— Я про визитные карточки говорю, — поправился я. Действительно, визитка здесь это именно костюм, а не картонный прямоугольник с реквизитами. Его-то именуют либо визитной карточкой, либо просто карточкой, но никак не визиткой. Конфуз, однако. Черт, все-таки я пока еще слишком мало знаю об окружающем мире. Пока я сижу во флигеле, это не особо заметно, но стоит вырваться «на волю, в пампасы», как мое незнание местных обычаев станет большой проблемой… вплоть до дуэлей, или как они здесь называются, хольмганга.
Правда, кажется, я нашел способ исправить это недоразумение. Вот он сидит передо мной, аж в двух экземплярах. Решено, сейчас мы их и припряжем к ликвидации безграмотности среди отдельно взятого меня. Я окинул брата с сестрой изучающим взглядом.
— Лада, Лейф, прошу вас внимательно меня выслушать. Как вы заметили, я не очень хорошо осведомлен о традициях местного общества. Так получилось, что я родился и вырос в месте, где подобные обычаи совсем не в ходу. Так что буду вам благодарен, если вы возьмете на себя труд помочь мне разобраться с принятыми в здешнем обществе правилами, — выдохнул я, завершая тираду.
Лада и Лейф переглянулись и, словно неслышно о чем-то договорившись, слаженно кивнули.
— Не сомневайтесь, поможем, ваше благородие, — пробасил Лейф и неожиданно подмигнул. — Отец наш тоже из природных ушкуйников, а в городе осел, так и полугода не прошло, как сию премудрость выучил. Так что теперь никто в нем волка бегущих холмов и не угадает, ну кроме разве что таких же ушкуйников.
Я еле заставил себя проглотить вопросы, уж было готовые сорваться с моего языка после слов Лейфа. Приняли они меня за какого-то ушкуйника, и черт бы с ним. Потом разберемся. Главное, что с вживанием в местное общество ребята мне помогут. А с остальным попозже разберемся.
— Вот и славно. — Я кивнул брату с сестрой. — Значит, теперь надо заказать эти самые визитные карточки, да?
— Не извольте беспокоиться, Виталий Родионович, все сделаем в лучшем виде. Только набросайте, что должно на карточке напечатать. А к завтрашнему вечеру я вам их принесу, — скороговоркой произнесла Лада.
— Так. А что на них написано должно быть, я не знаю, — развел я руками. Ну в самом деле, хрен его знает, что там на этих карточках у них печатают, кроме ФИО? О! — А знаете, пусть там только мои фамилия, имя и отчество значатся.
— А титул, регалии? — удивленно вскинулась Лада.
— К черту, — отмахнулся я.
— Правильно, — поддержал меня Лейф. — Титул — это вон земельным дворянам да бондам кич. А морским волкам громкое величанье ни к чему.
И все-таки за кого ж меня принял этот повар с замашками вояки?
— Ну как пожелаете, Виталий Родионович. А цвет, шрифт… — заговорила Лада, грозно поглядывая на братца.
— То на твое усмотрение, красавица, — пожал я плечами. — Главное, чтобы аляповато не было.
— Все исполню, ваше… Виталий Родионович, — кивнула Лада и вдруг встрепенулась. — Ой, Лейф! Заболтались мы… Что ж ты за сковородами-то не следишь?!
— И вправду, — прогудел ее братец, разворачиваясь к плите. Я понял, что меня таким образом выпроваживают с кухни, и тихонько удалился. Правда, на лестнице меня догнал голосок Лады.
— Виталий Родионович, обед будет готов через полчаса. Вам кофий сейчас подать или как откушаете?
— Сейчас подавай, — откликнулся я, уже выходя в гостиную.
Глава 2
Гости, они бывают разные…
Интересно, а с чего это господин профессор так моему приезду удивился? Вроде за сутки-то должен был в себя прийти… Не зря же я ему по всем местным правилам карточку присылал? Да и князь не с бухты-барахты о Граце вспомнил, наверняка перекинулся парой слов с профессором, благо прогресс здесь до телефонизации уже дошел, хоть и не повальной. Дорогое это удовольствие, оказывается, телефонная связь, куда как дороже, чем у нас мобильная в начале девяностых.
— Вот не ожидал, Виталий Родионович, совсем не ожидал… — покачав головой, в очередной раз проговорил Грац, разливая по бокалам терпкий портвейн.
Черт, да я впервые в жизни пробую такую вещь… М-да, это не та бормотуха, что досталась нам от «совка». То есть, может, и на моей «исторической родине» продается нечто подобное тому нектару, что разливает по тюльпанам бокалов Меклен Францевич, да только вот ассоциации типа: «Агдам» и «Три топора» напрочь отрезали всякое желание тратить деньги на подобную гадость. Каюсь, был не прав.
Я с удовольствием пригубил темный ароматный напиток и улыбнулся.
— Отчего же не ожидали, Меклен Францевич? Помнится, сами в гости зазывали или уж позабыли?
— Как можно, Виталий Родионович? — укоризненно проговорил профессор, жестом отсылая застывшего у входа в гостиную дворецкого. — О приглашении я не забывал. Просто не думал, что вы последуете совету Владимира Стояновича. С вашей-то подозрительностью.
— Знаете, профессор, я, может быть, и не в меру насторожен, но вот на полного идиота, по-моему, все-таки не очень похож. Пока действия князя не выбиваются из нашего соглашения, я не вижу поводов игнорировать его советы. Тем более что я прекрасно осознаю свою беспомощность во многих вопросах местной жизни. Это, конечно, не смертельно, но мне бы не хотелось лишних проблем.
— Что ж. Вполне разумный подход. — Профессор поднялся с кресла, покрутил в руке бокал с портвейном и, поставив его на столик, заговорил решительным тоном: — Верите ли, Виталий Родионович, я действительно до сих пор чувствую себя некоторым образом виновным в том, что вам пришлось пройти через все эти крайне неприятные процедуры в отделении господина Сакулова… М-да… Знаете, я ведь даже прошение подал на имя князя. Ждал решения его сиятельства и удивлен был сверх всякой меры, когда он сам под вечер ко мне домой нагрянул. Отставки моей не принял, отчитал как мальчишку и заявил, что паранойя, оказывается, заразная болезнь. Правда, после ужина его сиятельство несколько поостыл…
— Ну да, — протянул я. — И наверняка предложил вам взять на себя некоторые заботы о моем обустройстве с окончанием «заключения» в Особой канцелярии.
— Именно так, Виталий Родионович, именно так, — согласно наклонил голову профессор и, облокотившись на спинку кресла, уставился на огонь в потрескивающем горящими дровами камине. Помолчав с минуту, Грац проговорил: — Хитер князь, ох хитер. Так он и мне честность свою демонстрирует, и вас, голубчик, из-под надзора не упускает, но одновременно же дает понять, что не намерен напрямую вмешиваться в вашу жизнь.
— Похоже на то, весьма похоже. — Я взял со столика бокал профессора и, протянув его хозяину, заключил: — Что ж, ежели вы правы, Меклен Францевич, на что я немало надеюсь, то может, пора нам и мировую заключить?
