Капитан восьмого отряда – Ро Канато. Он разыскал меня за полчаса до назначенного времени, дабы представиться, показать путь к новому тренировочному залу и дважды переспросить, как я предпочитаю, чтобы за меня хватались. И постоянно упоминал о неких нормах, установленных для правильного обращения со мной. Очень бы хотелось взглянуть на эти нормы и отчеты обо мне, но, несмотря на имеющийся доступ к общественным разделам интерфейса, существует еще огромная внутренняя сеть КОТИС, увидеть которую я не могу. А еще хотелось бы получать больше информации по всем маршрутам до отправки туда. Хотя, пожалуй, это уже плохая идея, и такие знания принесут только ночные кошмары. Сложно сказать.
Сам Канато примерно моего роста, с длинными черными волосами, которые он собирает в конский хвост. В целом, производит впечатление человека спокойного, действующего с той тихой эффективностью, с какой капля горы точит. Я все гадала, где же слышала его голос, пока не вспомнила, что именно Канато первым заговорил с Рууэлом после нашего возвращения с моей «экскурсии», просто сейчас тон был не столь удивленный. Он не такой учтивый, как Зен, но здравомыслящий и дотошный, поэтому я смущалась меньше обычного.
Тренировочный зал №2 создан для отработки талантов высокой степени воздействия и разделен на две части толстенными защитными экранами. Бόльшая часть комнаты заставлена передвижными металлическими стенками – целями.
Остальные члены восьмого отряда ожидали на «безопасной» половине за щитами. Две девушки и еще три парня – сплошная вежливость и профессионализм, сквозь которые пробивалось тщательно скрываемое волнение. Канато представил их в том порядке, в каком они стояли:
– Хеназ, Кейд, Трубан, Бриз, Хазен. Мы проведем общую проверку способностей каждого, начиная с Хазен. Помните инструкции касаемо контакта. Все, кто решит пренебречь установленными ограничениями, проведут остаток дня на пробежке.
Хазен – хрупкая, похожая на птичку девочка с коротко стрижеными черными волосами, потрясающими карими глазами и кожей темнее, чем у большинства жителей Тары. Она встала рядом с люком, который открывался только в другую часть тренировочного зала, и сначала продемонстрировала свою текущую силу. Ее основной талант – электричество, и Хазен выпустила в цель толстую молнию. Мишень стояла где-то на трети длины зала. Результат сильно отличался от световых лучей Лона, больше напоминающих выстрелы, и походил скорее на настоящую молнию, растянувшуюся до самой цели. После удара Хазен тяжело дышала, в воздухе завис острый запах озона, и если б не униформа, волоски на моих руках точно бы встали дыбом. Мишень издала глухой звук, и сквозь толстое искажающее смотровое окно я увидела, как на металлической стенке вспыхивают мелкие искорки. В моих глазах еще долго плясало их остаточное изображение.
– А теперь с усилением, – раздался голос Канато, все замерли, и Хазен дотронулась пальцами до моего запястья.
Первый отряд решил, что лучше, если сам сетари инициирует контакт с усилением, потому что так меньше интервал, плюс у них реакция гораздо лучше, чем у меня. Я вздохнула с облегчением – восьмой отряд осознал, что для усиления достаточно лишь легкого касания.
Полагаю, Хазен целилась в ту же точку. Сложно сказать наверняка, поскольку вместо молнии с ее руки сорвался огромный белый шар, заискрился, зашипел и медленно поплыл от нас. Шум и запах были невообразимыми; я отвернулась и закрыла уши, но все равно чувствовала вибрацию каждой вспышки. К счастью, это продлилось недолго и погасло в ошеломленном молчании.
Канато не смог сдержать свою реакцию, которая безумно напоминала «Обалдеть!» Джулса, когда тот сталкивался с чем-то реально крутым и неожиданным. Наверное, остальные подумали то же самое. Проморгавшись, он сказал:
– Думаю, в следующий раз мы установим цель в конце комнаты. Побочные эффекты?
Я пожала плечами, Хазен медленно покачала головой. Она выглядела слишком маленькой и хрупкой, чтобы натворить таких дел.
– Что ж, тогда повторная проверка, цель в конце зала. Так мы увидим, будет ли схожий результат.
Результат оказался схож. Я привычно странно влияла на способности восьмого отряда, но искажение по-прежнему оставалось стабильным. К счастью, большинство могло похвастаться только тремя-четырьмя талантами, и все же я вымоталась к тому моменту, когда Канато объявил перерыв и отправил меня на обязательный после тестов медосмотр. Врачи не смогли решить, то ли я чувствую себя измочаленной под влиянием усиления, то ли просто голодна и устала. Восьмой отряд выглядел совершенно выдохшимся после разрушения всего и вся, так что в сравнении с ними я еще легко отделалась. Днем я вздремнула и проспала свою пробежку (ой, беда-беда).
И хотя восьмой отряд ближе мне по возрасту, если будет право выбора, я с бόльшим удовольствием останусь с первым. Знаю, восьмой просто ошалел от волнения и все такое, но Канато единственный, кто сказал мне хоть слово за всю тренировку. Они не вели себя умышленно грубо, наверное, просто не определились, как я вписываюсь в их жестко структурированный мир. Словно им не дали разрешения на неформальное общение.
Хотя меня это не заботит. Было так забавно наблюдать за их восторгом и тщательными попытками его скрыть.
Маршрут Мейза
На самом деле «Маршрут тсеннеля», но «тсеннель» – значит «лабиринт», что по-английски звучит как «мейз». Я все-таки нашла настоящий словарь в дополнение к установленному в мою голову примитивному, и теперь просматриваю его в поисках нормальных определений и делаю примечания для перевода.
Завтрак прошел в компании Мейза, Зи, Мары и Лона. Болтали о сегодняшнем задании. Разумеется, Лон посчитал очень забавным мой рассказ о том, что в английском «мейз» – это «лабиринт» или «кукуруза» в зависимости от произношения, хотя было непросто описать кукурузу, кроме как «желтый овощ». Или злак? С местными грамматическими сложностями я до сих пор не уверена, как правильно – «Мейз» или «Мейс». У них везде эти «с», но используют их чаще всего в начале слова. А еще ужасно много «ц» и «тс» и неимоверное количество «з» там, где я ожидаю «с». Например, когда они называют меня «Касзандра».
В любом случае, лабиринтный маршрут считается довольно сложным за счет размера и необходимости вести ближний бой, а еще потому, что время от времени там встречаются новые виды ионотов. Лон упоминал, что те пространства, в которых мы работали в течение недели, были достаточно незамысловаты, а теперь они собираются испытать меня в местах «жутких и сбивающих с толку». И то, как он об этом говорил, заставило меня задуматься: а вдруг пространства – это не воспоминания, а ночные кошмары планет?
– Какие маршруты самый трудный? – спросила я, пока мы шли к назначенному шлюзу.
– Нестабильные, – ответила Зи. – Те пространства, которые придвинулись к околопространству Тары и в которые мы раньше не попадали. Во всех остальных, даже в пространстве Колонн, мы знаем, с кем столкнемся, поэтому подбираются команды, изначально нацеленные на конкретную ситуацию. Например, если мы отправим восьмой отряд в лабиринт, то они поубиваются в первые же несколько минут. А девятый отряд пока не может справиться с маршрутом огней, потому что на том склоне необходимо обладать сильными дистанционными способностями. Мы способны пройти оба маршрута, но не с той же легкостью, что команда с абсолютно правильно подобранным набором талантов. Для нас создание специализированных отрядов – большой шаг вперед.
– Давно младшие команды действовать?
– Лет шесть – это про отряды с третьего по шестой. Одиннадцатый и двенадцатый приступили к делу год назад. Тринадцатый и четырнадцатый присоединятся в следующем году. Цель – создать нормальные отряды, чтобы держать околопространство чистым и усилить дальнюю разведку и исследования Колонн.
Я не сразу вспомнила, что год здесь длится всего лишь четыре месяца.
– И сколько всего Колонн?
Зи подняла руки, но тут же опустила.
– Мы только три года назад убедились, что они реально существуют. Думаем, то перемещающееся пространство снова появится, и мы приблизимся к своей первой возможности должным образом исследовать Колонну. Знание об их сути и назначении давным-давно утрачено.
– Веселые деньки нас ждут, – бодро вставил Лон, и тут мы достигли врат, а значит, пришло время официальной записи миссии в журнал, когда все до крайности серьезны и называют друг друга по фамилии.
Маршрут-лабиринт включает в себя только два пространства. Первое изнутри напоминает дом: вокруг потрескавшиеся стены и очертания мебели, а еще тень в углу, которая когда-то могла быть пожилой дамой. А потом ты оказываешься в лабиринте.
В самом настоящем. Огромном, из белого камня, покрытого вьющимся растением с небольшими миндалевидными листочками. На мой взгляд, камень очень похож на тот, из которого сделаны здания на Таре и Муине. Думаю, это память одного из тех миров или еще какого-нибудь, куда ушли муинцы. Стены действительно высокие, метров шесть, и прямо над ними такое же поцарапанное и потертое небо. Зато под ногами на заросших травой тропинках цветет клевер, и все так напоминает атмосферу строгого английского сада, что, несмотря на опасность, место мне понравилось.
