Правда, скоро шуточки прекратились. Гаул стоял точно посередине парома, не отрывая взгляда от противоположного берега, и вид у айильца был весьма напряженный, словно он приготовился к прыжку. Оказавшись посреди воды, айильцы всегда держались таким манером, но откуда это могли знать гребцы? Да и вид опиравшегося на здоровенный, самый большой, какой удалось раздобыть в Солнечном Дворце, топор Лойала, лицо которого казалось высеченным из гранита, не добавлял перевозчикам куража. Закрыв рты, они налегли на весла, стараясь не смотреть на пассажиров.
Как только паром уткнулся в каменный причал на западном берегу Алгуэньи, Перрин отдал владельцу — хотелось верить, что этот человек действительно владелец парома, — все оставшееся золото и добавил горсть серебра, чтобы компенсировать испуг, вызванный у команды видом Гаула и Лойала. Схватив монеты, толстяк попятился, отвешивая низкие, до земли поклоны. Видно, пугали его не только лица огир и айильца.
На берегу высились огромные, лишенные окон каменные здания в окружении деревянных лесов. Камень потемнел, кладка местами осыпалась. Почти все зернохранилища сгорели во время беспорядков, а к ремонтным работам приступили лишь недавно. Однако сейчас на лесах, возле амбаров, конюшен, складов никого не было видно — все развлекались в городе. На улицах вообще не было ни души, пока из-за угла не выехали двое всадников.
— Мы готовы, лорд Айбара, — энергично заявил Хавьен Нурелль, розовощекий молодой человек в покрытой красным лаком кирасе и шлеме с высоким красным пером. Юный франт был значительно выше своего спутника, и от него прямо-таки веяло молодостью и рвением.
— Я уж было решил, что ты и вовсе не придешь, — пробурчал Добрэйн. Голова его была непокрыта, а на выщербленном нагруднике сохранились следы позолоты. Бросив взгляд на Перрина, он добавил: — Во имя Света, лорд Айбара, не сочти за обиду.
— Нам предстоит долгий путь, — промолвил Перрин, поворачивая гнедого жеребца. Как же быть с Фэйли? Нужда Ранда, казалось, обжигала его под кожей
— Они опережают нас на четыре дня.
Назову-ка его Трудягой, решил Перрин и, слегка пришпорив коня, пустил его размеренным шагом. Погоня ожидалась долгая, а коня загонять не годится. Поспевать за таким аллюром Лойалу с Гаулом не стоило никаких трудов.
Самая широкая из прямых улиц постепенно перешла в Тарвалонский тракт, связывающий Кайриэн с Тар Валоном. Вьющаяся между лесистыми холмами — пониже тех, на которых раскинулся город, — полоса утрамбованной земли вела на северо-запад. Углубившись в лес примерно на милю, путники встретились с поджидавшими их воинами — двумя сотнями майенской Крылатой Гвардии и пятью сотнями всадников Дома Таборвин. Все сидели на лучших конях, каких удалось сыскать.
Майенцы, все как на подбор в красных кирасах, высоких, похожих на горшки шлемах с ободками и назатыльниками и красными вымпелами на копьях, по большей части не уступали воодушевлением Нуреллю. Кайриэнское воинство выглядело гораздо скромнее — низкорослые солдаты в простых, ничем не украшенных, а зачастую еще и выщербленных нагрудниках и похожих на колокола шлемах. На их копьях никаких значков не было, но кое у кого из-за спины виднелся кон Добрэйна — голубой флажок с эмблемой в виде двух белых бриллиантов. Носить его имели право офицеры и служившие Добрэйну мелкие лорды. В отличие от Крылатой Гвардии, кайриэнцы, судя по всему, в бой не рвались — им уже довелось побывать в схватках. Повидать волков, как говаривали в Кайриэне.
Вспомнив об этом, Перрин едва удержался от смеха. Время волков еще не пришло.
Ближе к середине дня из-за деревьев показалась небольшая группа айильцев. Нандеру, одну из двух Дев, Перрин узнал сразу, а вот ко второй ему пришлось приглядеться. В кадинсор, с коротко остриженными волосами, лишь на затылке оставался длинный хвост, Сулин выглядела гораздо… естественнее, чем в дворцовой ливрее С ними явились Эмис и Сорилея Хранительницам приходилось придерживать подолы своих тяжелых юбок, но они не отставали от Дев, лишь позвякивали их ожерелья и браслеты из золота и резной кости.
— Сколько? — спросил Перрин, отъехав подальше от конной колонны и спрыгнув с коня. Он зашагал рядом с айильцами. Руарк оглянулся на Гаула и Лойала, идущих в голове конной колонны рядом с Добрэйном и Нуреллем. На таком расстоянии даже Перрин не мог расслышать ничего, кроме глухого перестука копыт да позвякивания упряжи, но Руарк все равно понизил голос:
— Пять тысяч копий из разных воинских сообществ… чуть больше пяти. Я не мог привести многих. Тимолан и без того заинтересовался, почему я выступил против Шайдо без него. А если станет известно, что Кар'а'карн в плену у Айз Седай, боюсь, все впадут в отчаяние, как те, кто не выдержал откровения.
Нандера и Сулин одновременно громко закашлялись и хмуро уставились друг на друга. Сулин, вспыхнув, отвела взгляд.
Руарк — от него пахло усталостью и раздражением — даже не глянул в их сторону.
— Со мной почти тысяча Дев, — промолвил он. — Мне пришлось пригрозить им, не то они все до единой помчались бы сюда и все прознали бы о том, что ал'Тор в опасности. — Неожиданно его голос стал суровым: — И любая Дева, которая последует за нами без спросу, быстро узнает, что я шутить не намерен.
Суровые загорелые лица Нандеры и Сулин вдруг стали на удивление пунцовыми.
— Я… — начали обе одновременно и, умолкнув, обменялись угрюмыми взглядами. Сулин вновь отвела глаза и побагровела еще пуще. Перрин был достаточно хорошо знаком всего с двумя Девами, Байн и Чиад, и не помнил, чтобы те так краснели.
— Я дала слово, — натянуто произнесла Нандера, — как и другие Девы, все до единой. Все будет так, как велел вождь.
Перрин воздержался от расспросов насчет всеобщего отчаяния и какого-то откровения, равно как и насчет того, каким диковинным способом Руарку удалось, не имея паромов, переправить не доверявших воде и не умевших плавать айильцев через полноводную Алгуэнью. Это любопытно, но не имеет значения.
Шесть тысяч айильцев, пятьсот всадников Добрэйна и две сотни Крылатой Гвардии. Против шести Айз Седай, их Стражей и примерно пятисот солдат сил, скорее всего, достаточно. Если забыть о том, что Ранд у них в руках. Что делать, если они приставят нож к его горлу?
— С нами еще девяносто четыре Хранительницы Мудрости, — промолвила Эмис и, помедлив, нехотя добавила: — Самые опытные в обращении с Единой Силой.
Похоже, Хранительницы не любили открыто признавать свою способность направлять Силу.
— Мы бы не взяли так много, но все как одна выразили желание идти, — начала объяснять Эмис, но, услышав покашливание Сорилеи, осеклась. На сей раз покраснела она.
