Ему вспомнились посетители того маленького ресторанчика быстрого питания где он работал. Перед ним пробегали лица смотрящих на него с призрением. Их грубые слова, их мелкие колкости, их ехидства, и снисхождение. Да теперь все поменялось, и снисхождения достойны уже они, но по большому счету все осталось по-прежнему. Он вдруг представил себя прежнего лежащего меж этих двух Адонисов. Его тощее покрытое веснушками тело, лежащее посреди двух идеальных юношеских тел. Он представил, как занимается с ними любовью. Как пытается что-то сказать, заикаясь на каждом слове. И он представил, как они вели бы с ним тогда. Он видел на их лицах все те же усмешки превосходства, и уверенности в себе. Теперь, когда весь мир лежит у его ног, и он мог взять все что хотел, внезапно обнаружилось что ему ничего не надо. По крайней мере, ничего из этого мира. Мира пропитанного лицемерием, и понимающего только силу, и красоту.
Он сделал вдох, холодный воздух слегка обжег легкие. Могучая грудь поднялась вверх, и опустилась. На лицах парней заиграли улыбки. Эван посмотрел на свое голое тело. Мускулы равномерно распространялись по нему. Каждая деталь была продумана и гармонично вписывалась в общую картину. Все, от волос, до пальцев ног, от сосков до члена было четко продумано великим архитектором его тела. Он вспомнил Сэта, и понял, что его собственные внешность и тело полностью соответствует внешности мистера Блэка. Нет, они были не похожи, но тот тоже был идеальным. Другим, но таким же неправильным в своей абсолютной упорядоченности. Идеальным до тошноты, больше напоминающий не человека, а древнегреческую статую. Просто Сэт был Паном, а Эван Гераклом. И это показалось ему настолько мерзким, что на секунду он даже захотел вернуть прежнее тело. А потом в первый раз после превращения покрылся потом от мысли что станет прежним. Это было настолько противоестественным его натуре, что вызывало страх. Дикий ужас, по сравнению с которым страх перед неведомыми героями был ничтожен.
Он улыбнулся. Он точно знал, что теперь дороги назад нет. Игра вступила в свои права, и теперь никто, ни бог, ни Сэт не смогут остановиться посредине. Начался конец света, и правила можно будет поменять только после его конца. Эван посмотрел на правого юношу. Сегодня он был с ним необычайно нежен, но когда ласкал его, испытывал странные, невиданные до этого чувства. И только сейчас он понял что чувствовал. Презрение. Как ни странно до этого момента презрению не было места в списке его ощущений. Вообще в последнюю неделю он понял, что многих чувств у него в прошлом просто не было. Ну как можно испытывать к кому-нибудь презрение, при этом являясь ничтожеством? Никак.
Эван протянул к юноше руку, и аккуратно, так чтобы не разбудить второго, свернул ему шею. Парень даже не проснулся. Эван почувствовал как из перекрученной трахеи вышел последний натужный вздох, и все. В прошлой жизни парень даже не посмотрел бы на него, а еще пару часов назад готов был исполнить любое его желание и вот, теперь он мертв. Это так просто. Будь он героем, будь он профессиональным воином, будь чемпионом мира по каратэ результат их схватки был предопределен. Эван улыбнулся еще сильнее, и встал. Парень что лежал слева проснулся и попытался продрать глаза. Эван подошел к бару, и плеснул себе виски в стакан.
— Что…, что происходит? — бормотал юноша, не понимая, почему его потревожили. — Эван, ты почему не спишь?
— Бессонница. — коротко сказал Эван выливая содержимое стакана в рот одним махом.
— А что с Энжел?
— Умер.
— Как? Ты что шутишь?
— Нет.
Парень посмотрел на Энжел и волосы у него на голове встали дыбом. Тело было обращено в его сторону, а вот голова повернута на сто восемьдесят градусов. На парня смотрел затылок бывшего любовника.
— Господи… — проговорил он садясь. — Как это произошло?
— Он мне надоел, и я свернул ему шею.
Парня как ветром сдуло. Он ломанулся в сторону двери, и когда дверной проем уже был в паре метров, кто-то схватил его за шкирку и бросил через всю комнату на кровать.
— Куда же ты? — сказал Эван. — Ведь ты не хочешь уйти, не поцеловав меня на прощанье?
Его взгляд упал на старый пиджак, висящий на спинке стула. Его он повесил туда, когда в первый раз зашел в свой номер. Из внутреннего кармана что-то торчало. Он достал это и обнаружил медицинские инструменты кровавого Луи. Он прихватил их с собой на память.
— Знаешь, недавно я понял что совершенно не умею пытать людей. А что за антихрист, не умеющий этого… — и он пошел в сторону живого любовника лежащего рядом с мертвым.
Спустя час из отеля вышел высокий мускулистый мужчина, одетый с иголочки и сел черный спортивный Феррари. На лице у него опять играла кривая усмешка, слегка показывающая неестественно белые зубы. Криков боли и зовов о помощи никто не услышал. А если бы и услышал, то не обратил внимания. В конце концов, из этого пентхауза за последнюю неделю доносились и не такие звуки.
Эван завел машину, и поехал. Ему надоел этот город, надо было поменять место жительства. Все деньги уже давно лежали в банке, их осталось еще много. По крайней мере, хватило бы на первое время.
Ну что же Давид, теперь ты, наверное, имеешь представление о том, как Эван провел свою первую неделю в качестве антихриста. И по сути своей он провел так же и вторую, только в Лос-Анджелесе, куда он прилетел следующим утром. Там тоже было пьянство, наркотики секс и насилие. Единственным отличием стало море трупов, которые он за собой оставлял. Достаточно только посмотреть на заголовки газет, чтобы представить картину масштабов его деятельности. "Потрошитель продолжает бушевать! Сегодня в парке обнаружили еще двадцать тел растерзанных на части!". "Ужас пришел к нам из Сан-Франциско! В Лос-Анджелесе продолжается кровавая череда убийств и изнасилований, начало которой было положено на прошлой неделе в Сан-Франциско!". "На счету Потрошителя уже двести жертв! У полиции есть образцы его спермы оставленной в одном из тел, но результатов по прежнему нет!". "Куда смотрят власти? Потрошитель убивает свою трехсотую жертву, а на его след до сих пор не встали! Нация в ужасе!". И все в таком духе Давид.
Да, Эван убивал. И с каждой жертвой сила его возрастала. Каждый день в его снах он видел всех монстров мира, которые начинали просыпаться. И большинством этих монстров были люди. По всей планете резко возрос процент убийств, изнасилований, краж и прочих преступлений. Все люди в чьих сердцах притаилось зло активировались. Они слышали беззвучный зов своего нового повелителя. Они видели по телевизору и читали в газетах, что загадочный Потрошитель продолжает зверствовать и остается безнаказанным. А значит это возможно! Значит можно творить все, что скрывается в потаенных мыслях. Значит, те извращения, которые мучают миллионы людей по ночам возможны. Но главное, возможно остаться безнаказанным.
