— Вы полагаете, что не достигнув своего правовым путем, люди из фонда решили прибегнуть к криминальному?
— Не исключено. Хотя официально они все отрицали и даже выставили иск за халатность в обращении с научными ценностями. Это уже было просто смешно, не находите? В конце концов, стороны принесли друг другу формальные извинения, и дело было закрыто. Как говорится, хорошая мина в плохой игре…
— Однако! — проговорил доктор Айзенберг, выпустив очередной клуб дыма. — Как все запутано. Просто детективная история.
— Ты не слишком много куришь? — осведомился Стив Сойер.
— Пока Джейн нет, я и пользуюсь.
— Что ты обо всем этом думаешь?
— Интересно, конечно. Интригующе. Однако ничего сверхъестественного я пока не вижу. Генетический материал из останков получают уже давно.
Еще в 1985 году нуклеотидная последовательность была выделена из древнеегипетской мумии. Тогда же Кари Мулис разработал полимеразную цепную реакцию, позволяющую быстро размножать молекулы ДНК и здорово облегчить исследователям жизнь. В 1995 году исследовали митохондриальную ДНК из Тирольской мумии… Митохондрии, Стив, это такие маленькие штучки, которые плавают в клетке и наследуются по материнской линии. В отличие от хромосом, которые обычно сидят в ядре и определяют белки, из которых мы состоим. Итак, в 1997 году получили мтДНК из останков неандертальца, найденного в окрестностях Дюссельдорфа. Русские нашли одного на Кавказе — тот жил всего 29 тысяч лет назад, и тоже сохранил в своих костях мтДНК. Заодно выяснили, что неандертальцы все-таки не были нашими предками.
С хромосомной ДНК дело продвигается хуже, но из средневековых останков ее удалось выделить, кажется, еще в 1996 году. Точнее говоря, фрагменты, позволяющие определить пол.
Вообще-то, все это тебе мог бы рассказать и Райс, если бы ты его спросил. Но ты, похоже, был слишком ошарашен свалившейся на тебя информацией.
— Каюсь, — с убитым видом признал журналист.
— Что касается оригинальной формы останков и степени их сохранности, то, я уверен, этому также можно найти вполне рациональное объяснение.
— А иррациональное не хочешь? — зловеще прошептал Стив.
— Например? — скептически поднял бровь Айзек.
— Давай вернемся к бедной Майе Карински. Как я уже говорил, она была помещена в психиатрическую клинику. Со временем ее состояние улучшалось, она уже могла вести себя вполне здраво. Единственное, что мучило ее — одно воспоминание (с ее точки зрения) или галлюцинация (с точки зрения врачей). Собственно, это расхождение в классификации и задерживало мисс Карински в статусе душевнобольной. Ей казалось, она помнит, что произошло…
Они спускались в пещеру по неровным каменным ступеням, что вели, казалось, к центру Земли. На обоих были кислородные маски и защитные костюмы — кто знает, какие невидимые яды скопились внизу, во тьме, куда, по расчетам профессора, нога человека не ступала уже сотни веков? Один углекислый газ мог убить путешественников, не говоря уже об опасности облучения радоном… Двое — мужчина и женщина — шли навстречу неведомому во всеоружии. Так им, по крайней мере, казалось.
Низкие своды тоннеля вдруг разошлись в стороны, и взорам людей представилась круглая пещера, потолок которой терялся где-то во мраке.
Хрустнуло под ногами.
— Что это, Джон?
— Кости, моя милая. Косточки, — голос профессора Роббинса звучал необычно весело. — Свидетельства моей правоты. Здесь приносили жертвы… Смотри! — он махнул рукой вперед. — Вот они, древние боги Америки!
Майя пригляделась и охнула: три массивных камня, которые в полутьме легко было принять за сталагмиты или обломки скалы, были на самом деле отвратительными идолами вдвое выше человеческого роста.
— Какие чудовища! — прошептала девушка. — Что за извращенная фантазия была у наших предков. Тебе так не кажется, профессор?
— Они не были нашими предками, не беспокойся. И насчет фантазии ты права лишь отчасти. Посмотри на физиономии — узнаешь? Вот гигантский ленивец — мегатерий, вот броненосец глиптодонт — тот, что с мечом в руках, а эта леди — саблезубая тигрица. Похожа на египетскую богиню Баст. Египтяне тоже любили скрещивать зверей и людей в своем пантеоне.
— Но ведь все это — ископаемые животные. Они давно вымерли, Джон!
— Здесь эти твари сосуществовали с людьми достаточно долго. Их уничтожило лишь нашествие северных варваров — предков нынешних индейцев. Эти идиоты истребили даже лошадей, так и не догадавшись, что на них можно ездить верхом. Эту идею им подали лишь европейцы в эпоху колонизации.
— Плоховато у тебя с политкорректностью, дорогой!
— Может, я и перегнул палку. Есть теория, что зверей погубил Великий Мор, который занесли эти мигранты с Чукотки. Впрочем, хватит дискуссий — пора заняться делом. Видишь письмена на стенах? Сфотографируй их все по часовой стрелке — сделаем потом панораму, это может оказаться важным в расшифровке. А я займусь вон тем типчиком в середине. По-моему, он больше всего похож на человека. Должно быть, какой-то местный Линкольн…
И действительно, в центре пещеры стоял памятник в человеческий рост, во вполне реалистической манере, изображавший обнаженного мужчину. Вместо глаз были вставлены большие зеленые камни — должно быть, изумруды. Майя не присматривалась к статуе — и не только потому, что занялась фотографированием стен. Что-то необъяснимо чуждое и опасное ощущалось в этом странном изваянии древнего человека. Да и человека ли?
Невольно рука Майи потянулась к амулету под тканью костюма. Пусть Джон высмеивает ее, но — береженого Бог бережет. Эту круглую пластину из неизвестного металла девушке подарил один индейский шаман — после того, как понял, что не сможет отговорить безрассудных гринго отправиться прямиком в обитель злых духов. Он предлагал подобный амулет и профессору, но тот оказался слишком самонадеян. Вместо этого Роббинс затеял разговор, откуда у шамана могли взяться такие предметы — неужели он сам их изготовил? Нет, отвечал мудрый старик, они из клада, который много лет назад добрые духи подарили его отцу. Профессор иронически усмехался. "Ты могла бы с тем же успехом носить на груди долларовые купюры, моя милая", говорил он Майе, намекая на странный рисунок амулета: вписанную в круг ступенчатую пирамиду, а в ней — испускающий лучи глаз, но не человеческий, а с вертикальным зрачком, как у дикого кота…
— А-а! — голос профессора, неожиданно раздавшийся за спиной, заставил бедную девушку задрожать, как осиновый лист. Ибо в голосе этом не было ничего, кроме первобытного ужаса.
