Он вскочил с энтузиазмом, которого ни Эмили, ни Саймон не разделяли, и распахнул дверь киоска. В теплое помещение хлынул порыв ледяного ветра, и ребята поневоле встали и потащились за ним, в арку, куда Эмили еще не ходила. Арка вела к широкой винтовой лестнице. Маркус взлетел по ней, прыгая через две ступеньки, ребята не спеша плелись следом. На следующем этаже было то самое помещение с дверью, ведущей к лестнице. Дверь так и стояла нараспашку с тех пор, как Эмили проскочила сквозь нее.
– Тут есть щеколда, – сказал Маркус, указывая на дверь, – но ее никак не зафиксируешь. Замка нету. А вот следующая дверь…
Он спустился по лестнице ко второй двери на полпути к выходу. Эта дверь тоже стояла открытой. Маркус захлопнул ее так, чтобы щеколда защелкнулась.
– Смотрите сюда!
Он указал на две глубокие прямоугольные борозды в каменной кладке стены, примерно в метре над полом по обе стороны от двери. Борозды были похожи на щели почтового ящика, только чуть побольше и развернутые на девяносто градусов, так, что они шли сверху вниз.
– Как вы думаете, что это? – спросил Маркус. Эмили только плечами пожала, зато у Саймона глаза вспыхнули.
– Знаю! – сказал он. – Это для чего-то вроде засова. Чтобы запирать дверь.
Маркус энергично закивал.
– Вот именно! Для засова. Если вставить сюда толстую доску, дверь нельзя будет открыть снаружи. Только если тараном проломить.
– Ну и что? – спросила Эмили без особого энтузиазма.
– Ну как ты не понимаешь? С моей точки зрения, это единственное уязвимое место во всем замке. Гаррис или любой другой, у кого есть ключ, может просто отпереть ту, наружную дверь, и пожалуйста, входите сколько угодно! А с помощью засова я могу не пускать их в цитадель. Они просто застрянут на лестнице.
– В коридоре смерти! – уточнил Саймон. Его лицо медленно расплывалось в улыбке.
– Ага. Нет, конечно, до этого не дойдет, если мне удастся не попадаться им на глаза. Но если возникнут проблемы, у меня под рукой всегда есть готовый засов.
– А где ты его возьмешь?
– А из киоска. Он сделан из досок как раз нужной ширины. Я уже проверял, они подходят. И пара досок в задней стенке держится непрочно. Можно будет отодрать их, если понадобится.
– Тут без инструмента не обойдешься.
– А у меня есть инструмент. Я у папы кое-что спер. Молоток, нож Стенли[5] и еще кой-чего по мелочи.
– Круто! – присвистнул Саймон.
– Ну, я пошла, – сказала вдруг Эмили. – А ты, Саймон, можешь оставаться, если хочешь.
Она повернулась и стала подниматься по лестнице.
– Ты куда, Эм? – спросил Маркус, бросившись за ней следом. – Я тебе еще не все показал!
– А мне не интересно. С меня хватит.
– Эм…
– Извини, Маркус. Можешь сидеть тут, сколько захочешь. Дело твое.
Она вышла на верхнюю площадку. Маркус с Саймоном шли за ней по пятам.
– Можете меня не провожать, – раздраженно сказала девочка. – Дорогу к веревке я как-нибудь и сама найду. Можете играть в свои игры сколько угодно. Наверно, для вас это очень весело, но я предпочитаю вернуться в реальный мир, если вы не против.
Маркус пожал плечами.
– Как хочешь… – Он вспрыгнул на низкий и широкий подоконник перед одной из узких бойниц. – Мне и так неплохо!
Эмили взглянула на Саймона:
– Ну а ты?
Саймон стоял молча, в нерешительности. Эмили повернулась, чтобы уйти.
– Ладно. Тогда пока.
Но когда она повернулась, чтобы уйти, Маркус издал странный звук, как будто поперхнулся. Он пошатнулся и сполз с подоконника, ноги у него подломились, и он рухнул на пол. Рот у него был разинут. К ужасу Эмили, он застонал – или, скорее, высоко и протяжно заскулил, и от этого воя у нее волосы встали дыбом.
Эмили, а за ней и Саймон бросились к Маркусу и упали на колени рядом с ним.
– Маркус, в чем дело?
– С тобой все в порядке?
– Что случилось? Что с ним?
– Приступ какой-то…
– Может, тебе врач нужен? Саймон, он весь белый!
Маркус перестал выть и зашелся кашлем. Его глаза, прежде вытаращенные, теперь принялись бешено вращаться. Рот у него закрылся, потом открылся снова, будто он пытался что-то сказать.
– Старик, в чем дело?
– Ты можешь сесть? Давай усадим его на подоконник, мы тогда сможем его прислонить…
Тут Маркус снова поперхнулся и отчаянно замотал головой.
– Нет-нет! Там, снаружи…
– Ты что-то увидел?
– Что там снаружи, старик?
Маркус наконец встретился с ними взглядом; он обвел глазами обоих товарищей, сглотнул и сказал:
– Не подходите к окну… он вас может увидеть.
– Кто – он? Кто там, снаружи?
– Я его видел! Он стоял внизу, у рва, и смотрел на цитадель. Он мог меня заметить!
– Но кто? Кого ты видел-то?
Маркус глубоко вздохнул и выговорил еле слышным шепотом:
– Мой папа!
Поначалу Эмили с Саймоном могли только молча пялиться на Маркуса. Потом Саймон выпрямился.
– Твой папа – здесь?! – недоверчиво переспросил он. – Твой папа? Ты гонишь!
– Это он, точно он! Не подходи к окну, не надо, Саймон!
– Да не беспокойся, я осторожно. Никто ничего не увидит…
Саймон, прижимаясь спиной к каменной стенке, заполз на подоконник, подобрался поближе к полоске света и выглянул наружу.
– Ну да, точно, внизу кто-то есть, – сказал он. – Какой-то мужик стоит под аркой. Фиг разглядишь. Маркус, с чего ты решил, что это твой папа?
– Потому что я уж знаю, он это или не он! Господи, как же он меня нашел-то?
– Иди посмотри. Надо проверить.
– Не пойду. Он меня увидит.
– Черт побери, Маркус, это всего лишь бойница, отсюда до земли десять метров. Если ты не высунешься наружу, никто тебя не заметит. Я хочу, чтобы ты посмотрел еще раз и подтвердил, что это твой папа, потому что мне все-таки не верится, что он сумел тебя выследить. Разве что ты сам ему разболтал, где именно ты шлялся.
– Ничего я ему не говорил! Но это точно он…
– Ну так встань и посмотри! – рявкнул Саймон.
Маркус, точно лунатик, поднялся на ноги и приблизился к бойнице. Саймон подвинулся. Маркус боязливо встал на подоконник и потянулся к полоске света. Выглянул наружу и тут же отшатнулся с воплем.
– Он? – спросила Эмили.
Маркус молча кивнул. Саймон покачал головой.
– Черт, но каким образом?.. Ничего не понимаю. Ну-ка подвинься! Я хочу видеть, что он там делает.
Он снова стал смотреть в бойницу, а Маркус опять рухнул на пол рядом с Эмили.
– Он войдет сюда и заберет меня! – сказал он убитым голосом.
Эмили взяла его за руку.
– Никуда он не войдет!
Девочка старалась говорить деловитым, рассудительным тоном, но выходило пискляво и неубедительно.
