Пивная была уничтожена полностью: разлетевшиеся на куски стенки будки усеяли поляну рваными фанерными кусками, а из посечённых шиферными осколками баков тонкими струйками били пенные фонтанчики – в воздухе вкусно запахло горячим пивом.
Только сейчас ведьма обратила внимание на то, что поблизости находятся крайне нежелательные свидетели. Грозно нахмурясь, она направилась к Глебу и Федулу, на ходу потирая руки, словно они озябли, и едва слышно бормоча малопонятные слова – несомненно, мерзавка творила какое-то пакостное заклинание.
– Эльфы никогда не сдаются! И друзей не бросают! – героически завопил гном, – ура! Бей гадов! – он принялся остервенело щёлкать курком, целясь в приближающуюся к столику девицу. Ведьма на миг остановилась, склонила голову набок – словно прислушиваясь к чему-то, происходящему в её колдовском организме – криво усмехнулась, расслабилась и, подойдя к Федулу, попросту отобрала у него водочный кастет. Глеб, остолбенев, даже не пошевелился, когда девица мимоходом разоружила его приятеля. Впрочем, остолбенел и Федул – его замечательный, сверхнадёжный пистолет не сработал! Причём в самый критический и нужный момент.
Для гнома это был удар.
– Алкоголизатор, – спокойно, как учитель на уроке, пояснила ведьма, – не действует на тех, кто никогда в жизни не пробовал спиртное… Да, редкостное оружие! Спасибо за подарок. – Девица сунула волшебный кастет в карман белого «скафандра» и направилась было к остаткам будки, но, не дойдя до них, остановилась, хлопнула себя по лбу, повернулась:
– Совсем забыла! Вы же свидетели… Не обессудьте, но свидетели нам не нужны. Ничего личного, я лишь отрабатываю заплаченные мне деньги, – ведьма глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду, направила в сторону Глеба с Федулом протянутые руки и сосредоточилась, шепча заклинание.
– Кинжал, – едва слышно прошелестело в голове Глеба, – очерти им перед собой круг, по часовой стрелке. Немедленно! – в какое другое время парень вначале поинтересовался бы, а кто это там, собственно, ему команды отдаёт, и не слишком ли многое берёт на себя Хитник; припомнил бы о личной свободе воли и минут пять выяснял отношения с поселившимся у него в сознании мастером-хаком. В другое время, да, но не сейчас.
Глеб выхватил из кармана куртки серебряный кинжальчик, для начала с испугу ткнул им в сторону ведьмы – та, на миг перестав плести ворожбу, подмигнула Глебу, молвила: «Ты им оборотней пугай, я-то здесь причём» – а после, когда с пальцев ведьмы посыпались искры и что-то тёмное, полупрозрачное, дымкой заструилось от её ладоней в сторону Глеба, парень одним движением начертил перед собой в воздухе большой круг.
Едва замкнувшись, окружность вспыхнула иссини-белым сварочным светом, вспыхнула и погасла – так уж получилось, что в тот огненный круг попали и ведьма, и остатки пивной, и громящие те остатки байкеры, и пара мотоциклов с включенными фарами.
А вместе с погасшим кругом исчезло и увиденное в нём: поляна была пуста. То есть пропало всё, что успел заметить Глеб в колдовском окошке… Мало того, и сама поляна стала гораздо меньше, словно парень вырезал из реальности приличный кусок – вырезал и выкинул невесть куда.
– Круто, – ошеломлённо произнёс гном, слезая с ящика, – вот это по-настоящему круто! И как ты исхитрился учудить подобное? – Федул, то и дело с сомнением поглядывая на опустевшую поляну, отправился глянуть, не помер ли случаем его брателло Модест. А если и впрямь немножко помер, то какой курс реанимации надо проводить, пивной или сразу спирто-водочный?
– Понятия не имею как исхитрился, – честно признался Глеб. – Хитник мне сказал, чтобы я кинжалом круг перед собой нарисовал, вот и…
– Ничего подобного я тебе не говорил, – проворчал Хитник. – Вернее, говорил, но не я.
– А кто же тогда сказал? – растерялся парень.
– Ну-у… мне пришлось немного потребушить заархивированного мага Савелия, а тот перенаправил меня на свой архив, к личности номер три – это я так для понятности называю запрятанные в Савелии чужие сущности – вот та сущность тебе и отдала приказ. Подсказала выход из смертельно опасной ситуации.
– Эй-эй! – не на шутку перепугался Глеб, – ты того! Прекращай будить спящих во мне колдунов! А ну как они очнутся, я ж тогда коньки враз кину. Или с ума навсегда сойду, что для меня в принципе одно и то же. Я ж тебя раньше предупреждал, забыл?
– Не блажи, – сердито оборвал его Хитник, – доверься профессионалу и используй с толком полученную выгоду. Думаешь, я заинтересован, чтобы вся эта магическая кодла очнулась? Ха! Я тоже жить хочу… Есть специальная методика, позволяющая «подглядеть» в архиве нужное для тебя, при этом не активируя тот архив полностью.
– Ну, если так, то ладно. – Глеб спрятал кинжал в карман, подошёл к Федулу.
К счастью, и Модест, и дядя Вано были живы-здоровы, только немного расшиблись при падении: у пивщика на лбу вздулась знатная шишка, а у бабая из уголка рта вытекла струйка крови. Находчивый гном успел провёсти сеанс целебной пивотерапии – взял с ближайшего столика нетронутую кружку, первым делом отхлебнул сколько смог для восстановления собственного душевного равновесия, а остальное вылил на лица пострадавших. Холодное пиво привело обоих в чувства: дядя Вано, кряхтя, встал, глянул на пустую поляну непонимающим взглядом, громко выругался не по-русски и для начала отправился искать утерянную в полёте кепку. Бабай Модест сел, далеко плюнул кровавой слюной; поводил языком за щеками, пересчитывая зубы, и вдруг, высоко подняв брови, полез грязными пальцами в рот. Видимо, нащупал там что-то неожиданное. Камушек какой или сломанный зуб.
– Пивка глотни, – заботливо посоветовал гном, беря со столика очередную недопитую кружку, – для прояснения мозгов и поднятия деловой агрессивности. – Бабай отказываться не стал, вынул пальцы изо рта, жадно выпил предложенное и отшвырнул посудину в сторону. А после, встав, молча показал Глебу и Федулу зажатый в пальцах золотой гвоздик с гладкой шляпкой, бывший пирсинг языка.
– А где бриллиант? – деловито поинтересовался гном. – Проглотил? Тогда ты, Модя, в ближайшее время на горшок ходи, а не в общественный туалет. Бриллиант – это, брателло, хорошие денежки, можно будет нехилые ресторанные посиделки устроить. В честь твоего освобождения от колдовского ключа.
– Э? – не понял Модест, всё ещё оглушённый и туго соображающий. Как сказал бы сейчас о бабае тот же ехидный Федул: «общая тормознутось без возможности текущей регулировки».
– Ты свободен, – терпеливо пояснил Глеб. – Не знаю, в чём и как тебя ограничивали старшие бабаи, но теперь ты запросто можешь начихать на те ограничения.
