Выпили за счастье молодожёнов, потом за гостеприимных хозяев, отдельно за здоровье леди Зелинны, за будущего наследника, за процветание Теремиса. Энна обратила внимание, что муж неохотно поддержал тост за наследника, еле заметно поморщился, промолчал. Она про себя удивилась, но ничего не спросила. Решила, что ей показалось. Всё же, они пока плохо знают друг друга, со временем всё выяснится.
Осень подступила незаметно. Семейная жизнь увлекла Энну, закружила в вихре дел и забот. Ей нравилось быть хозяйкой большого красивого замка. Леди Зелинна не поправляла её и не поучала. Энна и сама знала, что ей нужно ещё многому научиться, она торопилась. Лорд Эйжен подсмеивался над ней, она делала вид, что обиделась, и тогда муж ловил её в какой-нибудь очередной кладовой. Заканчивалось это, как правило, в спальне.
Вместе с леди Зелинной и Эйженом она обошла замковые подвалы, подивившись громадным залам, заполненным всевозможным добром. Вдаль уходили ряды бочек, бочонков, стеллажей с бутылками, оплетёнными паутиной и пылью. Она не пошла до конца винного погреба и вернулась ко входу. Другой зал был заполнен оружием. Стены с плотно друг к другу развешанными мечами, щитами, кинжалами, кольчугами, металлическими панцирями и кожаными нагрудниками, какими-то жуткими дубинами, утыканными острыми шипами, ещё что-то. Энна не любила оружие. Она чувствовала, как по коже пробегает неприятный холодок, стоило ей представить, что это железо когда-то рвало и кромсало людские тела.
В холодный подвал, где хранились продукты, они не пошли. Во-первых, Энна бывала там и не раз, а во-вторых, глыбы льда, коими он был набит, источали жуткий холод.
Потом они заглянули в швейный подвал. Далеко в глубину зала уходили большие столы с тюками самых разнообразных тканей. У Энны разбежались глаза: шёлк, бархат, шерсть и пряжа, грубое неотбелённое полотно и аттахи, множество кружев и лент. На стенах связками висели меха: чёрные, серебристые, рыжие, коричневые и белоснежные. Даже голубые. Энна с восхищением погладила мягкие шкуры. Подошёл Эйжен, спросил:
- нравятся?
Она, не отводя глаз, с восторгом кивнула.
- Эни, а ведь скоро зима. Давай, подумаем над твоей зимней одеждой.
Леди Зелинна сняла белейшую шкурку, накинула Энне на плечи:
- жаль, здесь нет зеркала, тебе очень идёт белый цвет.
Милорд пошёл вдоль стен, снимая и бросая через плечо разноцветные меха. Энна с леди Зелинной переглянулись:
- Эйжен, что ты делаешь?!
- Я думаю, Эни, ты сама долго ещё не соберешься отобрать нужные тебе меха. Мы возьмём образцы, и ты выберешь, из чего ты закажешь себе шубку, шапку и что ещё там носят женщины, - он задумался: - или две шубки, две шапки. Или три....
Женщины засмеялись.
- Эйжен, милый, но они же никуда не денутся! Давай, мы специально придём сюда и не торопясь выберем, что мне нужно. Мы же хотели ещё заглянуть в казначейский подвал. Ты что, так и будешь носить на плече эту груду мехов?
- Ты права, солнышко.
Милорд неохотно бросил меха на ближайший стол:
- Придём за ними позднее.
Они двинулись к выходу. По дороге Энна с любопытством разглядывала пучки трав, висящие на стенах, уложенные между тюками тканей. Резкий запах джириго висел в воздухе. Понятно, ни моль, ни мыши тут жить не будут.
Казначейский подвал имел тяжёлую дверь из железного дерева. К двум огромным замкам леди Зелинна выбрала из связки ключей два замысловатых, тяжёлых. Милорд повозился, замки щёлкнули, он распахнул перед своими женщинами дверь. Энна шагнула и застыла на пороге. Опять вглубь зала уходили невысокие столы и шкафы вдоль стен. Но на столах стояли сундучки, сундуки и сундучища. Крышки многих открыты. Сияние и блеск драгоценных камней ослепляли. А в шкафах, на полках ровными рядами выстроились шлемы, короны, диадемы, какие-то жезлы, чаши, кубки, картины и много-много чего-то, чему Энна даже не знала названия. Всё это великолепие сияло золотом и драгоценными камнями. Она осторожно подошла к ближайшему столу, заглянула в сундучок. Он был наполнен изумрудами. Огранка камней была великолепной. Свет из висящих по стенам ламп переливался в гранях, дробился и отражался на лицах людей разноцветными узорами. Энна запустила руку в сундучок, с удовольствием перебрала камни, перешла к следующему. В нём хранился жемчуг. Но не обычный, а розовый. Крупные гладкие жемчужины холодили пальцы, приятно перекатывались в ладони. Лорд Эйжен взял её за руку, подвёл к шкафу. Открыв дверцу, достал небольшую корону. Вся из золотых нитей, причудливо переплетённых, образующих сложные узоры вокруг драгоценных камней. Владетель осторожно надел корону на голову Энны.
- Эта корона принадлежит тебе, солнышко моё!
- Тяжёлая! - Энна сморщила нос. - Мне не обязательно её носить?
Муж засмеялся, леди Зелинна тоже улыбнулась:
- носить не обязательно, но посмотреть на неё тебе было надо, чтоб знала, что у тебя есть владетельская корона.
Они долго бродили по казначейскому подвалу. Энна с восторгом перебирала груды драгоценных колец, бусы, колье, заколки и броши. Лорд Эйжен с сестрой уговаривали её взять приглянувшиеся драгоценности, но ей не хотелось уносить камни из подвала. Подумав, она взяла несколько драгоценных заколок для волос, пару гребней из кости морского зверя, украшенных сапфирами и большую шкатулку из ониридия. Поскольку шкатулка была пустой, муж предложил наполнить её чем-нибудь интересненьким и потащил Энну вдоль столов. Она отобрала, всё же, несколько колец, пару браслетов. Милорд, проходя мимо, зачерпнул большую горсть розового жемчуга, так понравившегося Энне.
Днём Энна и леди Зелинна занимались заготовками к зиме. Всё это было известно и знакомо. Милорд сидел в библиотеке, зарывшись в бумаги. Иногда вызывал к себе Главного Счетовода. Миледи объяснила Энне, что прежний Главный Счетовод, работавший у них не один десяток лет, три года назад умер. На его место пришлось взять другого человека. Брат давно подозревает, что рьенн Рихан недобросовестно ведёт счётные документы, но поймать его на обмане не может. Энна подумала, что, возможно, она сможет разобраться в махинациях Главного Счетовода.
Вечерами все переходили в большую гостиную рядом с покоями леди Зелинны. Миледи-старшая вышивала сидя в большом глубоком кресле, миледи-младшая устраивалась на диване и читала книгу. Чаще всего - вслух. Потом приходил милорд, укладывался на диван, голову пристраивал на коленях у жены. Она с удовольствием запускала свободную руку ему в волосы, от чего он щурил глаза и принимался тихонько мурчать на низких нотах, напоминая ленивого довольного кота. Надолго его не хватало, он поворачивался на бок и принимался дуть и покусывать Энну, уткнувшись ей в живот. В такой ситуации ей было не до книги, она пыталась стряхнуть нахала с колен, но на ковёр падали оба.
