— Жди здесь, — велела она карлику. Паж обиженно шмыгнул носом. Ему было страшно оставаться здесь одному: про западную башню среди прислуги ходили нехорошие легенды. А время близилось к полуночи, и в любой миг из темных углов могли появиться неведомые чудовища. Но перечить королеве он не посмел, сел на ступеньку, сдернул берет с лысоватой головы, пододвинул поближе фонарь и стал шептать про себя старинную присказку, отгоняющую злых духов.
Морэф тоже редко поднималась в западную башню, но по другой причине — уж она-то не боялась нечистой силы. Просто за секретной дверью каждую ночь работали звездочеты. Иногда их труды бывали крайне полезны — особенно предсказания приливов и отливов демонической силы. Но чаще всего они утомляли Морэф подробнейшими пересказами своих долгих и бесполезных изысканий. Однако сегодня вечером ее известили, что звездочеты покорнейше просят разрешить им представить новый отчет со сведениями необычайной важности. В преддверии важных государственных дел нельзя было игнорировать такую просьбу. Без четверти полночь Морэф сама отправилась в башню.
Звездочетов было двое: длиннобородый худой старик в длинном, почти монашеском одеянии и остроконечном колпаке и стройный белокурый юноша в темно-синем камзоле. Старик то и дело припадал глазом к телескопу, потом хватался за перо и набрасывал что-то на пергаменте. Юноша при виде королевы покраснел. Это был ученик звездочета Афаназий, и он был влюблен в Морэф. Морэф обворожительно ему улыбнулась: если держать таких влюбленных на расстоянии, но все время, хоть взглядом, хоть улыбкой, дарить мизерную надежду, из них получаются самые преданные слуги.
— Ну что, магистр Хонс, чем вы хотели меня удивить? — обратилась Морэф к старику. — Надеюсь, это действительно важно.
— Соблаговолите посмотреть в телескоп, ваше величество, — с поклоном сказал звездочет. — Видите? — продолжил он, когда Морэф со скучающим видом наклонилась к прибору. — Видите, где находится нынче Луна? Ровно в центре Венца. Ястреб почти касается Венца клювом. А с другой стороны к Венцу тянется рука Безымянного Рыцаря.
— Ну и что это значит? — раздраженно спросила королева. — Постарайтесь быть кратким, магистр, избавьте меня от научных подробностей.
Старик взволнованно подхватил свои записи.
— Вот, ваше величество. Мы с Афаназием провели расчеты и выяснили… Я ведь докладывал вашему величеству о той связи, которую звездочеты обнаружили между созвездием Венца и растущей силой Всемогущего?
— Возможно.
— Стремительное расширение Венца началось около пятисот лет назад — как раз, когда Всемогущий осенил наш мир своим величием. Звезды словно разлетаются друг от друга, с каждым столетием все дальше и дальше. Перемены происходят необычайно быстро. Теперь Рыцарь и Ястреб. Наличие этих созвездий в гороскопе свидетельствуют о мощи и скорости. Простейшие расчеты показывают, что в грядущее полнолуние Домгал Всемогущий утроит свою силу. Потом под воздействием соседей Венец снова начнет сжиматься. Такого же благоприятного сочетания светила достигнут вновь только через десять тысяч лет.
Морэф взяла из трясущейся руки звездочета пергамент. Цифры и символы запрыгали у нее в глазах. Она небрежно сунула лист в руки Афаназию.
— Повторите еще раз, магистр. Значит, в это полнолуние Домгал будет силен, как никогда? А потом его сила пойдет на убыль? Чтобы снова увеличиться через десять тысяч лет?
— Да, ваше величество, — оба звездочета почтительно поклонились.
— Благодарю, магистр Хонс. Пришлите ко мне завтра Афаназия, я отсыплю ему монет.
Морэф так резко распахнула дверь, что карлик вскочил, роняя фонарь. Ему пришлось почти бежать за стремительно спускавшейся королевой. Черный шлейф, раздуваемый сквозняком, рвался из его сморщенных рук.
В кабинете Морэф яростно дернула звонок. Явившемуся слуге она приказала:
— Отыщи барона ниф Зайта. Пусть явится ко мне. Немедленно!
Ворон на подоконнике таращил черные бусины глаз, тревожно разевая клюв. Морэф запустила длинные кроваво-красные ногти ему в перья.
— Ты понимаешь, что это все значит, Крок? — медленно проговорила она. — Сейчас или никогда. Я ошибалась, когда решила выжидать. Я думала, я рискую всего лишь тремя столетиями. Что они значат для меня, бессмертной? Но десять тысяч лет — это слишком долго. Пусть ниф Зайт отправляет своих жутких тварей. Половина из них может погибнуть, пересекая Грань, но в благодарность я посулю ему герцогство Вишмедланское. Ключ должен вернуться ко мне любой ценой. И тогда ничто не помешает мне стать королевой обоих миров.
* * *
— Этого допустить нельзя! — сказал отец Георгий, выслушав Яно. Во время рассказа он несколько раз взволнованно снимал очки и вытирал большим клетчатым платком вспотевший лоб.
— Вы нам верите, отец Георгий? — на всякий случай уточнила Катя. Священник тяжело вздохнул.
— К сожалению. Хотя я всю жизнь надеялся, что имею дело со страшной легендой. Знаете, только церковь умеет верить в такие легенды — безоговорочно, веками, без малейшего подтверждения. Я услышал это предание на исповеди. Я причащал своего предшественника, отца Феодора. Старик умирал от рака, в страшных мучениях, и у меня были сомнения в ясности его ума. Однако рассказ умирающего захватил меня, как захватывает увлекательная книга. Старый священник говорил о другом мире с такими подробностями, словно сам побывал там. Я узнал о темном демоне, о черной королеве Морэф и о существовании Ключа, способного отпереть Грань и соединить оба мира под властью Домгала. Отец Феодор наказывал мне быть бдительным. Он говорил, что на пору моего служения придется очередное роковое колебание Грани.
Естественно, я поклялся ему в этом, но был уверен, что всего лишь поддерживаю древнюю традицию.
Отец Феодор говорил, что триста лет назад этой чайной владели масоны. Именно они убедили некого богатого графа покончить с неправедной жизнью и основать здесь церковь. Впоследствии тайна передавалась от одного священника к другому. Но были случаи, когда и светские люди становились Хранителями. В тридцатые годы, перед самой войной, церковь превратили в мастерскую по ремонту колхозной техники. Тогдашний настоятель, отец Андрей, был расстрелян без суда и следствия. Но перед расстрелом ему удалось рассказать предание о двух мирах одному местному подростку — Павлу Астахову…
— Что?! — вскочила Катя. — Так это же был мой дедушка!
— Вот как… — задумчиво протянул священник. — Неисповедимы пути Господни. Значит вы…
— Екатерина Астахова.
