– Ты свободен, – терпеливо пояснил Глеб. – Не знаю, в чём и как тебя ограничивали старшие бабаи, но теперь ты запросто можешь начихать на те ограничения.
– Неужто правда? – Модест просветлел лицом. – И, значит, я могу хоть на чуть-чуть выходить из парка, не опасаясь худо помереть? – нынче речь бабая стала куда чище и понятнее. А что до некоторой остаточной шепелявости, то это дело временное, до полного заживления языка.
– Знатно тупишь, Модя, – развеселился гном. – Тоже мне, «на чуть-чуть из парка»! Да хоть куда и хоть насколько! Хоть на пляж в Гавайи, хоть в Ничейные Земли… впрочем, о последних пока не надо, – Федул искоса глянул на Глеба, но тот никакого внимания на слова гнома не обратил.
– Вах! – вдруг с яростью в голосе воскликнули за спиной у Глеба, – Скажитэ, гэнацвали, кто тут похозяйнычал? Кто дэлов понадэлал? – Глеб оглянулся: дядя Вано, нахлобучив на голову найденную кепку и держа в руке найденный трансглюкатор, с гневом взирал на голую поляну. Усы у пивщика стояли торчком, как у мартовского кота.
– Вот он, спаситель, – немедля ввернул гном, – наш борец с ведьмами и великий освободитель территорий. – Федул с размаху хлопнул Глеба ладошкой по спине.
– Ага, – сказал дядя Вано, подошёл к Глебу, ухватил его свободной рукой за грудки и чуть ли не криком потребовал: – А ну, вэртай всё взад!
– Пивнушку с байкерами и ведьмой? – изумился Глеб, пытаясь отодрать от себя цепкого дядю Вано. – Вы уверены?
– Нэт, – угрюмо ответил дядя Вано, отпуская парня и наводя на него трансглюкатор, – нэ пывнушку, нэ вэдьму – источник магыческой сылы вэртай! Иначэ мнэ башку оторвут. За то, что нэ сбэрёг. Счытаю до трёх!
– Так-так, – насмешливо сказал Хитник, – вот и делай после этого непрошеные добрые дела… воистину, ни одно из них не остаётся безнаказанным! Ну-с, как будем выкручиваться?
– Да уж как-нибудь, – вздохнул Глеб.
– Адын, – сказал дядя Вано и поднял трансглюкатор повыше, целясь парню в голову. – Дыва…
– Дядя Вано! – возмутился Модест, – человек тебе жизнь спас, а ты его сразу убивать затеял. Нехорошо, как есть нехорошо! – бабай не церемонясь, по-хозяйски, вырвал трансглюкатор из рук не ожидавшего такой подлости дяди Вано. Вырвал и не особо напрягаясь, завязал оружие в узел. После чего зашвырнул негодный трансглюкатор далеко в кусты.
– Ты мэня бэз ножа зарэзал, – сникнув, пожаловался пивщик, – кто тэперь моих дэтэй кормить будэт, а? Инспэктор придёт, головой покачает: «Совсэм плохо ты, кехай Вано, источник охранял! За это мы тэбя в турма садить», и посадят, обязатэльно…
– Погоди ты про тюрьму, – Модест ободряюще похлопал дядю Вано по плечу, отчего тот едва не упал, – сейчас уважаемый Глеб назад источник возвернёт, – бабай с надеждой поглядел на парня.
– А… э… – Глеб в растерянности пожал плечами. – Надо попробовать.
– Попробуй, дарагой, – взмолился дядя Вано, – очэнь надо! А нэ то я вспомню свою былую работу и прокляну тэбя! Тогда шея совсем-совсем кривой станет, и жуткий склероз в голове начнётся. Может быть даже рассэянный.
– Отставить кривую шею и склероз! – по-командирски рыкнул Глеб. – С народом лишь посоветуюсь и организую возвращение источника. Хитник, что скажешь?
– Гм, непростая задача! Может, снова архивы ментально пощупать?
– Вот этого не нужно, – испугался Глеб. – Давай обойдёмся без экстремальных развлечений! Попробуем рассуждать логически: в физике действие равно противодействию, так?
– Верно, – охотно поддакнул гном, втихую стащив со столика очередную кружку и потихонечку с ней расправляясь. – Действие равно противодействию, наезд соответствует отъезду, прилив – отливу… а рыбак рыбака видит издалека, ворон ворону глаз не выклюет, рука руку моет, а у семи нянек дитя без глазу… впрочем, это не из той оперы.
– …И, значит, – не слушая рассуждения многомудрого Федула, сказал Глеб, – у всего магически происходящего тоже есть противодействие… то есть откат… ох, я запутался.
– А, я тебя понял, – расплылся в улыбке Модест. – Ты хочешь сказать, что магическое действие можно обратить вспять? Повторив его с точностью до наоборот?
– Да, – кивнул Глеб, – в самую точку попал! Только я мысль грамотно озвучить не смог. – Гном фыркнул в кружку, обляпав бородку пеной, и, хихикая, заметил:
– Тоже мне, теледиктор нашёлся! Озвучатель, эть как… Стало быть, ты думаешь, что колдовство можно нейтрализовать противоположным по смыслу действием? Гы-гы! Тогда, скажем, сестрица Алёнушка вовсе не маялась бы со своим козлом братцем Иванушкой – достаточно тому было б в лужицу, из которой он выпил, отлить противоположное по смыслу и качеству… ой, зря я это вспомнил! Ой зря! Момент, я быстро, – Федул, уронив кружку, семенящим бегом кинулся к кустам.
– Попробуй, – одобрил Хитник идею Глеба. – Только встань там же, где стоял. И начерти точно такой же круг, но работай клинком в противоположном направлении. Авось получится! Удачи тебе, маг ты наш восстановительный, хе-хе! – Неопределённо хмыкнув в ответ, Глеб вернулся к столику, возле которого он недавно размахивал серебряным оружием. Прикинув направление и размер созданного им ранее круга, новоявленный маг-восстановитель достал из кармана кинжал:
– Внимание! Начинаю реставрационные работы, – прикусив от усердия губу, Глеб уверенным жестом начертил перед собой окружность, точно такую же как и в предыдущий раз… ну, почти точно такую же – кривую и неправильную. Спешную. Только ныне клинок двигался против часовой стрелки, и потому кривые неправильности тоже получались не совсем в нужных местах. Можно сказать, в противоположных.
На этот раз возникшее на миг перед Глебом окошко было обрамлено не яростно-синим, а леденцово-малиновым сиянием: возможно, парень выполнил нечто категорически недопустимое, запретное, отчего колдовство сработало не так как надо… Но, главное, сработало!
Правда, с крайне неожиданным результатом.
То, что Глеб заметил в леденцовом окошке – прежде чем оно исчезло – заставило сильно усомниться в реальности увиденного. Впрочем, через секунду дивное зрелище материализовалось во всей его сумасшедшей яви, заодно вернув поляне былые размеры.
– А-фи-геть, – врастяжку, по слогам протянул Хитник; Модест крякнул, утирая лицо войлочной шапкой. Дядя Вано пробормотал короткое: – Вах! – и принялся, сам того не замечая, нервно теребить ус.
На месте разгромленной пивнухи теперь располагался бассейн с подсветкой и действующим фонтаном: шестеро козлоногих сатиров в мотоциклетных шлемах и байкерских куртках (все тонкого чугунного литья, волосок к волоску!) поддерживали плечами гранитную чашу в виде раковины. А в чаше, точь-в-точь как богиня на картине Боттичелли «Рождение Венеры», стояла беломраморная статуя ведьмы – из-за того, что на девице был обтягивающий костюм, сходство с работой известного живописца лишь усиливалось. Но, в отличие от оригинала, у ведьмы в руках имелся витой Рог Изобилия: из Рога в тёмное небо хлестала шипучая струя, окатывая пеной и новоявленную Венеру, и сатиров.
