— И что же это за клятва, Хьялдур?
— Не скажу, — он вдруг широко, жутковато улыбнулся и воткнул нож в землю.
Обеими руками он стал буквально стягивать остатки шкуры с трупа зверя, оголяя мышцы, кости, вены, сухожилия. По локоть он был испачкан кровью, а сейчас она брызгала на его лицо и одежду.
— Но ты должна уяснить одно. Это будет твой первый настоящий урок.
Он снова схватился за нож и срезал с ноги зверя небольшой кусок мяса. Подняв его в воздух, он подмигнул мне и кинул его через костер прямо мне в руки.
— Если ты убиваешь ради пропитания, то ты охотник. Это и есть суть мироздания. Но если ты убиваешь ради развлечения… — протянул он и срезал еще кусок, тут же закинув его себе в рот. Он стал жевать сырое мясо, уже остывшая кровь стекала с его губ, — …то ты — убийца, и нет тебе места ни в человеческом мире, ни в мире духов.
Я медленно кивнула и перевела взгляд на кусок мяса у меня в руках. С рваных краев отреза стекали капельки липкой, холодной крови. Мои руки и так были красными после охоты, но свежая, еще не застывшая кровь стекала по моим ладоням и капала на землю.
Взглянув на отца, я встретила лишь одобряющий, полный отцовской любви взгляд. Он кивнул мне, и я, закрыв глаза и перестав дышать, закинула кусок мяса себе в рот и стала жевать.
Через пару секунд я не выдержала, и меня вырвало. Отец и Хьялдур громко засмеялись.
— А если пищу не готовишь, то ты сама животное! — весело загоготал друид.
***
Хьялдур не отказался от моего обучения. Возможно, именно в ту ночь, именно после разговора с моим отцом, он наконец понял, что все куда серьезнее, чем ему казалось. Из сиделки, рассказывающего сказки, добрый волшебник превратился в строгого учителя, который теперь уже со всей серьезностью занялся моим обучением. Сказать, что меня это радует, значит ничего не сказать.
— Майя, не витай в облаках! — он вырвал меня из потока мыслей хлестким ударом прутика по спине.
Да, без подвохов здесь не обошлось. Что ж, во всяком случае, теперь я хотя бы и вправду получаю образование, пусть и уровня каменного века.
— А какой был вопрос? — я взглянула на него.
Друид вздохнул и ткнул прутиком в руны, нацарапанные на деревянных брусках, лежащих передо мной на столе.
— Прочти эти руны, Майя.
Руны. С рунами была одна большая проблема.
Несмотря на то, что они, в общем-то, представляли из себя пусть и сильно упрощенный, но алфавит, их не использовали для письма в привычном мне понимании.
Каждая руна отвечала не столько за звук или слог, сколько за какой-либо смысл. Причем комбинации из разных рун могли значит что-то совершенно иное, нежели все они по-отдельности.
— Хьялдур, скажи, а почему руны читают именно так?
— Хм? — друид вскинул бровь и склонился над столом.
— Вот смотри… Это акс, это урс… так, ис, эва…
— Ну? И что же это значит? — нетерпеливо спросил он меня.
А я понятия не имела, как трактовать такое расположение рун.
Дело в том, что акс, в целом, значила что-то хорошее. Однако ей здесь была противопоставлена руна урс, которая означала погибель. То, что они были в одном предложении, уже не имело смысла с моей точки зрения.
— Ну, смотри… Я хочу сказать, Хьялдур, что это ведь, ну…
— Майя, не выкабенивайся. Что говорят руны?
— Да подожди! Смотри…
Я стала переставлять руны в другом порядке, добавляя к ним еще и недостающие.
— Вот смотри, смотри! Я поставила руны ман, акс, ис и еще одну ас…
— Это плохой знак!
— Это не знак вообще! — возразила я. — Это мое имя! Смотри, руна ман это “м”…
— Берешь первый звук? Хм… — Хьялдур положил прутик в сторону и стал с интересом разглядывать руны.
Я облегченно вздохнула, когда увидела, как он убирает прочь это орудие пыток. В то же время, мне всякий раз было приятно, когда удавалось заставить Хьялдура подумать над чем-то нестандартным. В данном случае — над иной концепцией письменности.
— М… а… Ма-йя. — медленно, по буквам прочел он.
— Видишь? И так ведь можно записывать разные слова, а потом ставить эти слова вместе! Как если бы записать то, что ты говоришь, чтобы другой человек смог прочесть это и понять в точности то, что ты хотел сказать!
— Хм… — задумчиво протянул он, а затем вдруг резко схватился за прутик и стеганул меня им по спине. — Ну-ка не издевайся над письмом духов!
— Ну Хья… ай! — вскрикнула я, когда он снова ударил меня, уже по рукам.
Друид провел рукой по столу, смахивая построенное мной слово. Руны перемешались и друид облегченно вздохнул.
— Эй, Хьялдур, — ухмыльнулась я, разглядывая хаотично перемешанные руны. — Взгляни на эти.
Друид стал пристально разглядывать маленькие дощечки, которые сам и перемешал, беззвучно шевеля губами.
— Руны говорят… Пение весенней птицы — добрая весть.
Я еще шире ухмыльнулась, пристально глядя на друида, и облокотилась на руку.
— Ну? — ехидно хмыкнула я.
— Ничего не знаю! — обиженно проворчал он и быстро собрал все руны со стола в небольшой мешочек. — Это злодей Ун играется.
— Ну-ну. Споришь с рунами, м? — я просто не могла перестать самодовольно ухмыляться. — Даже они сказали что я права.
Друид вздохнул и провел ладонью по своему лицу, глядя куда-то вверх, будто бы обращаясь к небесам за помощью.
— За что ж мне досталась такая наглая ученица?! — сказал он шутливо и ласково погладил меня по голове.
Помимо рун он обучал меня и другим навыкам, необходимым настоящему друиду. Теперь я усиленно изучала травничество, медицину и, как ни странно, философию. Как оказалось, друиды действительно были в первую очередь теоретиками, большую часть времени размышляющими о том, как не допустить конфликта между людьми и духами. Как раз для этого и нужна была, к примеру, медицина. Друиды готовят снадобья и лечат людей не только для того, чтобы помочь простому люду, но и чтобы люди не обвиняли в ненужных смертях духов.
С другой стороны друиды действительно общаются и с потусторонними сущностями, при этом общение бывает крайне разнообразным. Некоторые духи умеют разговаривать и охотно идут на контакт, в то время как другие либо неразумны, подобно животным, либо попросту не имеют никакого желания контактировать с людьми. В большинстве своем они хотят одного — покоя. Единственное условие большинства духов для мирного сосуществования — чтобы их не трогали. Это касается и их “жилищ” — в нашем случае это лес, рядом с которым мы живем. Эйва и другие духи помладше спокойно проводят вечность среди гигантских деревьев и по этой причине нам нельзя вырубать слишком много.
Иногда дело доходило даже до практики.
— Давай, Майя, — Хьялдур положил мне руку на плечо. — Я позову младшего духа, а ты попробуй с ним поговорить.
Я неуверенно кивнула, чувствуя, как от волнения у меня мелко дрожит все тело. Хьялдур сел в позу лотоса напротив меня на полянке перед домом и стал раскуривать свою трубку. Вместе с тем из его губ стало доноситься низкое, гортанное пение, рокочущее среди густого дыма трубки.
Будто бы по велению друида клубы дыма стали закручиваться в причудливые спирали, смешиваясь, сталкиваясь, но постоянно сохраняя один узор. Все больше и больше мелкие спирали соединялись в одну большую, а затем Хьялдур прикрикнул:
— Гун дарр!
От его крика дым вмиг рассеялся, а на его месте, словно выйдя из тумана, появился маленький, тусклый огонек, казалось, не имеющий ни веса, ни сущности. Лишь маленькая, бестелесная вспышка света, витающая в воздухе вокруг меня. Ее движения казались сперва хаотичными, а затем я поняла, что существо движется вокруг моей головы.
Хьялдур, взглянув на меня, улыбнулся и кивнул.
— Эм… Привет? — неуверенно сказала я искорке.
Та вдруг остановилась прямо перед моим лицом. Казалось, будто бы она приглядывается ко мне.
Но стоило мне улыбнуться, как искорка стала будто бы скакать перед моим лицом. Она кружила совсем рядом, иногда слегка касаясь кончика моего носа и щекоча его. Невольно я весело засмеялась и стала пытаться прикоснуться к ней, но искорка улетала прямо сквозь мои пальцы, играясь со мной.
