Стоп! Пальцы впиваются в шершавую холодную кладку. Ноги врастают в камень. Вердаммер хинт! Огонёк замер прямо напротив окна… приближается… Неужто, заметили?! Приглушённо скрипит железная щеколда… медленно, как во сне, распахиваются створки… Приказ рассудка запаздывает, мышцы сами бросают тело вперед, прямо в открывшийся узкий проём… кулак впечатывается в полное изумления лицо, обрывая в зародыше вскрик… Хруст ломающейся переносицы, глухой шум падающего тела, скрип дернувшейся ставни… Силы бесовские, как нелепо всё вышло! Спрыгиваешь на пол и застываешь в неподвижности…
Десять секунд… Двадцать… Тишина… Проклятье, неужели дуракам и впрямь везёт?!
Склонившись над бездыханным телом, вытянувшимся на полу, понимаешь: везёт. И ещё как!
* * *
— Открой глаза, Носач. Я знаю, что ты уже проснулся.
— Чтоб ты сдох, Рэлек, пёс помойный, — простонал бывший адъютант Ласа Кладена, садясь у стены. Он сплюнул на блестящий паркет кровь, пошевелил мышцами лица и скривился: — Ты же мне нос сломал, скотина.
— Твой клюв давно пора было свернуть. И почему никто из ребят не сподобился?
— Пытались многие, — заметил Юрден с угрозой.
— Надо не пытаться, а делать, — отрезал Рэлек. — Пусть меня спросят, я покажу, как надо.
Юрден шмыгнул разбитым носом. Кровь, стекая по его подбородку, расплывалась тёмным пятном по голубой рубашке с кружевным воротом. Окно Рэлек уже предусмотрительно прикрыл, а упавшие на пол трубку и кисет поднимать не стал. Заметив их, северянин потянулся — подобрать.
— Он всё так же не любит табачного дыма?
Рука, протянутая к трубке, застыла в воздухе.
— На дух не выносит, — буркнул сердито Юрден. — Стал бы я бегать… Тьфу! Гадство!
— Тогда Коготь этажом выше отдыхает, едва ли в другом крыле. И окнами не в сад, а на двор… Верно говорю?
— Какого беса тебе здесь нужно, недоумок?!
— Ты язычок-то придержи, — попросил Рэлек ласково, демонстрируя побитому сослуживцу его же собственный кинжал. — Не нужно меня злить, Носач. Знаешь ведь, я не промахнусь.
— Ты тоже меня знаешь. Я Ласа не предам. Хочешь кончить — кончай прямо здесь.
— Не поверишь, — Рэлек прищурился, — всегда хотел узнать предел твоей преданности Кладену, Носач. Времени у меня ещё есть немного. А как с тобой договорю, просто пойду наверх и положу всех, кого там найду.
Юрден сверкнул на него исподлобья полным ненависти взглядом, потом отвернулся.
— Какого… ты от меня хочешь?
— Кто там с ним?
— Хиз.
«Помню его, — подумал Рэлек, — добрый рубака, но не слишком сообразительный».
— Кто ещё?
— Жена.
«Коготь женился? Вот так новость…»
— …Ещё две собаки. Бадернские волкодавы. Чистокровные, — Юрден едко усмехнулся. — Прямо с ними в комнате. Ничего у тебя не выйдет, Тихоня. Эти кобельки тебе не по зубам.
— Не твоя забота, — огрызнулся Рэлек, вовсе не обрадованный новостью. — Расскажи, что есть на этом этаже.
— Гостевые комнаты, в основном. Сейчас они пустуют.
— Сколько сторожей обходят дом?
— Четверо. Попарно, каждый час.
— Давно был последний обход?
— Не знаю… минут за десять до того, как ты меня вырубил.
— Хорошо. Что ещё мне стоит знать?
— Сдавайся по-хорошему, — Юрден сплюнул ему под ноги. — Или сдохни.
— Выбор небогатый. Но я ещё подумаю. Теперь пойдём, покажешь мне комнату под спальней Кладена.
Он поднялся на ноги, подождал пока встанет бывший адъютант… Бывший… Верно говорят: бывших солдат не бывает. От Юрдена вполне можно было ожидать какой-нибудь пакости. Но, видать, не чувствовал в себе уверенности Носач, не стал рисковать — спокойно отвёл Рэлека в шикарную «зелёную» спальню, размерам которой мог бы, наверное, позавидовать трапезный зал небольшого кабака.
— Если Кладен не над нами спит, я вернусь, — пообещал Рэлек.
— Прямо над тобой его кровать, — огрызнулся Юрден. — Иди, проверяй, неудачник! Сам не знаешь, Тихоня, от чего ты отказался, ухлопав Нейта. Думаешь, твои пастыри дадут тебе больше? Ха!.. Впрочем, ты-то от них вовсе ничего не получишь. До полковника тебе не добраться. Никаких шансов!..
— Меня не пастыри послали, — Рэлек смотрел на него, ощущая в душе ледяное спокойствие. — И не Парламент. Вы все ошиблись. Потому, что всё забыли. Один только Анг ещё помнит…
— Забыли? — Юрден озадаченно нахмурился. — О чём забыли? Причём здесь этот пьяный дурак?
— Четыре года назад. Пустоши. Дом, сад и колодец. Парень и девушка. Помнишь, Носач?
Рэлек смотрел прямо в глаза Юрдена и, когда там, наконец, отразился страх, резко подался вперёд.
— Не… не может быть!.. — выдохнули окровавленные губы.
— Вспомнил? — спросил Рэлек, левой рукой сжимая горло северянина, а правой погружая в его тело кинжал. — Вспомни их лица, Носач! Думай о них, мразь! Думай!..
Когда последние искры жизни погасли во взгляде Юрдена, он буквально заставил себя разжать пальцы… Потом подошёл к кровати и минуты две старательно вытирал руки о шёлковое изумрудно-зелёное покрывало. Внутри было пусто и… хорошо.
— Как после ночи любви, — буркнул Рэлек. Собственная шутка ему не понравилась, она отдавала горечью и трупной гнильцой, от неё веяло непристойностью.
«Проклятье! Мне это не должно, не может нравиться! Я просто делаю… то, что должен!»
И дело его отнюдь ещё не было завершено.
* * *
Сперва он осторожно поднялся наверх. На широкой мраморной лестнице было пусто. И коридор перед заветной спальней тоже пустовал. Мысленно послав проклятие покойному Юрдену, Рэлек собрался уже подойти ближе, когда услышал чей-то глубокий вздох, и только тогда смекнул: охранник скрыт от него стоящей возле окна пузатой напольной вазой. Наверное Хиза можно было успокоить без лишнего шума… если бы не псы. Эти-то наверняка почуют чужака, стоит лишь подойти поближе к дверям… Нет, не пойдёт. Придётся действовать так, как задумал раньше.
Он спустился вниз и вернулся в «зёленую» спальню. Если Юрден не соврал, до обхода ещё есть, самое меньшее, минут пятнадцать. Должно хватить в самый раз. Он снял со стены масляную лампу и аккуратно полил её содержимым огромную постель, ковёр и гардины. Опустевший светильник бросил на труп северянина. Потом сходил в коридор за другой лампой, в которой плескался узкий язычок живого пламени. Скоро это пламя переселилось на ковер и бодро побежало к испачканному маслом и кровью изумрудному покрывалу.
— Прощай, Носач, — бросил Рэлек безучастному мертвецу и покинул быстро заполняющуюся дымом комнату.
Первыми, как и следовало ожидать, почуяли неладное собаки. Из спальни Кладена послышалось приглушённое рычание, разом перешедшее в яростный лай. Что-то крикнул, перекрывая собачий «дуэт», мужской голос, ему ответил женский, полный тревоги. Из-за вазы на середину коридора выскочил высокий и широкоплечий здоровяк в короткополом камзоле и узких чёрных рейтузах, из-за которых ботинки на его ногах казались непропорционально огромными. Хиз? Похоже на то…
