— Где же он? — Рон не слышал ни слова из этого разговора; он смотрел по сторонам в надежде увидеть Крума. — Думбльдор случайно не говорил, где будут спать дурмштранговцы?
Ответ на его вопрос был получен немедленно; именно в этот момент они поравнялись со слизеринским столом, где Каркаров как раз собирал своих учеников.
— Всё, возвращаемся на корабль, — говорил он. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Ты наелся? Послать за глинтвейном?
Гарри увидел, как Крум, натягивая меховую куртку, отрицательно покачал головой.
— Профессор, я би хотель вино, — с надеждой попросил другой мальчик.
— Я предлагал его не тебе, Поляков, — рявкнул Каркаров. С него мигом слетела вся родительская заботливость. — Ты, я вижу, опять перепачкал едой всю робу, неряха…
Каркаров повернулся и повёл учеников к дверям, достигнув их одновременно с Гарри, Роном и Гермионой. Гарри остановился, пропуская профессора.
— Спасибо, — равнодушно поблагодарил Каркаров, скользнув на ходу взглядом по лицу Гарри.
И замер. Он обернулся к Гарри и уставился на него словно не в силах поверить собственным глазам. За спиной своего директора ученики «Дурмштранга» тоже остановились. Каркаров медленно провёл глазами по лицу Гарри. Взгляд его остановился на шраме. Дурмштранговцы тоже с интересом смотрели на Гарри. Краем глаза Гарри видел, как некоторые лица озаряются пониманием. Мальчик-неряха пхнул локтем в бок стоящую рядом девочку и открыто показал на шрам.
— Да, это именно он, — пророкотал голос сзади.
Профессор Каркаров резко обернулся. Перед ним, тяжело опираясь на посох, стоял Шизоглаз Хмури. Волшебный глаз, не моргая, смотрел на директора «Дурмштранга».
Кровь мгновенно отхлынула от лица Каркарова. На нём появилось ужасающее выражение гнева, смешанного со страхом.
— Вы! — выдохнул он, глядя на Хмури с таким выражением, словно увидел привидение.
— Я, — сурово ответил Хмури. — Если вам нечего сказать Поттеру, Каркаров, то лучше проходите. Вы создаёте затор.
И действительно, за ними скопилось уже ползала. Все вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть, чем вызвана задержка.
Не сказав более ни слова, профессор Каркаров увёл своих подопечных. Вперив ему в спину волшебный глаз, Хмури с глубочайшей неприязнью следил, как тот удаляется.
***
Поскольку на следующий день была суббота, большинство учащихся должны были бы завтракать поздно. Однако, сегодня не только Гарри, Рон и Гермиона поднялись гораздо раньше обычного. Спустившись в вестибюль, они обнаружили там человек двадцать. Кто-то жевал бутерброды, кто-то изучал Огненную чашу. Та красовалась посреди вестибюля на табурете, куда обычно ставили шляпу-сортировщицу. На полу была нарисована тонкая золотая линия, образующая вокруг чаши окружность радиусом в десять футов.
— Кто-нибудь уже бросил туда листок? — с жадным любопытством спросил Рон у девочки из третьего класса.
— Все дурмштранговцы, — ответила та. — А из «Хогварца» я пока никого не видела.
— Наверняка некоторые положили вчера вечером, после того как все ушли спать, — сказал Гарри. — Я бы так и сделал… я бы не хотел, чтобы кто-нибудь это видел. Представляешь, если чаша тут же тебя выплюнет?
За спиной у Гарри раздался смех. Он повернулся и увидел, что вниз по лестнице бегут Фред, Джордж и Ли Джордан. У всех троих был до крайности возбуждённый вид.
— Мы это сделали, — шёпотом сообщил Фред Гарри, Рону и Гермионе с видом победителя, — только что приняли!
— Что приняли? — непонимающе спросил Рон.
— Старильное зелье, тупица, — объяснил Фред.
— По одной капле, — Джордж радостно потирал руки. — Нам же надо состариться всего на несколько месяцев.
— Мы хотим поделить тысячу галлеонов на троих, если один из нас выиграет, — Ли широко улыбался.
— Знаете, не думаю, что это сработает, — предупредила Гермиона. — Уверена, что Думбльдор предусмотрел такую возможность.
Фред, Джордж и Ли не обратили на неё никакого внимания.
— Готовы? — обратился Фред к двум другим, дрожа от волнения. — Тогда пошли — я первый…
В восторге раскрыв глаза, Гарри смотрел, как Фред вынул из кармана кусочек пергамента, на котором было написано: "Фред Уэсли — «Хогварц». Фред подошёл к Возрастному Рубежу и встал, покачиваясь на подошвах, как пловец, готовящийся прыгнуть с пятидесятифутовой высоты. К нему были прикованы взгляды всех ребят в вестибюле. Он глубоко вдохнул и пересёк Рубеж.
На долю секунды Гарри поверил, что трюк сработал — Джордж-то уж точно поверил, он издал победный клич и прыгнул следом за Фредом — но в следующее мгновение что-то громко зашипело и обоих близнецов словно невидимой катапультой выкинуло за пределы золотой окружности. Они, больно ударившись, приземлились на холодный каменный пол в десяти футах от чаши, после чего, как будто этого унижения было недостаточно, у обоих с громким хлопком выросли длинные белые бороды.
Стены вестибюля задрожали от хохота. Даже Фред с Джорджем, когда они поднялись на ноги и как следует оглядели друг друга, тоже рассмеялись.
— Я же вас предпреждал, — произнёс глубокий, изумлённый голос, и, повернувшись, все увидели вышедшего из Большого зала профессора Думбльдора. Он внимательно осмотрел близнецов. В его глазах танцевали лукавые огоньки. — Думаю, вам следует отправиться к мадам Помфри. Она уже пользует мисс Фоссет из «Равенкло» и мистера Саммерса из «Хуффльпуффа», которые также сочли необходимым слегка состариться. Хотя, следует заметить, их бороды не идут ни в какое сравнение с вашими.
Фред с Джорджем помчались в больничное крыло, сопровождаемые рыдающим от хохота Ли. Гарри, Рон и Гермиона, хихикая, отправились завтракать.
Сегодня утром убранство Большого зала изменилось. По случаю Хэллоуина под зачарованным потолком трепыхали крылышками облака настоящих летучих мышей. Из каждого угла пялились фигурно вырезанные тыквы. Гарри подошёл к Дину с Симусом, обсуждавшим тех учащихся «Хогварца» старше семнадцати, которые, по их мнению, достойны были стать чемпионами.
— Говорят, что Уоррингтон встал рано утром и опустил своё имя в чашу, — сказал Дин Гарри. — Знаешь, такой громила-слизеринец, похож на ленивца.
Гарри, однажды игравший против Уоррингтона в квидиш, с отвращением потряс головой:
— Чемпион-слизеринец? Ни за что!
— Хуффльпуффцы в один голос твердят о Диггори, — презрительно бросил Симус. — Только, мне кажется, он не захочет рисковать своей смазливенькой физией.
— Слышите? — вдруг вскрикнула Гермиона.
