— Ой-ёй-ёй… ой, не могу вся… а-ха-ха-ха, — стенала скорчившись на земле Эл, попутно по локоть ковыряясь в собственной сумке.
Такого нежная и ранимая психика юной ратишанки снести не смогла.
— Заткнись немедленно или подчинение наброшу! — крикнула Яританна, в бессильной ярости пнув ногой сухую ветку. — От твоего гогота уже ёлки трясутся.
Словно по заказу мощная старая ель, что гордо возвышалась над своими товарками и толстой тёмной макушкой царапала основания небесного купола, с натужным, полным страдания стоном покачнулась. Медленно, будто раздумывая, гордая ветеранка смешанного леса накренилась и в миг, как подкошенная, с оглушающим треском рухнула. Немного обескураженные девушки в благоговейном ступоре пялились на опустевший просвет в лесном массиве, от удивления забыв, чего собственно сорились.
— Ой, мамочки… — рассеянно прошептала Алеандр, неловко запихивая за щеку вытащенный из своей бездонной сумки корешок.
— Ага, — согласно кивнула духовник.
Валент решительно переборола новый приступ веселья, поскольку падение такой громадины радости не вызывало даже у неё, поднялась на ноги и отряхнула со штанов иглицу. Взгляд её был уже значительно более осознанным и вменяемым: в мутноватой влажности начинал разгораться воинственный огонёк профессионального азарта, лишь больше раздуваемый дурманной лихостью и добросердечной порывистостью. Заметив произошедшие изменения, Танка схватила компаньонку за руку и поволокла в противоположную сторону едва ли не с большим энтузиазмом.
— Там ведь могли быть люди! — вскрикнула травница, пытаясь ухватиться за ближайшую ветку и тем самым хоть как-то притормозить.
— Вот именно! — поспешила согласиться с ней Танка, с одним лишь различием, что представлялись блондинке отнюдь не раненые и увечные, а грабители и психопаты, подпилившие ёлку.
Ветка под давлением хрупкой, но удивительно цепкой травницкой ручки с хрустом переломилась, и Алеандр не нашла ничего лучше, чем стукнуть ей упорствующую в своём гуманистическом невежестве товарку.
— Не смей мной командовать! — воинственно вскинулась Эл, но компрометирующую ветку за спину всё-таки поспешила спрятать.
Яританна устало прикрыла глаза, собираясь долго и обстоятельно объяснять порывистой до добрых и нерациональных поступков травнице, всю глубину возможных заблуждений. Когда же она их открыла, Валент рядом не оказалось. Надежда и отрада Замка Мастеров пружинящим шагом направлялась в сторону аварии, откуда уже доносились крики и ругань. Блондинке ничего не оставалось, как только последовать за ней.
Излучина дороги не была объята пламенем. Не жаркими всплесками красного пса, алчно бросающегося на сухое дерево, тряпки и людей; не иллюзорными обманками коварных чародеев; даже до иносказательного определения поля брани происходящее не дотягивало. Не было в округе подозрительных людей с луками и самопальными стрелковыми артефактами. Никто не размахивал мечами, не чаровал и не спешил захватывать не самый богатый, но вполне себе состоятельный караван особо жестоким способом. Торговый народ хоть и был порядком испуган, панике не предавался, а кричал исключительно от волнения, досады и боли. Нескольких тяжелораненых работников перенесли на обочину, один оставался придавленным массивным стволом, а основная масса умеренно избитых и покалеченных в процессе падения товаров и столкновения телег суматошно носились вокруг, норовя помочь или скорее добить. Мужчины принялись разгружать пострадавшие возки: один полностью погребённый под деревом и два других сильно пострадавших от веток. Немногочисленные, но на диво энергичные женщины с приличествующим голошением хлопотали над потерпевшими, притом пожитки удостаивались едва ли не большего внимания, чем наёмные работники. Лошадей уже успели успокоить и те лишь время от времени нервно косили в сторону постороннего предмета, столь варварски нарушившего их спокойную процессию. Одним словом, ничего не выбивалось из вполне закономерной для случившегося картины. Меж тем именно ощущение пламени, охватило Чаронит при виде развернувшегося представления. Тяжёлый, тёплый поток заструился сквозь землю к ногам и густыми ритмичными толчками стал подниматься вверх, словно стремясь к горлу и увязая в груди. Было в этом что-то завораживающе-упоительное и пугающее одновременно. Яританна прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на ощущении, разгорающемся в районе грудины аккурат под связкой трофейных амулетов.
— Эл! — крикнула в спину уже направившейся к раненым травнице Танка. — Он… он умирает!
Невероятным чутьём, свойственным лишь матерям да прирождённым целителям, Валент определила о ком шла речь, раньше, чем даже сама Яританна смогла разобраться в собственных ощущениях. Травница круто развернулась на пятках, едва не лишившись тоненьких летних туфель, и с тем же целеустремлённым выражением на лице направилась в другую сторону. При этом оставалось только удивляться тому, как разительно преобразилась молоденькая подмастерье. Из по-мальчишечьи худенькой немного неловкой и неуверенной девочки, что не вылезала из рабочей одежды, отчаянно запиналась на экзаменах и стеснялась переспрашивать у посторонних, она обратилась уверенной и грозной травницей, чей взгляд сиял восторгом, а тихий голос внушал уверенность и определённое почтение. Гордый разворот плеч, чеканный шаг, напряжённо сжатые губы, целеустремлённый взгляд…если бы ещё не мерзкое, совершенно идиотское хихиканье, выдаваемое за кашель…
Чаронит отрешённо смотрела ей вслед. Любая бурная деятельность, творящаяся возле неё, как правило, моментально повергала девушку в состояние среднее между унынием и апатией, лишая всякого желания к движению. И не столько оттого, что на неё переставили обращать внимание (хотя это тоже было немаловажным), сколько от ощущения, что беспрестанно бегающие вокруг люди подпитываются энергией непосредственно от неё, злостно присасываясь к ауре и резерву. Весёлые или грустные, ликующие или рыдающие — все эти эмоционально неуравновешенные особы бессознательно воспринимались ею стайкой паразитов, жадных до чужого добра и не годящихся даже на роль симбиотов.
— А! Гляди ж, это наши чародейки пожаловали! — налетела на одиноко стоящую в отдалении девушку одна из подобных бракованных симбиотов, активно потрясая разросшимся декольте. — Полгода не прошло! Припёрлися! Стоят тут! Пялются! А куда вы, цытры глядели, когда…
Взгляд, которым юная подмастерье одарила нежданную собеседницу, выразительно отражал ситуацию при встрече с говорящим солитёром.
