— Нам здесь не слишком рады, — произнес один из путников, обратившись к сидевшему напротив него собеседнику.
Причем голос, так и не покинувший пределов огненного круга, явно принадлежал девушке.
— А как бы ты чувствовала себя среди нищих, будь знатным богачом, Хелер? — обратился к девушке соратник.
— Не знаю, Би гер, — поправив скрывающий лицо капюшон, ответила Хелер. — Мы ведь, так же как и они находимся в услужении короля. Чего нам разниться?
Не пряча своего лица, молодой человек загадочно улыбнулся:
— Увы, я не уверен, что они служат именно королю…
Девушка подняла голову, едва заметно показав Би геру свое совсем еще юное лицо. Удивительно красивые серые глаза Хелер отразили в себе ласкающие языки пламени и вновь скрылись в темноте глубокого капюшона.
— Не понимаю тебя. Каждый из них присягал на верность Солвену де Олю и всей Итарге.
Би гер покосился в сторону сидящих возле костра пограничных и тихо произнес:
— Они присягали верности — королевству, но не королю. Пойми, многие люди нынче, не жалуют власть, отвергая всю новизну принесенную сыном короля. Поэтому мы для них, в одеждах аристократов, такие же королевские прихвостни как те, что будто кроты снуют по длинным коридорам дворца.
— Великие звезды, — с досадой в голосе произнесла Хелер. — Откройте людям глаза. Перед лицом необратимой опасности мы должны сплотиться как никто другой, а не бежать в разные стороны, словно крысы с тонущего корабля.
Воин неуловимым движением очень нежно взял руку Хелер и, проведя указательным пальцем по ладони девушки, прошептал:
— Мы не допустим, чтобы наш мир исчез в небытие, — и чуть подумав, добавил: — У тебя очень длинная линия жизни. Посмотри она сплошная без единого надрыва. Звезды, правящие судьбой и сама Ваора не вправе ее изменить. Поверь мне…
Девушка осторожно высвободила руку из объятий, и заметно вздрогнув, посмотрела на небо. Би гер спокойно вздохнул. Хотя на этот раз ему и не удалось увидеть лицо Хелер, но он твердо знал, что сейчас она улыбается.
С небес на небольшой лагерь взирало огромное созвездие Ваоры. Восемь крошечных звезд словно раскрывали ладони судьбы, образуя два правильных ромба по форме рук. Именно это созвездие давало людям надежду в завтрашний день, выслушивая множество молитв разочаровавшихся в собственных силах людей. И пускай многие из них так и не получали желаемого, созвездие Ваоры продолжало также ярко красоваться на ночном небосводе. Восемь крохотных серебристых песчинок — символ человеческой надежды. Трудно было найти в мире что-то более вечное, чем звездное небо. Такое привычное и родное; когда-то чуть ярче, когда темнее. Может быть поэтому, мало кто заметил появившуюся на небе кораллово-красную точку. Словно нелепый сигнал, предостерегающий глупых людишек, занятых бесконечной чередой собственных проблем и забот.
Они давно позабыли, что у них над головой тоже есть удивительный мир, в котором серебряными капельками росы застыли человеческие мечты и тайны.
Так или почти так размышлял сейчас Би гер, глядя в ночное небо. По крайне мере его соразмеренные неспешным течением временем мысли, небрежно плыли именно в этом направление. Для 'Стального волка' было слишком непривычно размышлять о чем-то вечном — думать о другом он просто не мог. Слишком большие перемены надвигались с небес на их хрупкий мир…
Мысли Би гера прервал короткий свист наблюдавшего. Юноша вскочил на ноги и вгляделся в темноту. Еще не различая в ночи повозок, он услышал мерное поскрипывание плохо смазанных колес и прерывистое всхрапывание лошадей.
Две повозки. Все как было сказано…
Би гер молниеносно нашел взглядом Старшего. Опытный воин все понял без слов, подав пограничным сигнал остановить едущих, для досмотра.
5 глава: Маги тоже любят обманывать, когда им это заблагорассудиться
Возле повозки стояли несколько вооруженных воинов. Осторожно посмотрев на их лица, я впервые в жизни почувствовал невероятное облегчение. Неужели звезды все-таки проявили ко мне благосклонность. Нашу повозку остановил обычный пограничный патруль — королевский герб слишком хорошо виден в свете вальяжно распластавшейся на небе луны.
— Кто такие? — произнес слегка хрипловатый голос.
Я инстинктивно прижал к груди заветную суму, в которой находились деньги господина звездочета, и замотал головой в разные стороны, пытаясь отыскать человека задавшего вопрос.
Воины расступились, и вперед вышел высокий воин в сильно потертой кирасе. Я ощутил, как в висках пульсирует кровь. Руки еще сильнее сжали торбу. Но громила даже не взглянул в мою сторону, а направился к первой повозке.
— Кто такие, спрашиваю? — повторил Старший свой вопрос.
— Артисты. Бродячий театр магических искусств. Чего на повозке надписей не видно? — отозвались изнутри.
Судя по реакции, ответ не понравился пограничному.
— Мне на ваши размалеванные повозки пялиться не пристало. Я вам сам такие надписи накарябать могу. Подорожную живо!
Я успел узреть, как с козел соскочил длинный, словно жердь человек и протянул Старшему бумагу, перекрученную темной лентой и скрепленную квадратной сургучовой печатью.
Воин небрежно развернул документ и погрузился в тщательную проверку подорожной.
— Никогда такого не бывало, — раздался рядом со мной знакомый голос.
Я посмотрел на слегка обеспокоенного Хнура, который непонятно как оказался за спиной.
— Может быть что-то случилось? — предположил я.
— Если да, то они явно кого-то ищут, — загадочно произнес Хнур.
Слова старика укололи в самое сердце, а его острый немного прищуренный взгляд окончательно поселил во мне ужасное предположение.
— Интересно этот кто-то действительно хранит в своей торбе нечто ценное? Может быть очень важные бумаги? А мы подобрали его на свой страх и риск, получив при этом целую кучу неприятностей.
Еще мгновение и я ощутил бы себя настоящим преступником, которого ждет неминуемая каторга. Не зря старик подлил масла в огонь.
Не сдержавшись, я попытался оправдаться:
— У меня там только лишь письмо моего господина, и ничего больше…
Но Хнура видимо мой ответ не убедил.
— Может быть, твой господин враг короля и всей Итарги? — вкрадчивый голос старика показался мне ржавой пилой впившейся в меня как в неокрепшее дерево.
— Мой господин дружен с королем! — чуть ли не заорал я. — Мой господин, Карвин Глид королевский звездочет!
