Возле дверей спальни появилась Сулин с подушкой в руках. На Фэйли и Перрина она поглядывала хмуро, а запах ее напоминал запах волчицы, которой уже изрядно надоело позволять волчатам трепать ее хвост. Кроме того, от нее исходил запах беспокойства и страха. Последнее казалось Перрину странным, хотя он и сам не знал, что может быть странного в боязливости седовласой служанки Плюхнувшись в кресло, Перрин взял в руки первый попавшийся том в тисненом золотом кожаном переплете и раскрыл его наугад. Однако он не читал и даже не знал, что это за книга. Глубоко вздохнув, он отсеял все запахи, кроме исходивших от Фэйли. Разочарование, ревность и гнев заглушали слабый аромат цветочного мыла, но Перрин учуял и с жадностью вдохнул ее запах. Одно слово. Ему всего-то и нужно одно ее слово.
Послышался стук, и Сулин направилась к двери, поглядывая на Фэйли, Перрина и Лойала с таким видом, словно удивлялась, почему никто из них сам не откроет дверь. Увидев на пороге Добрэйна, она насмешливо ухмыльнулась — с тех пор как исчез Ранд, она частенько позволяла себе такие ухмылочки, — но потом сделала глубокий вздох и явно через силу придала своему лицу смиренное выражение. Она склонилась перед Добрэйном так низко, словно он был самое меньшее королем, но при этом ее чуть ли не била дрожь. Исходившая от Сулин волна гнева заглушила все прочие запахи. Гнева и стыда. Запах стыда Перрину случалось улавливать и прежде, но он никогда еще не был столь силен. Сулин готова была умереть от стыда.
Добрэйн, само собой, не удостоил ее и взглядом. Вид у него был подавленный — он явно не танцевал, да и выпивкой от него не пахло. Бритая на солдатский манер голова напудрена, глядят мрачно глубоко сидящие глаза. До сих пор Перрин встречался с этим человеком лишь единожды и отметил исходивший от него опасливый запах. То был не страх, а скорее осторожность — так мог чувствовать себя человек, пробирающийся сквозь густые заросли, полные ядовитых змей. Сегодня этот запах был раз в десять сильнее.
— Да пребудет с тобой Благодать, лорд Айбара, — промолвил Добрэйн, склонив голову. — Могу я поговорить с тобой с глазу на глаз?
Перрин отложил книгу и жестом предложил кайриэнцу занять кресло напротив.
— Да осияет вас Свет, лорд Добрэйн. — Если этому господину угодно разводить церемонии — пожалуйста. Он, Перрин, в грязь лицом не ударит. Однако все хорошо в меру. — У меня нет секретов от жены. И от Лойала тоже, он мой друг.
Неожиданно он почувствовал на себе пристальный взгляд Фэйли и едва не задохнулся от нахлынувшего запаха — подлинного ее запаха — от Фэйли пахло любовью к нему, этот запах напомнил Перрину о ее самых нежных ласках, самых жарких поцелуях. Он подумал было отослать подальше Добрэйна, а заодно и Лойала с Сулин — раз уж у Фэйли такой запах, он непременно сумеет все уладить, — но незваный гость уже уселся в кресло.
— Нет в мире большего богатства, нежели жена, которой можно доверять, лорд Айбара, — заявил Добрэйн, однако перед тем как продолжить, бросил на Фэйли испытующий взгляд. — Сегодня Кайриэн перенес две тяжкие утраты. Утром был найден мертвым в своей постели лорд Марингил. Похоже, его отравили. А незадолго до этого пал от ножа разбойника Благородный Лорд Мейлан. В дни Празднества Света уличное убийство — большая редкость.
— Почему вы рассказываете это мне? — спросил Перрин.
Добрэйн развел руками.
— Ты друг Лорда Дракона, а его нет в городе. — Он помолчал и с видимой неохотой продолжил: — Вчера вечером Колавир собрала у себя за ужином представителей многих не слишком могущественных Домов — Дагандред, Чулиандред, Анналин, Осиеллин… ну и других. По отдельности каждый из них — ничто, но все вместе они сила. Разговор шел о союзе с Домом Сайган и поддержке притязаний Колавир на Солнечный Трон. Колавир не предпринимала особых усилий, чтобы сохранить эту встречу в тайне. — Добрэйн снова умолк, внимательно присмотрелся к Перрину и лишь после этого счел необходимым кое— что пояснить: — Это более чем странно, поскольку и Марингил, и Мейлан сами домогались трона и любой из них, узнай он о такой встрече, стер бы Колавир в порошок.
Только сейчас Перрин сообразил, к чему клонит Добрэйн, хотя и не мог взять в толк, чего ради этот человек ходит вокруг да около. Жаль, что Фэйли не пожелала участвовать в разговоре, — в таких делах она разбиралась куда лучше его. Краешком глаза Перрин приметил, что она, хоть и склонилась над доской, искоса поглядывает на него.
— Лорд Добрэйн, если вы подозреваете Колавир в преступлении, вам следует обратиться… к Руарку. — Перрин едва не ляпнул «к Берелейн», но спохватился. Даже при этом струнка ревности в запахе Фэйли зазвучала сильнее.
— К айильскому дикарю? — фыркнул Добрэйн. — Лучше уж тогда к Берелейн, но и от этого не будет никакого толку. Я готов допустить, что эта майенская девица умеет поддерживать повседневный порядок, но она, похоже, думает, будто каждый день похож на Празднество Света. Колавир велит нашинковать ее и подать к столу с перцами. Нет, ты друг Возрожденного Дракона и…
Добрэйн осекся, поскольку в комнату без стука вошла Берелейн. В руках она держала завернутым в одеяло длинный узкий предмет.
Нахлынувшая ярость заставила Перрина позабыть обо всем. Как посмела эта женщина заявиться сюда?! Она что, вздумала с ним заигрывать на глазах у его жены?!
— Вон отсюда! — взревел он, вскакивая с места. — Убирайся, пока я не вышвырнул тебя пинком!
Берелейн вздрогнула и, выронив свою ношу, подалась назад, однако из комнаты не ушла. Спохватился и Перрин. Все смотрели на него. Лицо Добрэйна выглядело невозмутимым, но запах его выдавал искреннее недоумение. У Лойала отвисла челюсть, а уши встали торчком. Фэйли холодно улыбалась — к удивлению Перрина, появление Берелейн вовсе не вызвало у нее вспышки ревности. Зато — невесть почему — от жены пахло обидой.
И тут Перрин увидел, что уронила Берелейн. Одеяло развернулось, открыв взгляду пояс с украшенной изображением дракона пряжкой и меч. Меч Ранда! Мог ли Ранд отправиться куда бы то ни было, не взяв с собой меч? Перрин не был склонен к скоропалительным выводам, но от того, что это могло значить, у него мурашки пошли по коже, а из горла вырвался волчий рык.
— Они схватили его! — вскричала Сулин, да так, что Перрина пробрала дрожь. — Айз Седай схватили и увели с собой моего первого брата!
Щеки ее блестели от слез.
— Успокойся, добрая женщина. Ступай в соседнюю комнату и успокойся, — твердо сказала Берелейн и, обратившись к Перрину и Добрэйну, добавила: — Мы не можем допустить, чтобы она разнесла повсюду…
— Ты не узнала меня, — вмешалась Сулин. — Только и видишь, что это дурацкое платье да отросшие волосы. Смотри, как бы я не устроила тебе то же самое, что, как я слышала, устроил в Тирской Твердыне Руарк.
