Рульк положил талисман на ладонь и плюнул на него, бормоча какие-то слова. Затем вновь спрятал его под рубашкой Лиана.
— Что ж, Лиан, это все, что я могу для тебя сделать. Он не спасет от удара в спину, но будет приносить удачу. Хотя не советую слишком на него полагаться за игорным столом. А теперь ты станешь мне помогать? — мягко спросил Рульк.
Лиан не шевелился, хотя было видно, как под закрытыми веками движутся зрачки. В его горле что-то булькнуло, и из уголка рта по щеке потекла струйка слюны. Он повернул голову.
— Если ты поддержишь меня, я дам тебе все, что желаешь, — продолжил Рульк таким же вкрадчивым голосом. — Богатство, о котором ты не мог даже мечтать, любовь прекрасных женщин…
— Меня это не привлекает, — ответил Лиан, надо признаться не совсем искренне. После нескольких неудачных попыток ему наконец удалось поднять голову, и юноша увидел перед собой лицо Рулька.
Карон широко улыбался. Ему нравилась смелость, в этом юнце что-то было, так же как в девчонке. Неплохая пара.
— Очнись, Лиан! Так чего же ты хочешь? Скажи мне, и ты это получишь.
— Мне нужна Карана! — воскликнул Лиан.
— И мне тоже, летописец!
На Лиана нахлынула волна бессильной ревности. Никто не мог соперничать с Рульком.
— Она моя! — гневно воскликнул он. — Ты ее не получишь.
— Она не твоя собственность, — ответил Рульк. — И может отдаться кому пожелает. К тому же она тебя предала, бросив здесь.
— Карана не виновата, — сказал Лиан. — Врата засосали ее.
— Вначале она обвинила тебя в измене, Лиан. А затем сбежала. По-моему, вполне сознательный поступок!
— Может, и так. Но все равно я надеюсь, что с ней не случилось ничего плохого.
— И я тоже, летописец. Поверь, Карана мне просто необходима. Если бы я мог вернуть ее, я бы уже это сделал.
— Так почему же ты не отправился вслед за ней?
— Потому что, если бы я даже сумел сохранить контроль над вратами, в моем нынешнем состоянии подобного путешествия мне просто не выдержать.
— Тогда пошли меня, — закричал Лиан.
Рульк злорадно ухмыльнулся:
— Вполне понятное желание, летописец. Делай, что я тебя говорю, и я это учту. — Рульк взглянул вверх. Лиан тоже поднял глаза. Сквозь ставший теперь прозрачным, как стекло, потолок на иссиня-черном небе виднелись какие-то причудливые созвездия. — Если будешь противиться, то замерзнешь здесь. Так что не упрямься. Ты ведь жаждешь знаний, не так ли?
Это было правдой. Знания являлись самой большой страстью Лиана. Брошенный, преданный, обреченный на веки вечные остаться в Ночной Стране, он сгорал от желания услышать рассказ Рулька. Он мог бы все за это отдать.
— Просто спроси меня, — мягко проговорил, прочитав мысли юноши, Рульк. — Что в этом плохого.
— Меня интересуют три вещи, но я не собираюсь торговаться с тобой из-за них, — сказал Лиан нервно, облизывая губы. — Я дзаинянин! И каждая клеточка моего существа предостерегает меня от этого.
— Спроси, — повторил Рульк. — Может, я удовлетворю твое любопытство просто так.
Лиан колебался. Даже задавать вопросы заклятому врагу казалось ему своего рода предательством. Но с другой стороны, он ведь ничего не обещал. А вдруг Рульк все же расскажет ему что-нибудь. Так или иначе, Лиан ничем не будет ему обязан.
За спиной у Рулька, словно мыльный пузырь, лопнула стена.
— Советую поторопиться, — предупредил Рульк.
— Я хочу знать правду о том, что произошло в башне после исчезновения Золотой флейты, — выпалил Лиан. — Кто убил девушку и зачем.
— Я не могу ответить на твой вопрос, это мне не известно.
— Тогда я хочу… — Лиан колебался, он уже чувствовал себя виноватым. — Я хочу знать, что сказал тебе Кандор. Незадолго до смерти он писал, что намерен открыть тебе какую-то тайну.
— Ты и впрямь дотошный! — усмехнулся Рульк. — Наша встреча так и не состоялась, его убили по дороге. Бумаги Кандора, должно быть, в Катадзе.
— Убили?! — воскликнул Лиан. — Кто?
— Меня заключили сюда прежде, чем я смог это выяснить. Думаю, это дело рук Мендарка или Иггура, а может, кого-то из аркимов. Наверняка это были мои враги, не его. После того как я разрушил Тар-Гаарн, у каждого аркима появилась причина меня ненавидеть. Хотя так было и прежде. Все это тебе известно.
— Значит, бумаги хранятся в Туркаде, — сказал Лиан. — В архивах крепости. Там я впервые услышал о Кандоре.
— Эту загадку я оставляю тебе. Кандор давно мертв, а у меня есть устройство намного более совершенное, чем флейта и тому подобные вещи. Кого теперь волнуют его дурацкие секреты? Кандор всегда оставался ничтожеством. У него не было дара предвидения, и даже если бы он отыскал флейту, кто бы решился воспользоваться ей через столько лет? Теперь она уже ни на что не годна, так же как и Зеркало, которое твои друзья считают таким сокровищем. Они еще узнают, как опасно на него полагаться!
— Где хранится архив Кандора? — закричал Лиан. — Можно всю жизнь потратить на поиски.
Рульк ухмыльнулся:
— А ты хочешь, чтобы тебе все приносили на блюдечке. Даже в молодости я знал, чтобы достигнуть чего-то, нужно рассчитывать лишь на свои силы. Однако убийство карона волнует и меня. Поищи его бумаги в уцелевшей части Катадзы. Каков твой следующий вопрос?
— Ключ к Арканскому Зеркалу.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Феламора сказала, что оно было заперто Ялкарой, но в Туркаде есть ключ.
— О проделках Ялкары мне тоже ничего не известно. Кстати, чем она занималась в последнее время?
— В последнее время? — удивленно переспросил Лиан. — Ялкара давно ушла из нашего мира.
— Ушла! — Рульк схватил Лиана за рубашку. — Но куда? — Лиан колебался. Может, он выдает какие-то секреты? Да нет, «Сказание об Исчезновении Ялкары» было известно всем.
— В Преданиях говорится, что она с помощью Зеркала обнаружила брешь в Непреодолимой Преграде и вернулась на Аркан больше трехсот лет назад. Неужели ты этого не знал?
Рульк пошатнулся и сел, глубоко вздохнув. Он поднял глаза к небу и стал смотреть на звезды. Вокруг него заклубилась светящаяся дымка, размывая контуры машины.
— Ты еще полезнее, чем я думал, летописец. Я был здесь… отрезан от всего мира. И даже не слышал о величайшем событии прошлого тысячелетия. Так, значит, все же возможно проникнуть сквозь Непреодолимую Преграду. Со временем все начинает разрушаться. Это чрезвычайно интересно. Вероятно, мои замыслы чересчур ограниченны. Ну и каков же твой последний вопрос? Что ты желаешь знать больше всего?
Лиан совсем забыл о чувстве вины.
