- Были-были, ~ обиделся, хотя и постарался не показать виду, Асмик. ~ Мы постоянно об этом разговаривали...
Он осекся, поняв что проговорился.
- Ну а если это так, то у вас наверняка полно опыта в этой сфере, не так ли? Я имею в виду разговоры. Рад за вас. ~ Нирод говорил ровно, но даже в совершенно спокойном тоне сквозила насмешка. ~ Слушайте. А почему бы вам, не написать на эту тему монографию? Человек, сумевший доказать что все на свете сводится к банальному перепихону, наверняка получит вселенскую известность. ( Есть сведения что автор сама, одно время вплотную занималась изучением сексуальной психологии человека, и даже пробовала публиковаться на этом поприще. Смотри Я. Таляка. "Сказка о весьма немертвой королевне и о ее семистах богатырях", якобы написанную на основе личного опыта писательницы. Однако ее вовремя познакомили с работами некоторых, успевших раньше нее расхватать все интересные темы, психологов, в том числе и Фрейда, и это повлияло на Таляку самым радикальным образом. С тех пор она известна своими критическими высказываниями по этой части, а творческий поиск направила на изучение истории и общества сорока миров в целом, и истории великой магической войны, в частности. Примечание редакции. )
- Так объясните нам что это значит на самом деле.
- Взгляд в спину, во сне, всегда считался признаком подсознательной тревоги за свои тылы, ~ после минутной паузы, теперь уже, совершенно серьезно, сказал Нирод. ~ Иными словами, боязнь того кто может ударить в спину.
- И что же может нам ударить в спину? ~ расхохотался Асмик.
- Пока не буду уверен, не скажу, ~ не повышая голоса но вместе с тем не оставляя и тени сомнения в весомости своих слов, проговорил алхимик. ~ Но, не обольщайтесь, нет никаких причин сомневаться в серьезности угрозы.
Он посмотрел на часы. Вздохнул.
- Что же, ~ вот и закат. Ночь началась!
* * *
Ночные бдения в домах волшебников явление частое и еще одно дежурство, само по себе, неудовольствия ни у кого не вызывало. Но, если раньше ночь была заполнена работой, то сейчас им приходилось заниматься скучнейшим делом - войной. То есть, той ее ипостасью, что в учебниках называют позиционной, а именно, бездеятельным ожиданием неизвестно чего.
Особенно такая "война" угнетала Асмика и, каждый жест и каждое слово молодого мага выказывало, то как он удручен своим в ней участием. Первое время он себя еще как-то сдерживался, но потом мальчишке стало совсем невмоготу.
- Уже полночь! ~ заметил он когда окончательно извелся.
- Ага, ~ безучастно отозвался Нирод ( была смена Феодосия ) и кивнул. ~ Полночь.
- Дежурить будем до утра?
- Да, ~ старик алхимик был немногословен.
Или хотел спать, или не хотел разговаривать.
- А потом? ~ не унимался маг-недоучка.
- Потом и решим. Молчи уже, надоел до смерти! ~ разозлился Нирод.
Асмик обиделся и замолчал.
Дежурить договорились поочередно: старики командовали в Сфере, а молодежь отвечала за порядок в штабной комнате. Каждые два часа происходила пересменка, один старожил уходил, другой возвращался. Для "молодых бойцов" вся процедура заключалась в том, что они меняли положение из "лежа на диване", в "сидя на, специально подобранном, неудобном стуле" около карты, и наоборот.
На первый взгляд, смысла в этом было минимум, кто-то из старших, Нирод или Феодосий, постоянно находились рядом, и их нужно было лишь толкнуть в бок, если что-то вдруг начнется. Однако Ларр и сам мог прекрасно выполнить роль будильника. Когда гарнизон испытывал сирену, задрожали стены.
На второй взгляд смысла становилось еще меньше: на замок никто не нападал, и никого будить просто не было необходимости. Мало кто может решиться напасть на жилище первостепенного мага, даже если это другой, первостепенный маг. Или даже его Тень.
Ну и наконец, в-третьих: никто все равно не спал.
Феодосий демонстрировал удивительно ровное и устойчивое расположение духа ( впрочем он всегда им отличался, пока его фляжка была с ним, а она была с ним неразлучна ) и, судя по всему, мог не спать еще очень долго. Он лишь иногда дозапровлялся от бара. Нирод наоборот, хотя и старался этого не показывать, нервничал и, даже когда было его время для отдыха, спать не ложился. Просто не мог себя заставить. Асмик заявил что не собирается дергаться каждые два часа, и, лучше чего-нибудь почитает.
Сама Нолия может и подремала бы, но ей мешало присутствие посторонних людей: шуршание страниц книги Асмика, шелест одежды и шагов Нирода, и бульканье Феодосия... кроме того, после инициализации Ларром, она чувствовала вокруг что-то вроде дыхания или пульса, огромного живого существа. Она даже как будто улавливала отголоски мыслей замка Ларр. Полноценного отдыха опять не получалось и женщина бросила попытки покемарить.
- Это хорошо что вам не спиться, ~ алхимик заметил что она шевелиться. ~ Есть разговор.
- Какой еще разговор? ~ Нолия приоткрыла глаз и тут же ( как назло, но как всегда бывает ) почувствовала что еще миг и заснет. Пришлось ей приподняться на локте, чтобы действительно не отключиться.
- Я про те слова, которые были последними в сообщении Халивельда, ~ напомнил Нирод. ~ Вам они не показались похожими, на слова измена?..
- Скорее на "я изменился", ~ предположил Асмик, тут же откладывая книгу.
Должно быть полуночное настроение для чтения тоже не слишком подходило, и мальчишка был рад отвлечься и поддержать беседу. Нолия подумала что иногда он возможно соглашается с точкой зрения Нирода, но с самим алхимиком готов спорить постоянно.
- Хорошо, а... предательство? ~ продолжил алхимик.
- Мне послышалось "гадство", ~ не сдавался молодой ученик мага.
- Да-да-а... ~ с трудом подавив зевоту, кивнула Нолия. ~ Мне тоже. Именно гадство.
- Феодосий, ты что скажешь? ~ насупился старик.
- Я не расслышшшал...
Когда отвечал оператор "Сферы Всеведения", эффект был иногда словно глас с неба, то есть, из под потолка, а иногда как будто бы он говорил на ухо, причем так казалось всем одновременно. Сейчас получилось "шепотом на ухо". От этого попытка управляющего уклониться от прямого ответа, казалась еще более откровенной хитростью.
- Феодосий!.. ~ Старик попробовал урезонить коротышку.
- Хорошо-хорошо. Скорее да чем нет, ~ даже вынуждаемый самоуточняться, Феодосий оставался себе верен, и его мнение осталось при нем.
