Перешагнув порог, Хью ударил ее. Слава Богу, он был в перчатках, и удар не был так силен.
— Я что, разрешал тебе идти сюда?
— Надо было принести мясо…
Он ударил вновь. Не имея возможности защититься, Лиат заслонила щеку рукой. Но больно было все равно. В таверне происходило какое-то движение. Кто-то наблюдал за ними.
— Будешь спрашивать моего дозволения. Всегда, когда собираешься куда-то. Жди меня здесь.
Хью вернулся обратно. Лиат ждала.
Ханна попыталась тихонько окрикнуть ее:
— Лиат…
Дверь открылась, и Хью вышел. За ним семенила миссис Бирта, будто была его служанкой.
— Ну конечно, достопочтенный брат, — говорила она со сладким выражением лица. — Мой мальчик Карл будет доставлять вам все необходимое.
Она бросила злой взгляд на Ханну, и та убежала за угол таверны.
— Пошли, Лиат. — Хью крепко взял ее за руку и потащил за собой. Она высвободилась и пошла сама. Он не произнес ни слова, пока шли. Ни слова за весь последовавший день, но подстерегал ее повсюду и бил всякий раз, когда ему казалось, что она пытается согреться.
Она почти не спала эту ночь. Следующие дни выдались такими же, а дальше время слилось в один непрерывный поток холода и безысходности. Лиат потеряла ему счет. Погода оставалась холодной, но не морозной. Она устроила свою грязную соломенную постель поближе к свиньям. Боров Троттер любил ее больше других и позволял прижиматься к широкой спине.
Однажды, чистя лошадей, она услышала голос Ханны. Она метнулась к двери. Там стоял Хью, тихо и холодно разговаривая с Ханной:
— Продукты носит твой брат Карл. И никто другой. Так мы условились с твоей матерью.
— Прошу вас, почтенный брат, дайте мне только поговорить с…
— Я сказал тебе, уходи.
Ханна повернулась и увидела Лиат.
— Хочешь поспорить со мной, детка? — спросил Хью.
Ханне оставалось только уйти.
— Возвращайся к работе, — бросил Хью, обращаясь к Лиат. Она вернулась в конюшню, не сумев даже оглянуться на уходившую подругу.
Однажды ранним утром на дороге показался Ивар. Он сидел на мерине, завернувшись в большой меховой плащ, лицо его побелело от холода и печали.
Лиат рубила дрова. Он остановил лошадь, глядя на нее. Она давно никого не видела, и теперь он показался ей призраком.
— Лиат! — Он говорил тихо и быстро. — Поехали со мной. Я знаю, что делать. Геро поможет мне спрятать тебя, а потом я… — Он повернул голову и прислушался. Ее звал Хью.
Она бросилась к Ивару, схватила его за руку и вскарабкалась на лошадь, закинув ногу в стремя. Ивар повернул лошадь и погнал что есть силы. Конь был вынослив и спокойно нес обоих, хотя мог идти только тяжелой рысью. Они почти добрались до графского замка, когда Хью настиг их. Он обогнал их коня и, перегородив дорогу, обнажил меч.
— Ты вооружен, мальчик? Или надеялся убежать просто так?
Ивар был вооружен одним только кинжалом. Он остановился.
— Лиат, слезай с лошади, — сказал Хью.
Она повиновалась.
— Лиат, — попытался возразить Ивар, — ты не можешь так просто…
— С тобой мы сейчас поговорим, — сказал Хью. — Можешь пойти со мной к графу Харлу. Или я поговорю с ним сам. Мне без разницы. Лиат, иди за моей лошадью.
Она пошла, опустив голову. Ходьба могла ее согреть. Девушка спотыкалась не от усталости, а от собственного бессилия. Она не заметила, как они перешли ров, частокол и вошли во двор графского замка. Она смотрела под ноги, смотрела на ноги Хью, за которым следовала по дорожке, ведущей в замок, по каменной лестнице, в графские покои. Она слышала, как чьи-то голоса произносят ее имя, имя Ивара. Она не могла поднять глаз и посмотреть на лица.
Кастелян провел их в комнату графа Харла. Старый граф лежал в постели под грудой одеял. Рядом с ним стоял лысый и гладко выбритый священник и что-то писал под его диктовку. В комнате было тепло. Лиат подошла к камину. Но Хью схватил ее и оттащил обратно — на прежнее место, рядом с собой на сквозняк.
— Граф Харл, — вежливо начал он. Он удостоил графа всего лишь коротким кивком. Это было наивысшим проявлением надменности, и если бы Лиат не ненавидела его так, она бы восхитилась его поразительной самоуверенностью: простой бастард обращался с истинным графом, как со своим вассалом. Но мать его была маркграфиней, а семья куда более могущественной, чем род Харла. — Этот ваш юноша только что пытался похитить мою рабыню.
Лиат осмелилась посмотреть на Ивара, стоявшего у двери. По его пылающему лицу стекали слезы. Его унижали за то, что он пытался освободить ее! Но она не осмелилась заговорить.
Харл запустил руку в седую бороду и смотрел на Хью с явным неудовольствием. Человек с клеймом раба на щеке молча вошел в комнату и добавил в жаровню углей. Лиат почему-то вздрогнула. Харл, не обращая внимания на раба, продолжал смотреть на сына:
— Это правда, Ивар?
— У меня есть немного серебра… Недостаточно, но… Мне могут помочь другие… Выплатить сумму ее долга.
— Она не продается, — сказал Хью спокойно. — Отпустить и распоряжаться ее свободой могу только я.
— Ты не ответил на мой вопрос, Ивар.
Ивар посмотрел на Лиат, затем понурил голову:
— Да, господин отец.
Харл вздохнул и посмотрел на Хью:
— Чего ты хочешь?
— Ничего, кроме графского слова, подтверждающего, что это не повторится.
Надежда исчезла. Хью боялся, что Ивар найдет способ освободить ее. Все знали, как Харл не любит Хью.
— Хорошо, — сказал старый граф. Он смотрел на священника, будто на таракана в своей тарелке. — Это никогда не повторится.
— Могу ли я быть в этом уверен? — спросил Хью.
Граф Харл покраснел так же, как его сын: Лиат смотрела, как краска заливает его морщинистые щеки.
— Сомневаешься в моем слове? — вкрадчиво спросил старик. Тон, каким был задан вопрос, заставил ее задрожать. Одно дело заслужить графскую неприязнь, и совсем другое — его ненависть.
Хью улыбнулся неприятно и зло. На его красивом лице эта улыбка была вдвойне отвратительна.
— Конечно же, нет, господин граф. Я никогда не поставлю под сомнение ваши достоинства. Но ваш сын молод и вспыльчив. А моя собственность мне нужна.
В первый раз за время разговора Харл посмотрел на Лиат, взором таким тяжелым, что она не смогла отвести глаз. Он оценивал ее: зубы, лицо, сложение, молодость, силу. Но что он думал, она не могла понять. Наконец старик перевел взгляд на Хью.
— Можете не беспокоиться, святой отец. Вашей собственности ничто не угрожает. В Кведлинхейме есть монастырь, оказавший услугу мне и моей первой жене много лет назад. Я всегда хотел отблагодарить их и теперь посылаю туда Ивара, чтобы он стал монахом. Он не будет вас беспокоить.
