Дома его встретила подозрительная тишина.
Билли явно увезли обратно в академию. Бабушки Бон было не видно. Проголодавшийся Чарли, которому шоколадного торта в «Зоокафе» оказалось определенно мало, полез в холодильник и выставил на стол сыр, масло и колбасу. Все это он утрамбовал между двух толстенных ломтей хлеба, подумал и намазал бутерброд снаружи ореховой пастой. Чарли уже хотел приступить к еде, но вспомнил про дядю Патона. Соорудив еще один такой же бутерброд, прибавив к нему стакан сока и поставив все это на поднос, мальчик отправился наверх.
К его великой радости, дядя отозвался на стук немедленно и крикнул: «Заходи!» – а при виде бутербродов и сока воскликнул: «Отлично, закусим!» Он устроился на подушках повыше и похлопал по постели. Чарли водрузил поднос на кровать и с облегчением заметил, что дядя Патон нашел в себе силы переодеться из костюма в пижаму. Видимо, его даже хватило на то, чтобы принять душ, хотя в комнате по-прежнему пахло как-то странно: то ли гарью, то ли чем еще.
– Дядя Патон, так что случилось? Сейчас вы можете рассказать?
Дядя одним глотком опустошил полстакана сока, прочистил горло и начал:
– Кхм… Видишь ли, Чарли, для начала необходим некоторый экскурс в прошлое нашего семейства. Все началось, когда мне было семь. Помнишь, я тебе говорил, как в день рождения обнаружил свой дар?
– Еще бы! – ответил Чарли. – Это когда все лампочки взорвались и все гости разбежались и вам досталось столько мороженого, что у вас живот разболелся?
– У тебя отличная память, – кивнул дядя. – Так вот, вскоре мы с родителями отправились в замок Юбим навестить мою тетку Иоланду.
Дядя потер шею, как будто что-то его душило. Чарли ждал, затаив дыхание.
– Моя мама была француженкой, – продолжал дядя. – Красавица неописуемая, актриса, но когда она вышла за отца, то обнаружила, что обожает детей. Родила пятерых и оставила сцену. Моими способностями она очень гордилась – в ее семье почти никто талантами не выделялся, тем более такими. В первый же вечер, как только мы прибыли в замок, мама рассказала о моем даре Иоланде. Это произошло за ужином. Как сейчас помню, столовая в замке помещалась на первом этаже – длинная, темная зала. Всего нас за столом было восемь, в том числе твой папа, Лайелл, тогда двухлетний малыш. Его отец, летчик, к тому времени уже погиб – его самолет разбился где-то в пустыне. Итак, мама сказала: «А знаете, тетушка Иоланда, Патон из одаренных». Глаза у Иоланды прямо загорелись – я до сих пор вижу их перед собой как наяву. – Дядя Патон прервался и с удовольствием впился в бутерброд. – И тут моя сестрица Венеция – ей тогда было двенадцать – подает голос. «Ах да, – говорит, – одаренный, как я. А Юстасия у нас ясновидящая. А Гризелде с Лукрецией не повезло, бедняжкам, у них никаких талантов». Можешь себе представить, старшие сестры разобиделись, а потом Гризелда и отвечает: «Кто знает, может, когда-нибудь малыш Лайелл проявит дарование». Тетка Иоланда обвела нас голодными глазами – ну сущий крокодил! – Дядя опять откусил бутерброд и с интересом осмотрел остаток. – С чем это он, а, Чарли? Безумно вкусно!
– Не помню, – нетерпеливо сказал Чарли и взмолился: – Дядя Патон, рассказывайте дальше, ну пожалуйста!
Дядя внезапно помрачнел и отложил бутерброд на поднос.
– Замок Юбим – ужасное место. Он выстроен на высокой скале, и вокруг него как будто все время клубится мгла. И сам он тоже как мрак ночной, что внутри, что снаружи. А внутри к тому же весь в саже. Вообрази, хозяева так и не провели туда электричество. Все лестницы темные, узкие, крутые. На второй день мама упала на одной из них и сломала себе шею. – Тут дядя Патон опять смолк и потер горло. Потом глубоко вздохнул и продолжал: – В это время мы все гуляли в саду. То есть в замке это называлось садом, но на самом деле – просто запущенный луг. Мы услышали мамин крик, папа добежал до нее первым, за ним я. Она… она лежала у подножия самой крутой и темной лестницы, которая вела из холла. Мама успела выговорить только: «Не позволяйте ей…» – и ее не стало. – Дядя Патон вытащил из-под подушки носовой платок и бурно высморкался.
– Это что же получается – Иоланда ее столкнула? – угрюмо спросил Чарли, заранее зная ответ.
Дядя опять вздохнул:
– Конечно, я уверен. Но как это докажешь? К тому же мои сестрицы уже полностью подпали под ее чары и горло бы за нее кому угодно перегрызли. Знаешь, они даже отказались тогда уезжать из замка. Меня Иоланда тоже попыталась оставить у себя. Чего только она не испробовала: и уговаривала, и умасливала, и орала на меня, и ногами топала, и чашками кидалась! В змею перекидывалась, в летучую мышь, в волчицу – она ведь умеет менять обличья. Попыталась было загипнотизировать отца, но он подхватил меня и был таков. И потом день и ночь держал меня под присмотром, пока я не подрос.
– Так вы ездили в замок Юбим, чтобы Иоланда не наведалась сюда? – догадался Чарли.
Дядя Патон кивнул и подтвердил:
– Тогда, ночью, я случайно услышал, как мои сестрицы строят планы, вот и решил успеть к Иоланде первым. Но я опоздал: в замке ее не было и…
– Дядя Патон! – перебил Чарли. – Она здесь.
– Как?! – Дядя откинулся на подушку. – Этого я и опасался. И что она? В каком облике явилась?
– Выглядит как девочка, – сообщил Чарли, – причем довольно симпатичная, но только у нее глаза все время меняют цвет – будто она забывает, какими они должны быть. Я как ее увидел, сразу почуял: что-то с ней не то.
Она поселилась у теток, в Сквозняковом проезде. Но скажите, что ей здесь понадобилось, теперь-то? Ведь столько лет прошло.
– Мне удалось разобрать только обрывки фраз тогда ночью, – ответил дядя Патон. – Это было в полночь, я как раз пошел на кухню перекусить, и тут они. Терпеть не могу, когда они трещат, поэтому я спрятался в кладовку. Конечно, это недостойно джентльмена. Хорошо еще, у меня была с собой чашка чаю. Они начали что-то обсуждать про Иоланду, потом перебрались в гостиную, а я обдумал услышанное и понял, что Иоланда приглашена помочь старику Иезекиилю. Он явно задумал какое-то темное дело.
У Чарли перехватило дыхание.
– Питон! – вскрикнул он. – Старик заполучил лазурного питона, который превращает людей в невидимок. Из-за него уже пострадал Рики Сверк.
– И похоже, что пока это волшебство работает только в одну сторону, – подхватил дядя, – то есть стать невидимкой можно, но расколдоваться обратно нельзя. Ясное дело, Иезекиилю-то хочется свободно превращаться туда-сюда. Но волшебник он никакой, поэтому у него мало что получается.
– Вот он и тренируется на Рики… – пробормотал Чарли. – А Рики заперт на чердаке.
– Боже милосердный, что же дальше будет? – покачал головой дядя Патон.
