Ранд же продолжил как ни в чем не бывало:
— Скажи Илэйн… Попроси, чтобы она не возненавидела меня. Попроси ее… — Мука исказила его лицо. На мгновение Найнив увидела знакомого мальчика, у которого был такой вид, словно у него отнимают нечто очень дорогое. Она потянулась утешить Ранда, и он отступил. Лицо Ранда вновь стало каменным и ничего не выражающим. — Лан был прав. Найнив, скажи Илэйн, пусть забудет меня. Скажи ей, что я полюбил другую, и для нее в моем сердце больше нет места. Он хотел, чтобы я то же самое сказал тебе. Лан тоже нашел себе другую. Он сказал, чтобы ты забыла его. Лучше на свет не рождаться, чем любить нас.
Ранд отступил на три длинных шага, коридор — или часть коридора — будто мгновенно вывернулся наизнанку вместе с ним, отчего у Найнив закружилась голова. Ранд исчез.
Найнив глядела на то место, где стоял юноша, а вовсе не на судорожное мелькание то восстанавливающейся, то вновь пропадающей бреши в колоннаде. Лан велел передать такое?
— Э-э… поразительный мужчина, — негромко промолвила Могидин. — И очень-очень опасный.
Найнив уставилась на нее. Что-то новенькое передалось ей через браслет, просочившись от Могидин. Страх оставался прежним, но чем-то приглушенным… Пожалуй, лучшим словом для описания этого чувства было «предвкушение».
— Я была полезна, правда? — сказала Могидин. — Равин мертв, Ранд ал'Тор спасен. Без меня ни то, ни другое не получилось бы.
Теперь Найнив поняла чувство Могидин. Скорее надежда, чем ожидание. Рано или поздно Найнив проснется. Ай'дам исчезнет. Если Отрекшаяся и пыталась напомнить Найнив о своей помощи — можно подумать, для этого не пришлось Могидин руки выкручивать! — то просто на всякий случай, вдруг Найнив окрепнет духом и решит ее убить, прежде чем покинуть Мир Снов.
— Пожалуй, пора и мне уходить, — промолвила Найнив. На лице Могидин не дрогнул ни единый мускул, но страх в ней стал сильнее, как и надежда. В руке Найнив появился объемистый серебряный кубок, наполненный то ли чаем, то ли каким-то настоем. — Выпей это.
Могидин отшатнулась:
— Что?…
— Не бойся, не отрава. Я и без яда могла бы запросто тебя убить, будь у меня такое желание. В конце концов, то, что случится с тобой здесь, реально и в мире яви. — Теперь надежда заметно перевешивала страх. — От этого ты уснешь. Крепким, глубоким сном, настолько крепким, что не в состоянии будешь коснуться Тел'аран'риода. Называется корень вилочника.
Могидин медленно взяла кубок:
— Значит, я не смогу за тобой проследить? Что ж, не стану спорить. — Она запрокинула голову и выпила кубок до дна.
Найнив наблюдала за Отрекшейся. От такой дозы Могидин вырубится очень скоро. Однако некоторая жестокость заставила Найнив заговорить. Она понимала, что это жестоко, но ей было наплевать. Могидин вообще не вправе спокойно спать.
— Тебе известно, что Бергитте не мертва. — Глаза Могидин чуть сузились. — Тебе известно, кто такая Фаолайн. — Теперь глаза Отрекшейся попытались расшириться, но дремота уже одолевала ее. Найнив чувствовала, как обволакивающе действует настой корня вилочника, как растекается сонливость. Она сосредоточилась на Могидин, удерживая ее в Тел'аран'риоде. Никто из Отрекшихся не должен спать спокойно. — И тебе известно, кто такая Суан и что в прошлом она была Амерлин. А в Тел'аран'риоде я об этом никогда не упоминала. Никогда. Вскоре мы с тобой свидимся. Очень скоро. В Салидаре.
Глаза Могидин закатились. Найнив не знала, то ли из-за корня вилочника, то ли это просто обморок, да ей и дела не было. Она отпустила Отрекшуюся, и та исчезла. Серебряный ошейник со звоном упал на плиты пола. По крайней мере Илэйн обрадуется доказательству своей правоты.
Найнив шагнула из Сна.
* * *
Ранд бежал по дворцовым переходам. Повреждений, как казалось, здесь было меньше, чем ему помнилось, но особо по сторонам он не смотрел. Широким шагом Ранд вышел на огромный двор у фасада дворца. Мощные струи Воздуха наполовину выбили из петель высокие створки ворот. За воротами раскинулась огромная овальная площадь. Там находилось то, что так искал Ранд. Троллоки и Мурддраалы. Равин мертв, прочие Отрекшиеся засели где-то в других местах, но в Кэймлине еще оставались троллоки и Мурддраалы, их надо истребить.
На площади кипел бой, колышущаяся масса сотен, а быть может, и тысяч троллоков окружила нечто, чего Ранд не мог разглядеть за черно-кольчужной стеной, за рослыми Мурддраалами на конях. Лишь на миг в гуще сражения он различил свое темно-красное знамя. Кое-кто из троллоков оборотился ко дворцу, заслышав грохот разбитых ворот.
Однако Ранд застыл как вкопанный. Огненные шары катились через плотные ряды черных кольчуг, и повсюду валялись горящие троллоки. Этого не могло быть.
Не смея ни надеяться, ни размышлять, Ранд направил Силу. Стрелы погибельного огня срывались с его ладоней так быстро, как он мог сплетать их, были они уже его мизинца, точно направляемые и обрезаемые, едва попадали в цель. Были они намного слабее того последнего удара, который Ранд обрушил на Равина, но он не мог рисковать, чтобы хоть один ослепительный луч ненароком задел тех, кто оказался в окружении троллоков. Разницы, однако, было мало. Первый Мурддраал, в которого угодил погибельный огонь, переменил цвета, став облаченной в белое чернолицей фигурой, а потом рассыпался на мерцающие пылинки, которые исчезли, когда его обезумевшая лошадь кинулась прочь. С троллоками, с другими Мурддраалами произошло то же самое — со всеми, кто повернулся к Ранду. А потом юноша принялся пробивать брешь, ударяя в спины тех, кто смотрел в противоположную сторону. Поэтому казалось, будто воздух заполнила неизменная дымка сверкающих пылинок, едва рассеивались одни, как вспыхивали другие.
Против такого напора устоять было невозможно. Звериные крики и вопли ярости превратились в испуганный вой, и троллоки россыпью кинулись наутек куда угодно, лишь бы прочь от страшного человека. Ранд видел, как один Мурддраал попытался развернуть беглецов, но тотчас же был растоптан — и всадник, и конь. Однако остальные Исчезающие лишь пришпоривали своих коней.
Ранд не стал их преследовать Он смотрел, как айильцы в вуалях, с копьями и тяжелыми ножами в руках, вырываются из окружения. Один из них нес знамя; айилец со знаменем — зрелище невиданное, но знаменосец был точно айильцем. Под его шуфа мелькнула красная головная повязка. Дальше, на улицах, ведущих к площади, тоже шло сражение не на жизнь, а на смерть Айильцы против троллоков. Горожане против троллоков. Даже латники в форме гвардии королевы — против троллоков. Видимо, некоторые из тех, кто готов был убить королеву, троллоков на дух не переносили. Однако Ранд едва отметил это в сознании. Он шарил взглядом среди айильцев.
