зелено-желтый взгляд. После этого он ушел домой.
И он передал все это Хеннингу. Он сказал, что Аннели желает поговорить с ним. Может он прийти в амбар в восемь вечера?
Хеннинг окаменел, щеки его залились румянцем, он кивнул.
Но, ах, как он разоделся к вечеру! Смочив водой волосы, он гладко зачесал их и побрызгал одеколоном, который тайком взял у отца.
В восемь вечера Ульвар сидел, скрючившись, в своем потайном месте на сеновале. Скоро он увидит превосходное зрелище! Увидит влюбленную парочку в действии. А уж они-то постараются, он был уверен.
Он потрогал себя спереди и, убедившись, что у него эрекция, расстегнул штаны. Потом, когда они приступят к самому главному, он спрыгнет вниз и примется высмеивать их, глядя, как они пытаются отчаянно высвободиться друг от друга и поскорее одеться. При мысли об этом возбуждение его росло и он тихо похохатывал.
Но все пошло не так, как он думал.
Оба они явились, но первые же сказанные слова: «Ты хотела поговорить со мной?» — разоблачили интригу Ульвара.
— Он прячется где-то здесь, — негромко произнес Хеннинг. — Пойдем отсюда скорее!
И они ушли. И Ульвар с огорчением увидел, что они направились на свежескошенный луг, где он не мог преследовать их, будучи отовсюду видимым. Он был в ярости.
А Хеннинг, с его простодушием и чистосердечием, поверил словам Аннели, когда она сказала, что просто хотела, чтобы ей позволили поработать в крестьянском хозяйстве. Возможно, она сама думала так.
Через месяц после их первой встречи чувства их по отношению друг к другу стали более горячими. И подружки Аннели, ежедневно получавшие донесения, сгорали от нетерпения.
— И тебе еще не удалось уломать его, Аннели?
— Ах, он такой робкий, такой почтительный! Он явно считает, что не смеет прикасаться к женщине, пока не женится на ней.
— Вовсе нет необходимости так долго ждать, — заметила одна из подружек. — Это так забавно, совратить мужчину, лишить его сил для сопротивления.
Другая горячо кивнула. Никто из них еще не решился сам на это, но теперь у них появилась возможность получить из первых рук сведения о том, как на самом деле обстоят дела с совращением мужчин. Это обогатило бы их жизненный опыт, и в то же время они не себя, а Аннели подставляли под удар.
И Аннели старалась изо всех сил свести Хеннинга с ума. А уж она была настоящей соблазнительницей, не то что ее невзрачные подружки! Она не шла с ними ни в какое сравнение!
К тому же она сама сгорала от любопытства, желая узнать определенные стороны любви, тем более — с Хеннингом. Она обольщала и соблазняла его изо всех сил. И однажды вечером в лесу произошло неизбежное — и Ульвара не было в это время поблизости, он спал в своей постели. У Хеннинга голова пошла кругом — и это у него, всегда пытавшегося быть трезвым и разумным. Он просто ошалел от присутствия Аннели. Аннели не сделала ничего, чтобы помешать ему, она добровольно отдалась ему, и остатки угрызений совести тонули в потоке чувств и тоски, переполнявших его.
После этого он умолял ее простить его. Но она и не думала упрекать его в чем-то, она была довольна. Наконец-то она добилась того, чего хотела. Ах, с каким триумфом она расскажет обо всем этом завтра утром! Как все это удивительно, как чудесно!
Но все это оказалось не так удивительно и чудесно два месяца спустя, когда она была вынуждена признаться во всем. Хеннинг воспринял это спокойно, просто они поженятся чуть раньше намеченного срока. С подружками дело обстояло куда хуже.
Она потеряла их в тот же день, когда радостно поведала им о своей победе. Поняв, что она сбилась с пути истинного и насладившись ее описанием деталей первой любовной встречи, они повернулись к ней спиной и ушли рука об руку. Они не хотели иметь ничего общего с падшей женщиной!
Ей пришлось признаться отцу и матери.
Наскоро сыграли скромную свадьбу, на которой присутствовали, кроме новобрачных, мрачный, как грозовое небо, отец невесты, ее всхлипывающая мать, не знавшие, куда деться от стыда, Вильяр и Белинда, а также озабоченная Малин. Никого больше не приглашали.
Аннели переехала на Липовую аллею, и сельская жизнь уже не казалась ей такой привлекательной. Она все время лежала в постели, вставала только к обеду и совершенно ничего не делала, а только хныкала. Фигура ее уже не была такой девически стройной, и ей приходилось выслушивать грубые комментарии Ульвара. Он в деталях описывал ей, как она добилась этого, злобно высмеивал ее, называя шлюхой. Она стала бояться его.
