Когда Анталла только начинал разговор с Конаном, несколько всадников-офицеров, спешившись, вскарабкались на борт разбитого корабля и стали изучать его содержимое. Теперь, когда они шли назад, Конану бросились в глаза их кривые ноги. С торжественными от удивления лицами они доложили своему вождю о том, что увидели. Анталла перегнулся через перила, слушая их, потом широко улыбнулся и обратился к тем, кто стоял поблизости:
— В самом деле, это будет самый богатый день для Гиркании и для нашего клана. Я приказываю моим воинам встать на охрану корабля и его следа, а того, кто провинится и окажется уличен в краже, привяжут к хвосту дикой лошади. Теперь же вернемся в город, где сможем отпраздновать ваш приезд.
На балконе, в относительном уединении, вождь Анталла, повернувшись к Кроталусу, заговорил довольно резко:
— Ты, колдун из Кешана, обещал мне, что отречешься от наших врагов, как от туранцев, так и от пиратов, и используешь все свое умение, чтобы принести пользу Гиркании?
— Да, я так обещал, — подтвердил Кроталус, едва согнув шею и чуть склонив лысую голову в сторону вождя. — Вам, о Анталла, скажу: я утомлен придворными интригами и высокомерием рвущихся к власти туранцев. В вашей стране я найду чистое, приемлемое для меня общество, более похожее на племена моей родной земли, скитающиеся по джунглям и саваннам. Ваша страна, Вождь, — суровая земля, где вырастают сильные вожди и могучие колдуны, не похожие на своих врагов, живущих в роскоши, приводящей к упадку, черпая богатства грабежом чужих земель, которые завоевывают. У вас есть возможность духовно расти и мудро строить свою жизнь. Я ручаюсь, что помогу вам, особенно если вы захотите сбросить ярмо угнетателей, которые притесняют вас из-за моря.
— В самом деле, ты хорошо понимаешь нас, — заметил Анталла. — Всего несколько дней назад наш посол — Ади Балбал из Клана Страуса — вернулся из Аграпура, рассказывая о наглых оскорблениях и покушении на его жизнь. Король и принц Турана — надменные лжецы, жаждущие войны, так он сказал. Они давят все сильнее на нас на юге и пользуются превосходством своего флота на Вилайете.
— Гиркания имеет флот, и у нее достаточно портов, — заметил Кроталус. — Разве нельзя уничтожить туранцев в открытом море?
— Наши кланы завоевали славу на суше и известны искусством и отвагой всадников, — Анталла поднял руку, показывая на отряды воинов, застывших в седлах. — Вилайет всегда считался камнем преткновения наших военных кампаний, — прибавил он более доверительно. — Колонии, которые мы основали на западе, лучше изучили морские пути и теперь используют это против нас. Галеры наших морских кланов старые и плохо экипированы. Чтобы разбить наших двоюродных братьев, необходим новый флот.
— Так какое лучшее применение можно найти сокровищам, что я принес вам, чем постройка нового флота? Как вы видите, на борту корабля достаточно богатств.
— Быть может. Но прибавлю, что в наших степях не растут деревья. Корабельный лес нужно привозить из южных королевств вроде Колчиана, прорываясь через туранскую блокаду. Вдобавок к деньгам нам потребуются чертежи и время.
— Тут мои колдовские таланты могут вам помочь, — теперь Кроталус заговорил убедительно, но тихо, так, чтобы никто, кроме Анталлы, не слышал его слов. — Я умею ускорять рост живых тварей, растений и животных. Так что, быть может, я смогу решить проблему с древесиной. А если так, вы сможете вызвать Туран на битву в открытом море намного раньше, чем рассчитываете.
— Превосходно! — воскликнул Анталла. — Я смогу выдвинуть твое предложение на встрече кланов, которая скоро состоится. Тем временем я соберу конклав наших лучших волшебников, чтобы те вынесли решение относительно твоей силы и умения. Возможно, ты захочешь поделиться с ними своими секретами и искусством. Я чувствую, Кроталус, что твой альянс с нашей империей окажется выгодным для обеих сторон.
По приказу Анталлы Конан и Филиопа тут же оказались окруженными пешими стражниками с угрожающе выставленными копьями. Пара пиратов и не сопротивлялась, направившись следом за многоколесным дворцом, в то время как тот сделал широкий круг и загромыхал назад к воротам палисада. Под ногами толпы голая земля у берега превратилась в месиво, но никто не побеспокоился дать пленникам башмаки или ботинки, так что они шлепали по грязи босыми ногами. Непривычно было им ступать по раскисшей земле и конскому помету после чистой раскачивающейся палубы.
Деревянные стены города, как оказалось, скорее служили загонами, где держали яков и лошадей, чем городскими укреплениями. Колья стен были тонкими и отстояли далеко друг от друга, огораживая обширные участки вытоптанных пастбищ вокруг поселения. Дорога провела Конана и Филиопу по переулкам между скоплениями палаток, формой напоминавших пирамиды, очевидно принадлежавших различным клановым группировкам. Почти все жители носили меховые шапки. Мужчины, женщины и дети — все опускались на колени, когда вождь клана проезжал мимо, потом вставали и с глупым видом глазели, тыкая пальцами в сторону пленных, с трудом тащившихся следом за дворцом на колесах. Лошади выглядели равнодушными, стоя стреноженными и жуя скошенную траву у палаток.
Маленькие дети возбужденно выглядывали из-под приподнятых пологов палаток. Возле палаток дымились и коптили костры, сложенные из помета яков.
Процессия направилась в сердце города, вероятно из-за дождя превратившегося в грязное и вонючее болото. Потом Конану стало ясно, что вместо того, чтобы остаться в центре поселения, они движутся к его южной окраине. В стороне, в конце широкой улицы между палатками и загонами, он заметил многокомнатный павильон, украшенный конскими хвостами и меховой бахромой, — возможно, там и располагался двор вождя.
Но процессия прошла мимо. Они двигались дальше по грязным аллеям и пастбищам, пока не добрались до дальнего и малозаселенного участка городского периметра, где была установлена самая высокая и крепкая палатка с навесами и палисад.
Оглянувшись, Конан обнаружил, что порядочного размера толпа следует за ними. Кочевники почтительно молчали, пробираясь между конными отрядами Анталлы, и, очевидно, чего-то ждали.
Дворец-фургон последний раз повернул и, загромыхав, остановился в грязи перед пиратами и толпою. Конные упряжки отцепили и отвели в сторону, освободив пространство перед дворцом. Конан и Филиопа обошли дворец и снова предстали перед вождем. Он сменил позвякивающую корону на высокую меховую шапку и снова вместе с Кроталусом стоял на балконе.
В толпе перед колесницей собралось теперь много людей в серебряных шлемах, нагрудниках и дорогих мехах. Как пешие, так и конные, они, очевидно, были старшими офицерами и предводителями кланов. Стоя на скошенной траве, они образовали полукруг перед балконом вождя. Другие вскарабкались на частокол, вдоль верхней части которого были устроены подвесные деревянные дорожки, проходящие чуть ниже гребня обструганных колов.
